Андрей Куза - Рыбный промысел в Древней Руси Страница 42

Белозерская таможенная грамота не оставляет сомнений ни в характере, ни в значительном объеме торговли рыбой. Участие в ней купеческого капитала, выступающего посредником между непосредственными производителями, выражено вполне четко. Менее ясно выступают черты какой-то корпоративной организации белозерских купцов, права которых оберегаются рядом ограничительных (для иных торговцев) статей.

Материалы XVI в. дополняют нарисованную картину многочисленными и яркими подробностями. Б. Д. Греков, С. В. Бахрушин, М. Н. Тихомиров, А. Г. Маньков и некоторые другие исследователи нашли немало всевозможных сведений, характеризующих торговлю рыбой на русских рынках в это время. «Не приходится говорить о том, что продукты питания, – пишет С. В. Бахрушин, – которые производились далеко не повсеместно, как соль или рыба, были предметами особенно оживленной купли-продажи[575]. В огромных количествах рыбу закупали монастыри, посылавшие за ней и в Ярославль, и на Белоозеро, в Новгород и Псков, в Осташков, Холмогоры, Терский берез, а затем в Казань и Астрахань. Об объеме таких покупок говорят монастырские расходные книги. Например, Иосифо-Волоколамский монастырь израсходовал в 1579 г. на рыбу в Москве почти 350 рублей[576]. Болдин-Дрогобужский монастырь также закупал рыбу большими партиями[577]. Лишь в 1585 г. было куплено на «монастырский обиход» 51 длинный осетр, 4 пуда 30 фунтов семги, 13,5 пудов черной икры[578]. Тот же Волокамский монастырь выхлопотал право покупать себе беспошлинно в Казани и за Казанью четыре тысячи рыб (осетров) в год[579]. По жалованной грамоте царя Ивана Грозного (1564 г.) митрополит Афанасий получил разрешение на беспошлинный провоз 100 возов или 100 телег с товарами в Новгород и Псков с их пригородами[580]. Туда везли хлеб, мед, воск и т. д., а обратно – рыбу, соль и пр.

Нет нужды увеличивать этот список. Рыбу закупали все монастыри, закупали помногу и в разных местах. Однако шла она не только на потребу монастырской братии, но и на продажу. Недаром в некоторых грамотах право монастыря беспошлинно покупать рыбу сопровождается оговоркой: «купят на монастырский обиход, а не на продажу»[581].

Очень интересные сведения о купле-продаже рыбы Новгородским Софийским Домом в XVI в. собрал Б. Д. Греков[582]. Из расходных книг 1547–1548 гг. выясняется, что покупалась главным образом дорогая «красная» рыба. «Того же месяца в 9 день куплено рыбы свежей 50 лососей да 90 судоков с удоком» или «месяца генваря в 8 день куплена бочка лососей»[583]. Спустя немногим менее 50 лет покупки рыбы (расходная книга 1593 г.) становятся почти ежедневными. Теперь уже в городе и его окрестностях приобретаются самые различные рыбы. То «на пар и в ухи» куплено «20 щюк, да 40 лещов, да 8 меньков», то Михайло купчина на 14 алтын покупает в Паозерье «50 рыб щук и судоков»[584]. Делаются и более значительные, оптовые закупки. Так, по митрополичьему приказу боярский сын Казарин Петров «на Софейской обиход» в Ладоге «купил и осолил 35 бочек сигов» на 44 рубля, 10 алтын и 5 московок[585]. Одновременно в приходных книгах попадаются и такие записи: уже знакомый нам Михайлов купчина передает в казну денег 21 алтын 2 деньги, «а он те деньги взял в Паозерьи у рыбных ловцов с 4-х вежок, с вежки по 5 алтын по 2 деньги»[586].

Нельзя не согласиться с С. В. Бахрушиным, что «на примере Софийского Дома мы видим, таким образом, большие изменения, происшедшие за вторую половину XVI в. под влиянием развития товарно-денежных отношений в хозяйстве одного из крупнейших феодалов – владыки новгородского»[587]. В середине столетия к митрополичьему столу покупалась лишь редкая рыба (вспоминаются берестяные грамоты XIV в. – А. К.), отсутствовавшая в избытке среди поступлений из собственно софийских вотчин, доставлявших лишь обычную «белую» рыбу. В конце же века владыка обращается за рыбой на городской торг и непосредственно в промысловые районы Приильменья. Почти ежедневно с софийских же ловищ предпочитают теперь брать оброк не натурой, а деньгами. Согласие между приходо-расходными книгами и отмеченной нами тенденцией к широкому введению денежной ренты во владимирских промысловых хозяйствах полное. Отрицать здесь большие успехи в расширении рыбной торговли, сделавшей выгодным даже для феодалов-вотчинников покупать рыбу на базаре, а не требовать ее от своих крестьян и ловцов, бессмысленно.

Если обратиться к переписям XVI в., так или иначе включавшим торговые предприятия (ряды, лавки, амбары, полки, прилавки, шалаши и т. п.), то даже их отнюдь не исчерпывающие материалы (писцовые и лавочные книги, сотные выписи и другие документы, сохранились далеко не по всем уездам и городам Древней Руси) засвидетельствуют почти повсеместную торговлю рыбой. На большинстве базаров и ярмарок рыба оказывалась в числе самых ходовых товаров. Специальные рыбные ряды были во многих городах, на некоторых посадах, рядках и даже просто в больших селах. Существовали они в таких крупных центрах, как Москва, Новгород, Псков, Ярославль, Кострома, Нижний Новгород, на Белоозере и в Каргополе, в Холмогорах и Устюжине, в Торопце, Переяславле-Рязанском, Туле, Муроме, Серпухове, Коломне, Можайске, Соликамске, Павлове, Рославле и т. д. Немедленно появились они после присоединения к России в Казани, Астрахани, а также в Свияжске. В Москве, например, было даже три рыбных ряда: свежий, селедочный паровой и Вандышный (снетковый)[588]. Столько же рядов (рыбный, просольный и сущовый) имелось и в Пскове[589].

Прекрасную картину обширного рыбного торга рисуют «Лавочные книги Великого Новгорода 1582/3 г.». Рыбный свежий ряд состоял из 10 лавок, 22 амбаров и 52 полков[590]. Все они вытянулись позади пристани вдоль берега Волхова. Был также и рыбный просольный ряд[591]. Кроме того, рыбники откупили пустующие места в других рядах (около Большого ряда, в Новом сапожном ряду) и поставили там 8 амбаров, 8 полков и 1 ледник, образовав третий рыбный ряд[592]. Всего же, по приблизительным подсчетам А. В. Арциховского, в Новгороде в конце XVI в. жили и торговали 175 рыбников[593]. Близкую цифру называет и А. П. Пронштейн[594].

Словом, в XVI столетии торговля рыбой на Руси достигла огромного по тем временам размаха. Ее потребляли в больших количествах не только представители господствующего класса, но и простые горожане и крестьяне. Поэтому «Домострой» и советует рачительному хозяину, «у ково поместья и пашни, сел и вотчины нет», заблаговременно позаботиться и купить на базаре годовой запас продуктов, в том числе и «рыбу всякую и свежую и длинную осетрину на провес и бочесную в год, и семжину и икру сиговую и черную»[595].

В этой торговле наряду с купцами-горожанами, рыболовами из городов и деревень, просто крестьянами участвовали и феодалы-вотчинники, прежде всего богатые монастыри.

Было бы голословным утверждать, что столь активная торговая деятельность рыбников и рыбных прасолов не свидетельствует об углублении процесса общественного разделения труда. Ведь даже они сами уже делились на рыбников свежих и прасольных, а в больших городах для каждого вида рыбной продукции образовывались свои ряды. Путь развития торговли рыбой на Руси с XIII по XVI в. шел по восходящей линии и завершился превращением ее в одно из самых распространенных и прибыльных занятий.

Корпоративные объединения рыболовов и торговцев рыбой в Древней Руси

Одним из показателей роста товарно-денежных отношений и углубления общественного разделения труда является наличие ремесленных организаций и купеческих корпораций. К сожалению, «прямых указаний источников на существование в русских городах XIV–XV вв. ремесленных корпораций с оформленными уставами нет»[596], но условия для их возникновения были[597], и попытки обнаружить хотя бы косвенные свидетельства таковых, кажущиеся некоторым исследователям бесплодными, не лишены смысла. Данные же о существовании на Руси купеческих союзов («Ивановское сто» в Новгороде) уже в XII в. хорошо известны. Материалы XVI в. во многом способствуют решению этого вопроса и дают право искать опорные точки и в более ранней эпохе.

Предпринятое в предыдущих разделах изучение в разных аспектах истории древнерусского рыбного промысла заставляет признать бесспорным широкое развитие этой отрасли хозяйства и ее высокого удельного веса. Превращение рыболовства, прежде всего в городах и отдельных сельских районах, в товарное производство также подтверждается серией фактических данных. Поэтому появление и здесь каких-то объединений рыболовов или купцов вполне вероятно.