Анатолий Яковлев - Завещание Джона Локка, приверженца мира, философа и англичанина Страница 42

Известный памфлетист Чарлз Давенант нарисовал в своих произведениях выскочку, парвеню и карьериста Тома Дабла (условно говоря – Тома Двуличного), олицетворявшего новую «прохунтовскую» элиту. Как и все его коллеги, Том Дабл возвысился за счет английских граждан: используя ситуацию после 1688 г., набил карманы при помощи манипуляций с национальным долгом и новыми налогами. В свое время, при Якове II, он был уволен за мошенничество, но все же пробился в высшее общество и теперь живет жизнью лорда. Том Двуличный одержим деньгами, его мысли заняты шлюхой, которую он содержит в загородном доме, и развратными вечеринками, устраиваемыми для привлечения на свою сторону аристократов [291] .

И Давенант, и Тренчард доказывали, что разложение королевского двора по традиции перешло от министров Карла II и Якова II к правительству «хунты», и предостерегали, что и во времена Карла морально распущенные министры, пользовавшиеся его благосклонностью, чуть не обрекли государство на папство и рабство [292] .

В апреле 1700 г. уставший от скандалов Вильгельм потребовал от Сомерса уйти в отставку с поста лорда-канцлера; в декабре назначил Годольфина первым лордом казначейства, а графа Рочестера лордом-наместником Ирландии. В том же месяце король распустил парламент и назначил новые выборы. Маятник качнулся в сторону тори, которые в апреле 1701 г. потребовали отставки Сомерса, Эдварда Рассела и Чарлза Монтегю. В сентябре 1701 г. стало ясно, что новая война с Францией неизбежна. Сандерленд, к которому король вновь обратился за советом, заявил о необходимости начать немедленные переговоры о возвращении в правительство Сомерса. В ноябре по требованию (!) Сомерса Вильгельм распустил парламент и назначил вторые за 1701 г. выборы.

Однако жить Вильгельму оставалось недолго, а с его смертью в 1702 г. закончилась и история «вигов двора», которые на протяжении всех 1690-х гг. проводили активную и прагматичную политику, оказывая влияние и даже давление на Вильгельма, фактически заставляя короля выполнять главные рекомендации «хунты».

Итак, суть происходивших во время «славной революции» и после нее событий заключалась вовсе не в противостоянии вигов и тори, не в борьбе партий. Главное заключалось в том, что Англия объявила войну Франции, а ставкой в этой войне была не только она сама и оккупировавшие ее Нидерланды, но и судьба европейской реформации. 1690-е гг. по праву называют реформацией Вильгельма. И поэтому, пытаясь понять политическую позицию Локка, необходимо учитывать именно этот общеевропейский контекст, а не разногласия бывших политических противников. Предваряя дальнейшее изложение, можно сказать, что Локк решительно поддерживал политику Вильгельма и в этом смысле был вильгельмитом. Однако он не был идеологом «славной революции» и 1690-х гг., на эту роль по праву должны претендовать другие люди. Главным идеологом «славной революции» была англиканская церковь, исчерпавшая свои возможности сдерживания католических монархов. Однако очень скоро события приняли оборот, которого церковь не предвидела.

В последний месяц своего правления Яков II, напуганный вторжением Вильгельма, отменил все не устраивавшие англиканскую церковь распоряжения и попытался вернуть ситуацию к status quo. Важным эпизодом «славной революции» стали беспорядки в Лондоне и декабря 1688 г., в день бегства Якова, когда толпы людей, явно имевшие четкий план действий, разгромили все католические храмы, даже принадлежавшие иностранным посольствам, а также дома католиков. Несколько дней спустя, 16 декабря, когда после первой неудачной попытки побега Яков вернулся в Лондон, его встречали ликующие граждане, освободившиеся от «папства» и «рабства».

Возможно, тогда до Якова наконец дошло, что речь все время шла не о нем лично как короле, а о его религиозной принадлежности. 17 декабря на встрече с епископами он обещал соблюдать законы, сохранять церковные привилегии, англиканскую монополию, передать принцу Оранскому контроль над церковными вопросами и право объявления войны и мира. Однако время для соглашения с церковью было упущено, она не приняла примирительных шагов короля.

С другой стороны, церковь неверно оценила мотивы и намерения Вильгельма. Неудавшееся и трусливое первое бегство короля показало, что существует иной, более радикальный путь для осуществления целей статхаудера, и он устроил второе, на этот раз успешное, бегство короля во Францию, оставившее английский трон вакантным. Оккупация не предполагала узурпации власти, однако Яков фактически сам подсказал Вильгельму план дальнейших действий. Учитывая, что главным мотивом Вильгельма была защита Голландской Республики и родной Фландрии, принять решение о захвате власти было психологически нетрудно.

В Англии Вильгельма первоначально приветствовали как «освободителя», но не как будущего короля. В своей «Декларации», выпущенной в конце сентября 1688 г., статхаудер сообщал, что придет освободить короля Якова от «дурных советников», поддержать протестантскую религию и проследить за тем, чтобы в стране собрался «свободный» парламент. Важной частью «Декларации» было также объявление о намерении провести парламентское расследование обстоятельств рождения наследника – Якова Стюарта, принца Уэльского, и законности его права на трон. Все эти шаги не противоречили позиции англиканской церкви, а, возможно, были согласованы с ней через одного из авторов декларации – Гилберта Бернета.

Главной и единственной целью Вильгельма осенью 1688 г., когда произошло вторжение в Англию, было не свержение английского короля, а недопущение союза Англии с Францией. Даже в конце января 1689 г., когда ситуация окончательно прояснилась, конвент продолжал называть принца Оранского всего лишь «славным орудием великого избавления этого королевства от папства и произвольной власти» [293] .

Впоследствии, спустя несколько лет, в качестве оправдания смещения Якова II и возведения на трон Вильгельма III англиканская церковь использовала аргумент «завоевания», приводившийся еще Гуго Гроцием: захватчик имеет законное право на трон, поскольку заслужил его победой в справедливой войне. «Справедливой» же война называлась потому, что Яков пытался лишить Вильгельма прав на наследование с помощью изменения системы правления и ребенка, выдаваемого за законного наследника. Таким образом, Вильгельм имел не просто de facto, но и de jure право на трон. Что же касается английских подданных, то они, согласно этой концепции «завоевания», никогда не участвовали в каких-либо акциях вооруженного сопротивления короне, запрещенных законом и церковью [294] . Вторым важнейшим аргументом, оправдывавшим смещение Якова II, был тезис о божественном провидении: вторжение в Англию, узурпация власти и лично Вильгельм послужили орудиями Божьего промысла, позволившими англичанам избежать царства антихриста.

Однако в конце 1688 г., когда Яков, а еще ранее его супруга с младенцем бежали во Францию, церковь попала в трудную ситуацию. Не менее трудными оказались и дебаты в конвенте. Предложения о том, чтобы бежавший Яков все же продолжал считаться королем, а Вильгельм и Мария были назначены «гарантами» и «регентами», или чтобы королевой стала только Мария, но не Вильгельм, – все эти предложения были отвергнуты статхаудером. Принц пригрозил вернуться в Нидерланды, если ему не будет предоставлен трон, и оставить Англию на милость короля Якова и его защитника – короля Франции.

Этот ультиматум и заявление Марии, что она не претендует на первенство, привели к уникальному конституционному решению о совместном суверенитете двух монархов. Согласно этому решению, в случае смерти Марии Вильгельм продолжал править как король, однако любые дети от его следующего брака должны были идти в порядке наследования за принцессой Анной и ее отпрыском [295] . Уже 13 февраля 1689 г. Вильгельм и Мария получили предложение конвента занять трон, приняв от обеих палат Декларацию прав, ставшую законом (Биллем о правах) в декабре 1689 г., в которой подтверждалась традиционная система отношений между короной и парламентом, нарушенная «оставившим трон» Яковом II.

Казалось, что восстановлены и отношения между короной и церковью. Однако это было не так. Церковь уже не могла осуществлять контроль над королем. В лучшем случае речь могла идти о влиянии на Вильгельма через Марию. Однако и это продолжалось недолго. Но самое главное заключалось в том, что все попытки церкви сохранить свое влияние через так называемых церковных вильгельмитов, идеологом которых стал Бернет, потерпели неудачу после принятия Акта о толерантности 1689 г. и – что очень важно – после непринятия билля о «включении». Война с Францией стала частью общеевропейского геополитического контекста, а не внутренним делом Англии и ее национально-государственной церкви. Теперь не она определяла ход событий, а «протестантский интернационал». Церковь могла либо отказаться от участия в протестантском сопротивлении, либо возглавить его. Последнее она и попыталась осуществить с помощью бывших латитюдинариев, а ныне «церковных вильгельмитов».