Прокопий Короленко - Черноморские казаки (сборник) Страница 42

Запорожские выходцы были приняты Оттоманской Портой благосклонно и поселены при устье Дуная, называемом Георгиевским; но спустя несколько времени, вследствие ссоры с некрасовцами, турецкое правительство перевело кош запорожцев дальше, вверх по Дунаю, выше крепости Гирсова, в урочище Сеймены [78].

Запорожцы, удалившиеся в Турцию, по отважным предприятиям, приводившим некогда в трепет турецкие приморские города, были опасными соседями и для России. Вероятно, по этой причине русское правительство предлагало в 1779 году Оттоманской Порте возвратить запорожских казаков в пределы Империи или же отодвинуть их далее от Дуная [79]. Екатерина II, желая скорее осуществить первую мысль, надеялась милостивым царским словом вразумить неверных запорожцев: она объявила им прощение за побег в Турцию и даровала им все права подданных своих [80].

Могли ли вольные задунайские запорожцы отрешиться и от своего управления по древним обычаям, и от разгульной жизни, с которой сроднились? Могли ли они усвоить себе чуждую мысль о подчинении мирным уставам России?.. Собратья их, оставшиеся в отечестве, доказали, что все это было возможно; но задунайские запорожцы пошли другой дорогой, поворот с которой был труден. Они для сохранения своей воли пожертвовали своими чувствами привязанности к дорогой отчизне; покинули своих кровных, родные берега Днепра, заветную свою святыню [81], и ушли к народу чуждому по вере и языку, к народу, которого еще недавно заставляли трепетать, города которого не раз истребляли огнем и мечом и нагружали добычей утлые свои чайки… Этим-то недругам, нечестивым сарацинам, запорожцы пожелали вверить свою судьбу. Золотые мечты их сбылись; но как грустно отозвались эти мечты в сердцах казаков на чужой земле!.. Сечевики достигли своей цели, но были ли счастливы?.. Ответом служат приведенные Скальковским слова запорожской песни, сложенной, как можно полагать, за Дунаем:

Летiв орел по-над морем та й став голоситы:

Ой як тяжко мiнi бiдному на чужбинi жити!

Амнистию, дарованную запорожцам, императрица Екатерина подтвердила в 1780 году [82]; но и этот призыв, как и первый, замер на дунайских берегах.

Запорожцы, очевидно, желали большего: они ждали, конечно, дарования особых прав своему разгромленному войску. Не возвратились сыны Днепра в родную землю, и чуждые берега Дуная надолго остались их отечеством.

Война России с Турцией. — Фельдмаршал князь Потемкин-Таврический. — Призыв на войну запорожцев. — Войско верных казаков. — Войсковые клейноды. — Основание войскового коша. — Назначение кошевым атаманом Сидора Белого

Наступае чорна хмара, дрiбен дощик з неба,

Зруйнували запорожье буде колись треба!..

Народная песня.

1787 год пробудил летаргическое оцепенение воинского духа запорожцев. Открылась война России с Турцией. Князь Потемкин-Таврический, командовавший екатеринославской армией, ценя военные достоинства запорожцев, сознавал необходимость призвать этих рыцарей на войну с османами, понимал, что они своей неустрашимой отвагой и храбростью могли быть полезными слугами отечеству. Протянул Григорий Александрович свою мощную руку и исторгнул из мрака забвения запорожское имя; прикрыл рассеянных казаков несокрушимым щитом своего могущества; открыл им неисчерпаемый источник своих благодеяний и широкое поле для славы в войне с Оттоманской Портой…

В 1787 году, во время путешествия императрицы Екатерины II в Южную Россию, запорожские старшины, Сидор Белый, Антон Головатый и другие, поднесли от имени падшего своего войска ее величеству в Кременчуге адрес, в котором выражали искреннее желание служить под русскими знаменами [83].

Императрица благосклонно приняла изъявление верноподданнических чувств казаков и, как увидим, не оставила их без царской милости.

Князь Потемкин, ходатайствовавший за верных казаков, в конце того же 1787 года призвал их на службу отечеству. Из собиравшихся сечевиков князь Таврический сам старался сформировать волонтерские команды и доставить им военные припасы, сам входил во все нужды казаков, и обиженных им же днепровских детей окружал заботливыми попечениями и истинноотеческой любовью [84].

Радостно откликнулись запорожцы на зов вельможного пана; закипело казацкое сердце военной отвагой; явились вожди храбрых сынов Запорожья, и во главе их стали казацкие старшины: Сидор Белый, Антон Головатый и Захарий Чепега.

Словно быстролетные орлы собирались запорожцы под именем войска «верных казаков» на службу отечеству против врагов. Из них конные поступали под команду Чепеги, а пешие под начальство Головатого.

Императрица, в ознаменование особенного благоволения к вновь составленному из запорожцев войску, подарила этим казакам для нового поселения землю в Керченском куте, или на Тамани, предоставив выбор места высокому за них ходатаю, светлейшему князю Тавриды [85]. Эту милость, оказанную императрицей войску «верных» казаков, Потемкин передал в ордере 31-го января 1788 года с пожеланием Божией помощи на ревностную службу отечеству. Но тогда казаки еще не могли воспользоваться царской милостью, поселиться на дарованной земле всем войском: они должны были остаться на театре военных действий.

Начальствование над войском верных казаков князь Потемкин вверил первому кошевому атаману, любимому казаками, храброму и мужественному подполковнику Сидору Белому. Этот незабвенный ходатай о благоустройстве своего войска основал, с дозволения князя Таврического, в начале 1788 года кош войска «верных казаков» за днепровским лиманом, с кинбурнской стороны [86]. Помощниками кошевому атаману назначены были: войсковой судья Антон Головатый, войсковой писарь Иван Подлесецкий и войсковой есаул Алексей Кобиняк. Чрез Суворова князь Григорий Александрович передал кошевому атаману Белому: бывшее в Запорожье большое белое знамя войска, малые знамена для куреней, булаву для кошевого атамана, несколько перначей, также печать с надписью: «печать коша войска верных казаков». На печати был изображен воин с саблей при боку, держащий в одной руке мушкет, а в другой знамя с крестом. Усердному же помощнику кошевого, Чепеге, Потемкин пожаловал особо, в знак данного начальства, пернач, который доставлен был Захарию Алексеевичу генерал-аншефом Голенищевым-Кутузовым, при ордере от 26 января 1788 года.

Так из рассеянных запорожцев составилось вновь войско «верных» казаков, с кошевым управлением по примеру павшей Запорожской Сечи, но при других условиях.

Князь Таврический, устроив судьбу оставшихся верными казаков, старался вызвать запорожцев и из Турции. С этой целью Потемкин посылал в их кош воззвания, обещая им, именем государыни, прощение за оставление отечества, а от себя защиту и покровительство; предлагал им те же права, какими пользовалось войско «верных» казаков. Поручение было возложено на генерал-поручика Павла Сергеевича Потемкина, который, в свою очередь, поручил поступившему впоследствии на место Сидора Белого кошевым Чепеге войти в переговоры с турецкими запорожцами о возвращении их в Россию. На первое предложение, сделанное 24 сентября 1788 года, находившиеся на турецкой границе запорожцы отвечали, что воззвание светлейшего князя Потемкина отправлено к их кошевому атаману, и потому сами собой они решиться ни на что не могут, а чтобы отстранить неприятные столкновения, предупреждали Чепегу не искать более с ними свидания.

Воззвания Потемкина произвели волнение умов между задунайскими запорожцами: молодое поколение, видя русских запорожцев опять под управлением булавы кошевого атамана, горело нетерпением соединиться с ними; старое же казачество, сомневаясь в прочности будущего этого войска, а может быть и по другим причинам, противилось намерениям молодых своих собратов. Кошевое управление «неверных» запорожцев, вероятно, было на стороне последней партии. Это доказывается тем, что кошевой Чепега, несмотря на все свои старания, не добился от турецкого запорожского коша никаких обещаний о выходе запорожцев из Турции в Россию. И последующие сношения Захария Алексеевича с самим войсковым есаулом турецкого запорожского коша не привели дела к желанному концу.

Тем не менее многие запорожцы, помимо всех переговоров, выходили в тогдашнюю войну из Турции поодиночке и по нескольку человек разом. Такие казаки приводились в войсковом коше к присяге на верность службы российскому престолу и поступали в ряды днепровских своих товарищей [87].

От таких добровольных выходцев из Турции строевой состав войска «верных» казаков значительно увеличился: на театре военных действий их было до 2829 человек конницы и 9681 человека пехоты. Они сражались на суше и на море против врагов христианской веры и России [88].