Александр Косарев - Клады Отечественной войны Страница 44

Я решил капитально обследовать этот островок. Выезжал из Москвы много раз и зимой и летом. И не ошибся. В этом месте произошла катастрофа: утонули два зарядных ящика с трофеями и телега, на которой везли в Париж большой и тяжёлый крест. Я ничего не стал трогать, оставил всё как есть. До настоящего времени там ничего не изменилось, только разрастаются кусты ольхи и черёмухи на берегу реки.

С того времени прошло 12 лет. За этот период я обращался в разные московские организации с просьбой помочь достать со дна реки утонувшие вещи: большой крест и два зарядных ящика с московскими трофеями. Писал заявления на Петровку 38, заказное письмо президенту, в администрацию Кремлёвских музеев, в организацию “Охрана памятников г. Москвы”. Подал три заявления на имя мэра Москвы Ю.М. Лужкова.

Ответы я получил, но... Одни отвечают, что нет средств, другие говорят, что это не их территория, а некоторые даже сердятся и отвечают, чтобы я не морочил им голову, и такое было.

У меня теперь осталась последняя надежда, на фирму “Гера” и ещё газету “Клады и сокровища”».

Вот такое письмо. В чём-то искреннее, в чём-то наивное. Но для большинства из вас оно явно непонятно, так как закодировано и несёт очень мало практической информации. Постараюсь прояснить намеренно скрытые в письме моменты. И вот теперь я начну с самого начала, что называется, от «печки».

«Во второе лето царствования Бориса Годунова (1600) была выстроена восьмигранная Ивановская колокольня. В народе эта колокольня получила название Ивана Великого. На той колокольне крест деревянный, обитый медью позолоченной через огонь, вышина креста две сажени и два аршина».

Выписка дана из исторического описания московского Успенского собора (А.Г. Левшин. С. 242. Издание 1783 г.).

Значит, наш крест был деревянный! Дубовый, если быть совершенно точным. Длиной он был 5,68 метра. Центральный брус имел сечение 210 x 280 мм. Его покрывали медные (по другим данным, серебряные), позолоченные полосы, общим весом 270 кг. И общий вес всей грандиозной конструкции достигал 940 кг!

Неудивительно, что когда его стали снимать с колокольни, он покачнулся, увлекаемый собственным весом, и, падая, чуть не убил и не потянул за собой людей, державших его за цепи. Как они ни напрягались, но всё же удержать почти тонную махину и спустить её на землю им не удалось, и крест при падении сломался. Но тем не менее его всё же погрузили на особо прочную телегу и повезли в императорском обозе в Париж, под усиленным конвоем.

Зачем? Вы не задавались вопросом о том, зачем им понадобилось тащить весь крест? Содрали бы с него металлические полосы, и все дела. Но нет, это был вовсе не простой крест с рядовой колокольни! И Наполеон мечтал вывезти его из России именно целиком, не разбирая. И роль ему, и место для последующего размещения он избрал особые. Остановлюсь на этом моменте немного подробнее. Наполеон лично приказал снять данный крест, поскольку намеревался водрузить его на куполе Дома инвалидов (по-русски этот дом назывался бы Дворец ветеранов).

Этим актом он намеревался поставить окончательную точку в этой войне. Ведь крест на колокольне Ивана Великого был не обычным крестом. Бытовало поверье, что с потерей именно этого креста неминуемо падут и свобода, и слава России, как самостоятельного государства. Поэтому он нужен был императору в любом состоянии, целиком, пусть даже и разобранный на составные части. Характерны и знамения, которые происходили и при его снятии, и при потере. Я уже писал, что когда его спускали на землю, то едва не погибло несколько человек. Так вот, данный крест в конце своего земного пути всё же утянул «на тот свет» несколько человек. То есть как бы и сам не дался, и обидчиков наказал. И это есть истинный факт.

Теперь давайте вернёмся к письму. Что это за пункты «А» и «Б», о которых пишет автор? Попробую реконструировать его шифрограмму. Итак, в тот роковой день императорский обоз двинулся в очередной переход из деревни Корытня. Это-то и был пункт «А» из письма. Где же был расположен пункт «Б»? Откроем карту Смоленской области. Смотрите, накануне обоз выступил из Смоленска и, преодолев за один переход порядка 25 вёрст, расположился вокруг Корытни. Следующий же переход должен был быть ещё более протяжённым. Основные силы Наполеона и, разумеется, самые ценные обозы должны были непременно достичь города Красный.

Это была дорога длиной более 35 километров в современном исчислении. Мороз стоял под двадцать (то есть едва переносимый изнеженными европейцами), и дорога совершенно обледенела. Дул резкий северный ветер, и не привыкшим к таким лишениям теплолюбивым французам казалось, что такое буйство природы наверняка послано им в наказание из одного круга подземного ада. Но и малейшей возможности отсидеться около спасительных костров у них не было. Шла смертельная гонка и бескомпромиссная игра на выживание. Русские войска постоянно стремились охватить авангард французской армии и заставить сойти отступающие колонны с главной дороги. Если бы им это удалось сделать (использовав какой-нибудь удобный естественный рубеж), то гибель Великой армии была бы ускорена многократно.

Поясню, в чём тут было дело. Спасение падающих от истощения и усталости французов парадоксальным образом заключалось в том, чтобы двигаться как можно быстрее. Так быстро, как только возможно, несмотря на отставших людей и гибнущих лошадей. Только так они могли выскользнуть из окружения, которое постоянно грозило со стороны двигающихся параллельно полков Кутузова. Но те обогнать французов никак не могли, несмотря на то, что наши солдаты тоже выбивались из последних сил. Всё дело было в том, что французская армия двигалась по хорошей и достаточно широкой дороге, а российские войска большей частью вышагивали по совершеннейшему бездорожью. И как ни торопились наши генералы, опередить отходящего на запад неприятеля им никак не удавалось. Кстати сказать, на пространных русских равнинах не везде засаду можно было устроить и по чисто географическим причинам. Ведь рельеф, наличие естественных препятствий и тактические особенности той или иной местности играют в военном деле далеко не последнюю роль. Так вот, именно в пункте, обозначенном автором письма как «Б», и было решено устроить врагам практически непреодолимую западню.

А теперь раскроем тайну непонятных букв. Под пунктом «Б» в данном случае автором понимался город Красный (или, как говорили в те времена, Красной, с ударением на последний слог). Примерно в двух с половиной километрах к востоку от этого старинного города есть уникальное место, чрезвычайно удобное для быстрой организации оборонительного рубежа. Достоинство его заключалось в том, что река Лосмина (ныне Лосвинка) своим руслом образовывала естественное препятствие для движения больших масс войск и обозов. Сама по себе речка вовсе не так широка (всего-то 2,5—3 метра), но течение её весьма быстрое, и западный левый берег (на который предстояло взбираться французам) весьма крут. К тому же преодолеть реку вброд практически невозможно из-за того, что Лосмина хоть и не слишком широка, но весьма глубока и берега её в районе столбовой дороги обрывисты. Да что там говорить, они практически отвесны. Для переправь, же гужевого транспорта был переброшен всего один неширокий деревянный мост, через который, как вы прекрасно понимаете, большим массам людей и телег быстро переправиться не было никакой возможности.

Отсюда был понятен и замысел наших генералов. Если установить на высоком берегу реки хотя бы пару артиллерийских батарей, держащих под прицелом мост, то легко можно было бы заставить армию Наполеона свернуть с дороги и направить её в сторону Днепра. К несчастью для наших военоначальников, такую печальную возможность предвидел и император Наполеон. В его оперативных планах значилось во что бы то ни стало достичь города Красный первым. И вот ранним утром 14 ноября смертельная гонка на выживание началась. Великие планы и амбиции «великих мира сего» были поставлены в тот день на карту. И выигрыш в том бескомпромиссном поединке мог быть только — один либо жизнь и слава, либо... смерть и проклятье. И в значительно мере удача способствовала французам.

Вот как писал о дне, предшествовавшем этому эпизоду, Арман де Коленкур.

«Через час после прибытия в Корытню мы узнали, что в расстоянии одного лье (4,16 версты) от нас казаки только что атаковали небольшой артиллерийский парк и войсковой обоз, перевозивший трофеи, захваченные в Москве, а также императорский обоз, присоединившийся к этому парку, то есть тот, который мы только что обогнали. Казаки захватили около десяти лошадей и фургоны императора. Они захватили часть вещей с собой, а всё остальное разбросали. Был разграблен фургон с планами и картами императора. Артиллерия потеряла в этом деле половину своих запряжек: большая часть офицеров ставки лишилась своего багажа».