Алфред Мэхэн - Влияние морской силы на историю 1660-1783 Страница 44

Дюкень решился воспользоваться этим и, послав транспорты вперед, построил линию на правом галсе, на курсе к югу; голландцы сделали то же самое и ожидали атаки (План V, А, А, А).

Нельзя удержаться от чувства изумления перед фактом, чю великий голландский адмирал воздержался от атаки 7-го числа. На рассвете этого дня он увидел неприятеля и направился на него. В 3 часа пополудни, говорит французское описание, он привел к ветру, на том же галсе, как и неприятель, будучи на ветре у него, но вне пушечного выстрела. Как объяснить это явное нежелание завязать бой со стороны человека, который три года назад прославился отчаянными атаками при Солебэе и Текселе. Его мотивы не дошли до нас; но может быть, что этот глубоко мысливший моряк имел в виду оборонительные преимущества подветренного положения, особенно при условии, что неприятель обладает превосходными силами и стремительною храбростью, но неопытен в морском деле. Если такие соображения управляли его действиями, то они были оправданы результатом. В сражении при Стромболи мы видим черты, которые являются как бы предвестниками тактики, принятой французами и англичанами сто лет спустя, но в этом случае французы добиваются наветренного положения и атакуют с горячностью, тогда как голландцы довольствуются обороной. Результаты были в значительной степени таковы, как указал англичанам Клерк в своем знаменитом труде по морской тактике; здесь мы изложим ход боя всецело по французским источникам[56].

Оба враждебных флота были в ордере баталии на правом галсе, на курсе к югу, как было уже сказано, причем де Рейтер выжидал атаки, от почина которой накануне он отказался; он понимал, что его положение между портом французов и их флотом должно вынудить последний к бою. В 9 часов утра корабли французской линии спустились все вдруг и устремились на голландцев в косвенном относительно их линии направлении — маневр, который трудно исполнить в порядке и в течение которого огонь неприятеля крайне невыгоден для нападающего (А', А", Л'"). При этом два корабля во французском авангарде потерпели серьезные аварии. "Де ла Файет, на Prudente, начал сражение, но, опрометчиво врезавшись в середину неприятельского авангарда, он подвергнул свой корабль перекрестным выстрелам, которые перебили на нем рангоут и такелаж и принудили его выйти из строя (а)". Трудность маневра внесла замешательство во французскую линию. "Вице-адмирал де Прельи (de Preuilli), командовавший авангардом, спускаясь, имел слишком мало места, так что суда его, при приведении снова к ветру, слишком скучились и взаимно мешали огню своей артиллерии (Л'). Выход из линии де ла Файета поставил в опасность Parfait. Атакованный двумя кораблями, он потерял грот-мачту и также вышел из строя для приведения себя в порядок". Далее, французы вступали в сражение последовательно, вместо того, чтобы все вместе обыкновенный, почти неизбежный результат маневра, о котором идет речь. "Среди ужасной канонады, — т. е. после того, как часть кораблей уже завязала бой, — Дюкень, командовавший центром, занял позицию на траверзе дивизии де Рейтера". Французский арьергард вступил в сражение еще позднее, после центра (Л", Л'"). "Ланжерон и Бетюн (Bethune), командовавшие головными кораблями французского центра, были разбиты превосходными силами". Как могло это быть, когда мы знаем, что французских кораблей было более? Это было потому, как говорит нам цитируемое описание, что "французы еще не оправились от беспорядка первого движения". Однако, наконец, все корабли вступили в бой, и Дюкень постепенно восстановил порядок. Голландцы, сражаясь теперь по всей своей линии, везде сопротивлялись неприятелю; у них не было ни одного корабля, который не участвовал бы в схватке с противником; похвальнее этого ничего нельзя сказать об адмирале и капитанах слабейшей из сражающихся сторон. Остальная часть боя описана неясно. Рейтер, читаем мы, постоянно отступал с двумя передовыми дивизиями, но не выяснено, было ли это следствием сознания им своей слабости или же тактическим маневром. Арьергард отделился от центра (С'), допущение чего было ошибкой или его непосредственного начальника, или самого Рейтера, но попытки французов окружить и отделить его еще больше не удались, вероятно, вследствие повреждений в рангоуте их судов, потому что один французский корабль обошел вокруг отделенной группы. Сражение окончилось в 4 ч. 30 м. пополудни, за исключением арьергарда, и вскоре после того пришли испанские галеры и отбуксировали поврежденные голландские суда. Факт, что они могли безнаказанно исполнить это, свидетельствует о серьезности аварий самих французов. Позиции С, С' показывают, как далеко отделен был голландский арьергард, а также и тот беспорядок, которым необходимо кончается сражение флота под парусами вследствие повреждений в рангоуте.

Знакомые с трудом Клерка по морской тактике, изданным около 1780 года, узнают в этом описании сражения при Стромболи все черты, на которые он обратил внимание английских моряков в своих тезисах о методах сражения, каким следовали они и их противники в его время и до него. Тезисы Клерка исходят из положения, что английские матросы и офицеры превосходят французских или в искусстве и в воинском духе, или и в том и в другом, и что корабли их, в общем, так же быстроходны, как французские; сознавая упомянутое превосходство, англичане смело решались на атаки. Французы, наоборот, сознавая свою сравнительную слабость, или по каким-либо другим причинам, не были склонны к решительным сражениям; зная, что можно рассчитывать на смелую атаку англичан, они выработали хитрый план, который, обманывая противника только видимым желанием завязать бой, на самом деле имел целью уклониться от последнего, и этим обманом неприятелю наносился большой вред.

План этот состоял в том, чтобы занять подветренное положение, характеризующееся, как указано было выше, оборонительными свойствами, и выжидать атаку. По словам Клерка, ошибка англичан, на которую французы, как они знали это по опыту, всегда могли рассчитывать, заключалась в их обыкновении строить флот в линию, параллельную неприятельской, или почти такую, и затем, спустившись всей этой линией вместе, атаковать каждым своим кораблем соответствующий ему по положению корабль противника. Поступая таким образом, нападающий терял возможность пользоваться большей частью своей артиллерии, подвергаясь сам в то же время полному огню неприятеля и неизбежно расстраивая свой порядок, сохранить который было почти невозможно в дыму выстрелов, при разорванных парусах и перебитом рангоуте. Именно такая атака была исполнена Дюкенем при Стромболи, в точности с последствиями, указанными Клерком, т. е. с расстройством линии, вступлением в бой авангарда первым и сосредоточением на него огня противника, беспорядком, внесенным в арьергард потерпевшими кораблями авангарда и т. д. Клерк утверждает далее, и кажется, справедливо, что по мере разгара сражения французы, спускаясь под ветер, в свою очередь заставляли англичан повторять тот же способ атаки[57]. В сражении при Стромболи подобное же отступление де Рейтера, но мы не знаем руководивших им мотивов. Клерк указывает также, что для флота, занявшего подветренное положение по тактическим побуждениям, главною целью должно быть повреждение рангоута нападающего, его движущей силы, так, чтобы атака его не могла идти далее, чем позволит это обороняющийся, и в рассматриваемом сражении печальное состояние рангоута французского флота очевидно, так как, когда Рейтер, увалившись под ветер, не мог оказать поддержки отделившемуся арьергарду, французы, в сущности, оставили последний в покое, между тем ни один их корабль не был потоплен. Если поэтому нельзя с уверенностью приписать Рейтеру намеренный выбор подветренного положения, выбор, для которого тогда еще не было прецедента, то во всяком случае очевидно, что он воспользовался всеми его выгодами и что свойства французских офицеров его времени неопытных как моряков, но обладавших беззаветной храбростью — представляли как раз те условия, при которых оборонительное положение слабейшей стороны является наивыгоднейшим. Качества, или характерные свойства неприятеля, суть главнейшие из тех факторов, с которыми считается гениальный военачальник, и этой черте своей, в ряду многих других, обязан Нельсон своим блестящим успехом. В противоположность искусной обороне Рейтера, французский адмирал вел атаку совершенно неумело, распределив свои корабли против кораблей противника поодиночке, без попытки сосредоточить свою силу против слабой части неприятеля и даже не пробуя отвлечь его какой-либо диверсией в ожидании прихода на помощь французской эскадры из восьми кораблей, стоявшей на якоре в Мессине, т. е. совсем близко. Такая тактика не заслуживала бы собственно внимания рядом с искусными маневрами при Солебэе и Текселе, если бы не факт, что Дюкень был лучшим из французских адмиралов в том столетии, за возможным исключением только Турвиля, и только поэтому рассмотренное нами сражение имеет само по себе значение и не — может быть пропущено при изучении истории тактики. Репутация главнокомандовавшего этим сражением служит нам гарантией, что в нем проявлена высшая степень искусства в деле морской тактики, достигнутого французскими моряками той эпохи. Прежде, чем покончить с этим вопросом, следует заметить, что способ, рекомендованный Клерком, состоит в атаке арьергардных кораблей неприятельского строя, и предпочтительно подветренных; остальная часть флота противника должна тогда будет или оставить их без поддержки, или же вступить в общее сражение, что, согласно его утверждению, составляло все, чего желали английские моряки.