Василий Сиповский - История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1 Страница 45

Его укрѣпляла только вѣра въ то, что его "великій трудъ" будетъ конченъ и новымъ "откровеніемъ" явится для роднны. Себя онъ называетъ теперь "старою, полуразбитою вазой, наполненной драгоцѣннымъ содержаніемъ". "Неотразимая вѣра моя въ свѣтлое будущее и невѣдомая сила говорятъ мнѣ, что дадутся мнѣ средства окончить трудъ мой!" — писалъ онъ друзьямъ. "Онъ важенъ и великъ, и вы не судите о немъ по той части, которая готовится теперь предстать на свѣтъ. Это больше ничего, какъ только крыльцо къ тому дворцу, который во мнѣ строится и разрѣшитъ, наконецъ, загадку моего существованія!"

Попрежнему, въ интимныхъ своихъ письмахъ пишетъ онъ пророческимъ тономъ, даетъ совѣты, чуть не изрекаетъ предсказанія. "Если что въ жизни смутитъ тебя, наведетъ безпокойство, сумракъ на мысли, вспомни обо мнѣ — пишетъ онъ другому пріятелю — и при одномъ уже твоемъ напоминаніи отдѣлится сила въ твою душу". На себя онъ начинаетъ смотрѣть теперь точно на какой-то источникъ благодати, и щедро изливаетъ ее на друзей.[98] Онъ мечтаетъ теперь о монашествѣ, о поѣздкѣ въ Іерусалимъ.

Болѣзнь Гоголя.

Въ 1842 году онъ уѣхалъ опять заграницу. Здоровье его все слабѣло, — плоть разрушалась, a духъ все дальше и дальше уносился отъ земли въ сферы внутренней жизни. "Съ каждымъ днемъ становится свѣтлѣй и торжественнѣй въ душѣ моей, — писалъ онъ Жуковскому, — не безъ цѣли и значенія были мои поѣздки, удаленія и отлученія отъ міра, что совершалось незримо въ нихъ воспитаніе души моей, что я сталъ далеко лучше того, какимъ запечатлѣлся въ священной для меня памяти друзей моихъ, что чаще и торжественнѣе льются душевныя мои слезы и что живетъ въ душѣ моей глубокая, неотразимая вѣра, что небесная сила поможетъ взойти мнѣ на ту лѣстницу, которая предстоитъ мнѣ, хотя я стою еще нa нижайшихъ и первыхъ ея ступеняхъ. Много труда и пути и душевнаго воспитанія впереди еще! Чище горнаго снѣга, свѣтлѣе небесъ должна быть душа моя, и тогда, только тогда я приду въ силы начать подвиги и великое поприще, — только тогда разрѣшится загадка моего существованія. Грѣховъ, указанія грѣховъ желаетъ и жаждетъ теперь душа моя! Еслибъ вы знали, какой теперь праздникъ совершается внутри меня, когда открываю въ себѣ порокъ, дотолѣ не примѣченный мною!"

"Выбранныя мѣста изъ переписки". "Авторская исповѣдь". Смерть Гоголя.

Такіе подъемы настроенія нерѣдко смѣнялись паденіемъ энергіи, страхомъ, душевнымъ безсиліемъ, — рѣдко выдавались періоды сравнительно спокойные, когда Гоголь могъ отрываться отъ своей души и продолжать свой трудъ. Конечно, написанное имъ въ періодъ одного настроенія не удовлетворяло его тогда, когда душой овладѣвало иное настроеніе. Это мучило Гоголя и приводило его въ отчаянье; въ одинъ изъ такихъ припадковъ отчаянья въ 1847 г. рѣшилъ онъ обратиться ко всей русской публикѣ съ исповѣдью-проповѣдью, путемъ опубликованія "Выбранныхъ мѣстъ изъ переписки съ друзьями". Боязнь скорой смерти, страхъ унести съ собой за могилу свои мысли и чувства, не высказанныя всѣмъ русскимъ людямъ, сознаніе того, что не хватаетъ силъ эти мысли воплотить въ томъ "великомъ произведеніи", которое онъ хотѣлъ сдѣлать изъ "Мертвыхъ душъ", — вотъ причины появленія этихъ интимныхъ писемъ въ печати. Въ нихъ Гоголь отдавалъ родинѣ все дорогое ему, — все имъ пережитое и прочувствованное. "Человѣкъ не отъ міра сего", для котораго родина была «сномъ», Гоголь не считался ни съ условіями тогдашней русской жизни, ни съ интересами современной жизни. Человѣкъ малообразованный, отставній отъ жизни русской интеллигенціи, Гоголь въ своей книгѣ выступилъ рѣшительнымъ консерваторомъ, — онъ защищалъ крѣпостное право, враждебно относился ко всякимъ новымъ вѣяніямъ въ области мысли и внутренней политики. Какъ истый сынъ "древней Руси" — онъ заботился только о "душевномъ дѣлѣ", о спасеніи души, проповѣдовалъ аскетизмъ, отреченіе отъ земли и нравственное самосовершенствованіе такому обществу, въ которомъ все сознательнѣе дѣлалась потребность коренныхъ реформъ жизни — подготовлялись 60-ые годы. На него многіе привыкли ошибочно смотрѣть, какъ на врага отрицательныхъ сторонъ русской жизни, a онъ вдругъ выступилъ ихъ рѣзкимъ, фанатическимъ защитникомъ. To, что y Гоголя было внутренней «правдой», съ дѣтства выроставшей въ его сердцѣ, то людямъ, не знавшимъ его, какъ человѣка, казалось ложью, "измѣной прежнимъ либеральнымъ убѣжденіямъ". Его недавніе поклонники обвинили его теперь и въ искателъствѣ, и въ неискренности. Никто изъ современниковъ не могъ примирить противорѣчія между мыслями автора — и тѣмъ смысломъ его произведеній, который, обыкновенно, съ ними связывался. Его книгу безпощадно урѣзала цензура, такъ какъ онъ заговорилъ о многомъ такомъ, о чемъ говорить вообще было непринято y насъ; ее высмѣяла публика, жестоко обругала критика, и Гоголь остался попрежнему одинъ, съ непонятой, истерзанной душой… Потрясенный новой неудачей, Гоголь пишетъ свою "Авторскую исповѣдь" и въ 1848 г. ѣдетъ на поклоненіе въ Св. Землю. Послѣдніе годы своей жизни проводитъ онъ на родинѣ, медленно угасая и уходя тѣлесно и духовно въ другой міръ. Молитвы и посты сдѣлали теперь изъ него совершеннаго аскета. Особенно развитію въ немъ аскетизма помогъ одинъ ржевскій священникъ о. Матвѣй Константиновскій; его мрачное мистическое міросозерцаніе покорило больную душу Гоголя; бесѣды съ этимъ священникомъ производили на него потрясающее ввечатлѣніе. "Довольно! мнѣ слишкомъ страшно!" — перебилъ онъ однажды рѣчь о. Матвѣя. Передъ смертыо онъ совершенно ушелъ отъ міра и его интересовъ, сжегъ свои рукописи и, между ними, вторую часть своихъ "Мертвыхъ душъ". Гоголь скончался 21-го февраля 1852 г. почти отъ голодной смерти, истощенный постами, измученный душевными муками…

а) Первый періодъ литературной дѣятельности Гоголя.

Литературная дѣятельность Гоголя распадается на три періода. Первый захватываетъ всѣ юношескія произведенія его и "Вечера на хуторѣ". Это періодъ, по преимуществу, романтическій. Ko второму періоду, по преимуществу реалистическому, относятся всѣ лучшія произведенія его. Третій періодъ, съ конца сороковыхъ годовъ (послѣ 1837 г.) до смерти — періодъ мистицизма.

а) Первый періодъ дѣятельности Гоголя.

"Ганцъ Кюхельгартенъ"

Первымъ печатнымъ произведеніемъ Гоголя была, сочиненная имъ еще въ лицеѣ, идиллія "Ганцъ Кюхельгартенъ". Историко-литературнаго значенія это произведеніе не имѣетъ, но оно очень любопытно для біографа Гоголя, какъ краснорѣчивый и ясный показатель его внутренней жизни въ юношескій періодъ. "Эта странная греза, съ ея героемъ изъ нѣмцевъ и съ обстановкой нерусской, была, въ сущности, страницей изъ жизни самого автора, который скрылся подъ псевдонимомъ. Гоголь вложилъ много души въ эту сентиментальную повѣсть, которая причинила ему затѣмъ столько огорченій" (Котляревскій).

Содержаніе.

Содержаніе идилліи слѣдующее: тихо и мирно живетъ семья деревенскаго пастора. Украшеніемъ этой семьи была дочь Луиза, "рѣзвая свѣжая, любящая, какъ ангелъ-хранитель, озаряющая закатъ его дней". Единственной тѣнью въ этомъ счастливомъ бытіи является женихъ Луизы — Ганцъ. Онъ ее любитъ, но любовь эта не въ силахъ разогнать его тоски, не въ силахъ всецѣло овладѣть его сердцемъ… Онъ обнаруживаетъ всѣ симптомы романтическаго душевнаго разстройства… Онъ живетъ въ вѣкахъ прошлыхъ, очарованъ чудесной мыслью, сидитъ подъ сумрачной тѣнью дуба и простираетъ руки къ какой-то тайной тѣни. Онъ страдаетъ отъ прозы жизни, его тянетъ вдаль — вдаль, вдаль не только пространства, но и времени. Онъ вздыхаетъ по древней Греціи, по ея свободѣ, славнымъ дѣламъ и прекраснымъ созданіямъ искусства" (Котляревскій). И, побѣжденный своимъ томительнымъ "стремленіемъ", Ганцъ тайкомъ покидаетъ предметъ своей любви и отправляется странствовать по свѣту. Въ его отсутствіе, его печальная Луиза, вѣрная своей любви, изучаетъ своего жениха по тѣмъ книгамъ, которыя ему были особенно дороги, которыя были тайными двигателями его жизни, непонятной для другихъ. Перечень этихъ книгъ имѣетъ большую біографическую цѣнность, — очевидно, любимыя книги Ганца были въ свое время любимыми книгами самого Гогеля.[99]

Два года скитался Ганцъ; за это время умеръ старый пасторъ, осиротѣла Луиза… Но отчаянье и ропотъ не овладѣли ея сердцемъ; она все любитъ своего Ганца, ждетъ его и часто ходитъ на могилу отца. Наконецъ, Ганцъ возвращается. Онъ растерялъ свои мечты и надежды, утомился жизнью и пришелъ къ сознанію, что лучше жить мирной жизнью маленькихъ людей, чѣмъ гоняться по свѣту за какимъ-то неяснымъ великимъ дѣломъ. Онъ женится на Луизѣ, и оба ведутъ счастливую уедниенную жизнь, чуждую треволненій большого свѣта.

Литературная исторія этого произведенія.