Эндрю Коллинз - Врата Атлантиды Страница 45

Один из наиболее часто упоминаемых примеров контактов финикийцев с жителями обеих Америк — так называемая надпись из Параиба. История ее открытия такова. 11 сентября 1872 г. Висконт Сапукахи, президент Исторического института в Рио-де-Жанейро, получил пакет, открыв который обнаружил, что в нем содержится лист бумаги, покрытый странными рукописными письменами. К листку было приложено письмо. В нем рассказывалось, что чернокожие рабы, работавшие на плантации, принадлежавшей «Жоакиму Алвесу да Коста» из Поузо Альто, в окрестностях Параиба, случайно нашли резной камень. Сразу поняв его возможное научное значение, да Коста тщательно скопировал необычную надпись и послал ее Висконту.

Член этого же института по имени Ладислау Нетто получил поручение перевести и проанализировать эту надпись, которая быстро была признана финикийской. По этому случаю он решил обратиться за экспертизой к бразильскому императору Дону Педро II, поскольку тот был единственным во всей Бразилии человеком, обладавшим достаточными знаниями в области семитских языков, чтобы попытаться перевести надпись. Добившись в этом деле весьма скромных успехов, двое ученых решили, что им следует прибегнуть к помощи зарубежного специалиста, более их разбирающегося в подобных вопросах. И они остановили свой выбор на выдающемся французском ученом и историке Эрнесте Ренане. Он проводил раскопки в Ливане и был признанным авторитетом в области семитских языков. По-видимому, стремясь не раскрывать ему полностью весь научный потенциал открытия, Нетто решил посылать Ренану с каждым письмом лишь небольшие фрагменты текста. У Ренана неизбежно возникло подозрение, и, изучив один из фрагментов, француз решил, что его пытаются провести, и отверг весь текст как подделку. В результате Дон Педро отказался оказывать поддержку Нетто, заставив его покаяться перед Ренаном в том, что он, Нетто, допустил ошибку, приняв надпись за подлинную. Подлинного автора этой аферы, «Жоакима Алвеса да Коста», найти так и не удалось, что сделало еще более весомым выводы Ренана о подлоге.

Так это дело и не сдвигалось с мертвой точки вплоть до 1967 г., когда Кирус X. Гордон, директор отдела изучения Средиземноморья университета Брандейса в Массачусетсе, решил вернуться к рассмотрению проблемы Параибской надписи. Одному из его коллег, в прошлом — студенту факультета испанистики этого же университета, попалась целая записная книжка, содержащая материалы, связанные с историей описываемого камня, в том числе и более тщательную прорисовку надписи. Экземпляр материалов был направлен Гордону, и двое ученых с энтузиазмом занялись подробнейшими исследованиями, которые сулили принести немалые дивиденды. Итак, ученые установили, что надпись была сделана особой формой семитского шрифта, которая в 1872 г. была еще неизвестна. После преодоления нескольких трудных мест был сделан полный перевод надписи. По утверждению ученых, она гласила:

«Мы — сидонские ханаанеяне из города Царя Торговли. Мы прибыли на этот далекий остров, в страну гор. В девятнадцатый год правления нашего могущественного царя Хирама мы принесли отрока в жертву небесным богам и богиням и отправились из Эцион-гебера в Красное море. Мы вышли в море и вместе с десятью кораблями за два года вместе совершили плавание вокруг Африки. Затем рука Ваала разделила нас, и мы расстались со своими товарищами. И вот мы, двенадцать мужчин и трое женщин, прибыли сюда, на «Железный остров». Могу ли я, повелитель флота, исчезнуть без следа? Нет! Да благословят нас небесные боги и богини».

В тексте говорится о судне «ханаанеян», или финикийцев, которое вышло из порта Эцион-гебер на Красном море и отправилось в плавание вокруг Африки, то есть следовало тем же самым маршрутом, которым следовали и финикийские моряки, совершившие в 600 г. до н. э. под покровительством египетского фараона Нехона II такое же плавание. Но затем, вместо того чтобы повернуть на север и держаться вдоль побережья Западной Африки, корабль взял курс на юго-запад и в конце концов достиг Бразилии. И какой бы невероятной ни показалась эта история, тем не менее текст воспроизводит практически все, что нам известно о финикийцах, в том числе и их нездоровую страсть к жертвоприношениям детей. Особый интерес представляет встречающаяся в надписи ссылка на «руку Ваала», звучащая во многом аналогично нашей пословице «рука судьбы». По мнению Гордона, она была неизвестна вплоть до открытия в 1939 г. на Кипре финикийской надписи, содержащей такое же выражение.

Изучив все факты, Гордон пришел к выводу, что «царь Хирам», упоминаемый в Параибской надписи, был Хирам III, правивший финикийской державой ок. 553–533 гг. до н. э. В своей книге «До Колумба», опубликованной в 1971 г., он делает такой вывод: «Царем мог быть только Хирам III», что означает, что «…плавание из Эцион-гебера началось в 534 г. и закончилось в 531 г. до н. э. в Бразилии». Эти даты указывают, что плавание в Бразилию состоялось два поколения спустя после документально зафиксированной даты плавания финикийских мореходов вокруг Африки (ок. 600 г. до н. э.).

С середины 1970-х гг. Кирус Гордон изменил свое мнение в отношении аутентичности Параибской надписи. После суровой критики, которой он подвергся со стороны современников, он в конце концов пришел к выводу, что царь, упоминаемый в надписи, — это не Хирам III, а Хирам из Тира, тот самый библейский царь, который помогал царю Давиду в строительстве его «дома». Ветхий Завет сообщает нам также, что Хирам из Тира заключил подобную же сделку с сыном Давида Соломоном, которому он помог возвести знаменитый храм в Иерусалиме, что имело место ок. 970 г. до н. э.

Легендарный персонаж Библии, Хирам из Тира считается главным зодчим Соломонова храма, архитектура и детали убранства которого, как полагают, составляют главную тайну масонства. В этой роли древний финикийский царь почитается масонами в качестве духовного основателя Ремесел. Таким образом, теперь возобладало мнение, что Параибская надпись была всего лишь фальсификацией, устроенной бразильскими масонами, связанными либо с Историческим институтом в Рио-де-Жанейро, либо с самим императором Доном Педро II.

После того как ученые, так или иначе связанные с академическими кругами, отказались признать Параибскую надпись аутентичным источником, на нее перестали ссылаться как на достоверное свидетельство контактов финикийцев с обеими Америками. И тем не менее существуют отдельные, не связанные друг с другом указания на то, что финикийцам и карфагенянам все-таки удалось достичь берегов Америки.

Приведем любопытный факт. В 1787 г. рабочие, занятые строительством дороги из Кембриджа в Молден, штат Массачусетс, наткнулись на клад карфагенских монет, лежавший на небольшой глубине под землей. Так как никто из рабочих, естественно, не смог определить принадлежность этих монет, они просто раздали их прохожим, собравшимся, чтобы поглазеть на любопытное зрелище. К счастью, его преподобие Фаддеус Мэсон Гаррис сумел привлечь к этой находке внимание просвещенного государственного мужа — президента Соединенных Штатов Джона Квинси Адамса. Гаррису посчастливилось проезжать мимо верхом в тот самый момент, когда был найден клад. Было установлено, что уцелевшие экземпляры медных и серебряных кусочков металла представляют собой монеты, отчеканенные в III в. до н. э. На них виднелись краткие надписи, сделанные куфическим письмом — тем самым, которым пользовались карфагеняне.

Другие монеты, вне всякого сомнения отчеканенные в Карфагене, были впоследствии найдены Фредериком Гастонгьюэтом, землевладельцем из Уотербери, штат Коннектикут. Барри Фелл, ведущий специалист по эпиграфии (дисциплина, изучающая древние надписи) и древнейшей истории, отнес их к числу «наиболее ранних монет Карфагена». Он даже перевел надписи на монетах, сделанные на пуническом — языке карфагенян. Они гласили «OMMQNI», что означает «в лагере». Это — ссылка на то, что монеты чеканились для хождения в войсках. На них также просматривается изображение конской головы — герба Карфагена. Хотя другие американские историки тоже смогли засвидетельствовать североафриканское происхождение монет, им не удалось оценить их как свидетельство присутствия карфагенян на землях Америки. По мнению этих ученых, монеты, скорее всего, были потеряны или нарочно закопаны в землю в колониальные времена и, следовательно, не представляют собой никакого археологического свидетельства.

Признаюсь, мне трудно согласиться с такими аргументами. Клад карфагенских монет, найденный в 1749 г. в Корво, воспринимается историками как доказательство контактов карфагенян с жителями Азорских островов, хотя никаких других свидетельств, подтверждающих эту версию, не существует. Почему же тогда, позвольте спросить, карфагенские монеты, найденные при подобных же обстоятельствах на землях Соединенных Штатов, не могут интерпретироваться аналогичным образом? Это просто начисто лишено смысла, если не предположить, что существуют некие политические мотивы, чтобы отрицать несомненные доказательства трансатлантических контактов с Америкой в эпоху античности. Более того, свидетельством присутствия финикийцев в Новой Англии являются не только монеты.