Эндрю Коллинз - Врата Атлантиды Страница 46

Признаюсь, мне трудно согласиться с такими аргументами. Клад карфагенских монет, найденный в 1749 г. в Корво, воспринимается историками как доказательство контактов карфагенян с жителями Азорских островов, хотя никаких других свидетельств, подтверждающих эту версию, не существует. Почему же тогда, позвольте спросить, карфагенские монеты, найденные при подобных же обстоятельствах на землях Соединенных Штатов, не могут интерпретироваться аналогичным образом? Это просто начисто лишено смысла, если не предположить, что существуют некие политические мотивы, чтобы отрицать несомненные доказательства трансатлантических контактов с Америкой в эпоху античности. Более того, свидетельством присутствия финикийцев в Новой Англии являются не только монеты.

В 1948 г. на стоянке америнди на Эльм-стрит в Манчестере, штат Нью-Гемпшир, была найдена масляная лампа из Восточного Средиземноморья, датируемая III в. до н. э., а в 1870 г. в Конкорде, штат Нью-Гемпшир, Лайман Феллоуз, помогавший рыть яму под фундамент для железнодорожной станции, нашел древнеиберийский железный меч с коротким клинком. Деревянная рукоять меча давно истлела, но надпись, вырезанная на клинке, еще просматривалась. Барри Фелл смог определить, что она сделана по-иберийски, и перевел ее. Надпись гласила: «Рука, несущая смерть, выковала сталь, способную прорубить броню». В 1993 г. этот меч был представлен на выставке артефактов и предметов материальной культуры доколумбовской эпохи в Джеймстауне, штат Вирджиния.

Помимо многочисленных находок различных античных монет и артефактов из далеких краев, сделанных в Северной Америке, существует целый ряд резных камней с надписями, которые можно рассматривать как свидетельства трансокеанских контактов с античным миром Средиземноморья. Таких находок слишком много, чтобы перечислять каждую из них отдельно, но некоторые, несомненно, неопровержимы, представляя собой доказательство того, что чужеземные гости— представители различных заморских культур действительно бывали в Америке и оставили множество следов своих визитов, причем сделали это самыми разными путями. Все эти памятники материальной культуры, найденные в Новой Англии, служат для нас еще одним подтверждением присутствия финикийцев в Центральной Америке. Чтобы продолжить наши исследования, нам необходимо обратиться к изучению одного из наиболее значимых в политическом отношении для всей Америки и в то же время противоречивых случаев контактов между цивилизациями в доколумбовскую эпоху — открытию обломков подлинного античного корабля.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

КОРАБЛЕКРУШЕНИЯ И МОРЕХОДЫ

В 1976 г. молодой ныряльщик Хосе Роберт Тексейра бил острогой рыбу у скал Илья до Гобернадор в Гуанабарском заливе, примерно в 24 км от шумного океанского порта Рио-де-Жанейро. Внезапно он, пристально вглядывавшийся в прозрачные голубые воды залива в поисках ценных рыб, которых можно было бы с выгодой продать на местном рынке, заметил нечто необычное, приподнимавшееся над темным дном. Присмотревшись внимательнее, он понял, что это — три огромных, длиной более метра, сосуда с двумя ручками. Горя желанием поскорее взглянуть, что же в них такое, он поднял один из них со дна. Когда с изящно изогнутых стенок сосуда осыпался песок, Хосе увидел, что сосуд сплошь покрыт мелкими ракушками, и догадался, что он пролежал здесь очень долгое время.

В тот же день Хосе извлек все три гигантские вазы со дна Гуанабарского залива. Оказалось, они стоили куда дороже, чем рыба, которую он мог бы поймать, так что его труд был не напрасным. Местный антиквар, которому посчастливилось купить эти вазы, отлично понимал их истинную цену и сразу же повез их на экспертизу в Бразильский институт археологии. Ученые очень долго изучали эти огромные терракотовые контейнеры, прежде чем с большой осторожностью, но все же признали, что это — подлинные «греческие» амфоры, использовавшиеся для перевозки различных товаров, в частности маслин или фиников, из одного порта античного мира в другой.

Новость о находке быстро облетела Рио-де-Жанейро, и вскоре чуть ли не все ныряльщики со скубами[14], жившие в городе, поспешили к Гуанабарскому заливу, чтобы попытать счастья в поисках античных сосудов. Как и можно было ожидать, бразильские ученые попытались объяснить их присутствие в здешних водах, высказав предположение о том, что эти амфоры были просто-напросто выброшены с колониального корабля, пришедшего из Средиземноморья.

Прошло долгих пять лет, прежде чем директор Морского музея Рио-де-Жанейро решил, что следовало бы осмотреть повнимательнее место, где были обнаружены знаменитые амфоры. Ученые уже знали, что, начиная с середины 1960-х гг., примерно в этих же местах рыбаки находили подобные сосуды, и было высказано предположение, что на дне залива могут покоиться обломки античного корабля, потерпевшего здесь кораблекрушение. Поэтому директор музея решил пригласить для экспертизы Роберта Ф. Маркса, прославленного специалиста по подводной архелогии, историка и искателя сокровищ затонувших кораблей.

Познакомившись с историей находки амфор, Маркс отнесся к этому эпизоду несколько скептически. Но после того, как его пригласили к одному местному ныряльщику, у которого в гараже хранилось не менее 14 почти таких же амфор, Маркс воспринял эту находку всерьез. Во-первых, он определил, что по происхождению амфоры отнюдь не греческие. Они имели форму, характерную для амфор, выпускавшихся ок 2000 лет тому назад в Куассе, что неподалеку от Танжера, на Атлантическом побережье Марокко. Маркс решил «позаимствовать» одну из амфор и показал ее специалистам по океанографии двух ведущих морских институтов Бразилии. Он был наполовину уверен, что они подтвердят, что толстый слой ракушечника, покрывавший стенки амфоры, имеет средиземноморское происхождение. Это означало бы, что амфоры прибыли в Новый Свет в колониальную эпоху. Но вместо этого ученые заявили, что ракушечник относится к типу, распространенному только в водах вокруг Гуанабарского залива, а значит, такой слой мог нарасти только здесь, in situ, за несколько тысяч лет. Итак, ответ был ясен: амфоры, вне всякого сомнения, попали сюда с грузового судна, совершавшего плавание к берегам Бразилии в те времена, когда Римская империя находилась на вершине своего могущества и процветания…

Образцы нароста, снятые с разбитых амфор, обнаруженных в заливе Амфор, Маркс отослал доктору Рут Тернер из Музея сравнительной зоологии при Гарвардском университете и доктору Уолтону Смиту из Морской лаборатории университета Майами. Они не только подтвердили выводы бразильских ученых, но и с помощью радиоуглеродного анализа по изотопам углерода-14 установили, что наросты ракушечника имеют возраст не менее 1500 лет. Доктор Элизабет Уилл из отдела классической древности Массачусетского университета и ее коллега, доктор Майкл Понсич, тоже осмотрели находки, но, в отличие от бразильских экспертов, установили, что сосуды относятся к типу амфор, производившихся в марокканском порту Зилис (а не Куассе, как считалось прежде) примерно в III в. н. э.

Узнав об этом, Роберт Маркс обратился к бразильским властям за разрешением, чтобы попытаться отыскать точное местоположение предполагаемого римского корабля, разбившегося в Гуанабарском заливе. И хотя его экспедиция не нашла больше целых амфор, им удалось отыскать большое число фрагментов, в том числе горлышек и ручек, а также огромный каменный диск с отверстием в центре. Этот диск, решил Маркс, мог служить кораблю якорем. Маркс обратился также за консультацией к Харольду Э. Эджертону из Массачусетского Технологического института, который и провел широкомасштабные исследования с помощью сонаров вблизи предполагаемого места гибели судна. Эджертон довольно быстро обнаружил на подводных рифах два затонувших объекта, которые почти наверняка были обломками одного, а возможно, и двух разбившихся судов, покоившихся на морском дне. Однако после запросов Маркса о продолжении исследований места кораблекрушения внезапно вмешались правительства Испании и Португалии, обратившиеся к властям Бразилии с настоятельной просьбой прекратить любые дальнейшие исследования в заливе. Видимо, португальцы и испанцы считали, что подтверждение подлинности находки древнеримского судна в бразильских водах поставит под вопрос не только манифест Педро Альвареса Кабрала об «открытии» Бразилии в 1500 г., но и претензии самой Испании на роль «первооткрывателя» Нового Света в 1492 г.

Учитывая приближающийся пятисотлетний юбилей Бразилии, совпадающий с празднованием начала нового тысячелетия, было сочтено за благо не дразнить понапрасну гусей, способных омрачить широко разрекламированные торжества в Рио-де-Жанейро, намеченные на 2000 г. В результате этого экстраординарного решения Роберту Марксу было отказано в выдаче разрешения на проведение дальнейших исследований по разгадке тайны амфор, найденных в Гуанабарском заливе.