Андрей Буровский - Евреи, которых не было. Книга 1 Страница 45

…А теперь давайте так: достаточно мне сделать далеко идущие выводы из этой истории — и какое сильное подтверждение получит пресловутый стереотип!

Но вот беда: сразу же после моего приезда из экспедиции, буквально в тот же вечер, мама позвала меня к телевизору:

— Ты посмотри, что они делают!

«Они» — это были плохие израильские агрессоры, обижавшие хороших арабов. Диктор объяснял, до чего они отвратительные, эти агрессоры, но кадры оказались интересны сами по себе: пригибаясь к земле и озираясь, агрессоры с характерными национальными носами пробирались через дымящиеся развалины, и прямо под ногами пробиравшихся, временами стрелявших через огонь и дым агрессоров валялось нечто с полуоторванной головой — не берусь судить, с плохой головой или с хорошей, видно не было.

После этих кадров Гришино поведение представало, скажем так, не в роли единственно возможного. Увлекаться далеко идущими выводами не стоило, а стоило сесть и осмыслить происходящее. После чего я впал в еще более глубокую задумчивость.

Источником задумчивости была еще и книга Иосифа Флавия «Иудейская война» [59]; книга про то, как в 66 году по Рождеству Христову восстала римская провинция Иудея. Предлогом восстания стали злоупотребления прокуратора провинции Флора, который однажды потребовал ни много ни мало 17 талантов золота из фонда храма. Впрочем, гораздо больший протест вызвала идиотская выходка Флора, который на Пейсах оделся еврейским первосвященником. Самому Флору этот маскарад мог казаться забавной шуткой, но иудеи думали иначе: с их точки зрения, Флор нанес им тяжелое оскорбление. Еще менее смешным для иудеев казалось, что подстрекаемые Флором язычники стали оскорблять их и насмехаться над ними во время молитв и религиозных ритуалов.

В XV веке так объясняли причины и предлог Великой войны 1409–1434 годов (предлогом стало требование Тевтонского ордена вести переговоры не на латыни, а на немецком). «Шел по дороге слепец, споткнулся о камень… Он упал потому, что слеп, но ведь и потому, что там был камень…». Так что Флор был только так, лишь камушек на дороге. Война же разразилась потому, что обе стороны оказались глухи и слепы. (По крайней мере, такова моя оценка, и позже я попробую ее обосновать подробнее. — А. Б.)

Так что дело не только и не столько в учиненных Флором безобразиях. Это был именно предлог, потому что в Иудее уже образовалась религиозная партия зелотов — то есть ревнителей; эта партия не допускала возможности жить под римлянами и только искала предлога к восстанию. Не было бы этого — непременно нашелся бы другой, чуть попозже.

От зелотов отделилась самая крайняя их секта — сикарии. Сикарии, от латинского sicarii, то есть «кинжальщики», сжигали долговые документы, освобождали рабов и подстрекали их убегать к ним… в общем, это было восстание простонародья, враждебное даже средним законопослушным слоям. Любопытно, что в числе вождей сикариев был Менахем, сын вождя зелотов, Иуды Галилеянина.

Далеко не все евреи так уж жаждали вести с римлянами войну, тем более — войну на уничтожение. Синедрион иудейских первосвященников был в ужасе от поведения зелотов и считал даже римское господство меньшим злом. Я уже писал о жившем в иудеях подспудном стремлении вернуться в «золотой век», когда предки были все равны, жили в шатрах, доили коз и были счастливы. Народные массы не раз покупались на попытку вернуться в потерянный рай, имущие классы всегда были несколько сдержанней. Фактически восстание зелотов было национально-освободительным движением и социальной революцией одновременно. Иудея оказалась в состоянии гражданской войны, и до того, как напасть на римлян, зелоты несколько дней воевали с со сторонниками синедриона, а потом устроили жуткую резню в городе.

В мае 66 года зелоты напали на римлян под Иерусалимом. Легионы осторожно отступили, а зелоты пришли в восторг от собственной победы. В ноябре 66 года наместник Сирии Цестий Галл пошел на Иерусалим, не смог взять города и отступил. Иудеи (в том числе устами Иосифа Флавия) рассказывали, что истребили чуть ли не все войско Цестия Галла. У римлян нет таких сведений, они почему-то считали, что Цестий Галл увел свои легионы, и правильно сделал — незачем губить солдат, если иудеи сами режут друг друга.

Первая карательная экспедиция римлян потерпела полное поражение, но не потому, что иудеи были сильнее, а потому, что римляне недооценили масштабов восстания. Они думали, что имеют дело с кучкой фанатиков, а оказалось — с массовым народным восстанием.

Размещенные в Сирии части не могли справиться с зелотами, и тогда римляне двинули настоящую армию — порядка 60 тысяч человек во главе с Веспасианом Флавием.

Как во время любой колониальной войны, операции римлян против иудеев больше всего напоминали драку взрослого с ребенком. Опытные солдаты, прошедшие школу войны в Галлии и Германии, дрались упорно и умело. Закованные в железо, вооруженные и обученные самым совершенным для того времени способом, римляне воевали с иудеями так же, как испанцы — с голыми индейцами в уборах из перьев, а немецкие рыцари — с западными славянами, надевавшими на голову черепа зубров вместо шлемов и стрелявшими стрелами с костяными наконечниками.

Иудеи бросишсь в бой с отчаянием людей, защищающих свою землю, помноженным на ярость религиозных фанатиков. Увы им! Римляне не испарялись в воздухе от самых горячих молитв, а Яхве не очень спешил лично явиться на выручку своим верным сынам. Не прогремела колесница с упряжкой крылатых огненных коней пророка Илии, центурионы Веспасиана Флавия не превращались в соляные столпы.

Вырубая иудеев короткими мечами-гладиусами, выдавливая их с поля боя железным строем легионов, римляне неизменно обращали в бегство противника, даже сильно превосходящего их числом, — как позже британцы индусов. Оставляя за собой поля, заваленные мертвыми телами, римляне несли очень небольшие потери; за семь лет войны легионы в Иудее потребовали только одно пополнение. Такие пополнения требовались по традиции, если в легионах недоставало 10 % солдат.

Рассказы мистера Даймонта о чудовищных потерях, которые нес Рим, конечно же, очень увлекательны, но, боюсь, абсолютно недостоверны. Мало ли, что мистеру Даймонту так хочется.

Число же погибших иудеев оценивалось примерно в миллион — в треть населения страны. Из этого миллиона только около ста тысяч погибло на поле боя — остальные умерли от голода или были истреблены римлянами. Огромное число людей покончило с собой, не желая сдаваться; многие из них убивали сначала жен и детей, потом сами следовали за ними. Число этих самоубийц, к сожалению, крайне трудно установить сколько-нибудь достоверно.

Единственные, кто спасся при штурме Иерусалима, — это христиане. Было ведь сказано Христом: «Скоро разрушится сей город, и не останется камня на камне». Христиане поверили, и ушли из Иерусалима заранее. А кого Яхве решил погубить, тем не дал пойти за Христом.

Характерно сказанное Веспасианом уже при осаде Иерусалима. Когда его упрекнули в нежелании идти на штурм, тот высказался вполне определенно. Мол, зачем рисковать своими воинами, если можно просто подождать, когда евреи перебьют друг друга (это опять про солидарность). И расчеты Веспасиана, кстати, оправдались целиком и полностью.

После того, как Веспасиан стал императором, в 69 году во главе армии стал его сын, Тит Флавий. Тит впервые в истории применил то, что можно назвать «тактикой выжженной земли», — в мятежных областях он сжигал посевы, вырубал оливковые рощи и фруктовые сады. Ни Яхве, ни пророки почему-то не явились, чтобы кормить свой народ (наверное, чем-то были очень заняты, а может, хотели в очередной раз «испытать» иудеев). Тит Флавий осадил Иерусалим и здесь тоже вырубил все леса вокруг города. «Земля обнажилась, как целина» — красиво сказал Иосиф Флавий [59, с. 80]. Впрочем, уникальные бальзамовые деревья вырвали с корнем сами иудеи — не хотели, чтобы деревья достались врагу. После пяти месяцев осады, в августе 70 года, Тит Флавий взял мятежный город штурмом, разрушил его и сжег Иерусалимский храм.

Восставать против римлян было безумием, сущей бессмыслицей со стороны зелотов. Иудея не могла не быть раздавлена — и ее раздавили по всем правилам воинского и политического искусства. В 73 году пала Масада, последняя твердыня сикариев. Не желая сдаваться и не имея сил воевать, сикарии перебили друг друга. Когда римляне ворвались в крепость, в ней было всего пятеро живых существ: две женщины и три ребенка. Вообще-то, сикарии убили всех женщин и детей в крепости, и почему они оставили в живых именно этих, никому не известно. После штурма Масады мятежная провинция замирилась на долгие сорок лет, до очередного восстания.

Сразу скажу: у восставших иудеев не было ни одного, в том числе и самого ничтожного шанса. Даже сумей они задавить массой, истребить легионы Тита Флавия, отдавая десятки жизней за одну (что уже совершенно невероятно), — и тогда колоссальная империя очень мало пострадала бы. Она просто-напросто двинула бы в Иудею еще одну армию, побольше, и эта вторая армия довела бы дело до конца. Тем не менее и зелоты, и тем более сикарии вели себя не хуже, чем «лесные братья» Литвы и Западной Украины.