Конец режима: Как закончились три европейские диктатуры - Александр Баунов Страница 45

В пять часов истекает срок ультиматума, гвардейцы складывают оружие, Майя поднимается к Каэтану и требует сдать власть. «Я понимаю, что больше не руковожу страной», — отвечает Каэтану, но просит о возможности передать власть «какому-нибудь генералу, а не в руки толпы». Генерал у восставших наготове. Командование «Движения вооруженных сил» поручает Спиноле принять власть у Каэтану. Для Спинолы все складывается наилучшим образом: он не нарушил присягу и не участвовал в перевороте до момента, пока Каэтану сам не отказался от власти.

Каэтану понимает, что в перевороте участвует меньшая часть армии. Можно попытаться вызвать верные ему части из других округов. Но он видит, что солдаты, не замешанные в перевороте, отказываются сражаться против его участников. Требование мятежных капитанов — найти политическое решение для завершения африканских войн — поддерживает вся армия. Восставшее меньшинство выражает мнение большинства.

Еще Каэтану видит праздничную толпу жителей столицы на площади Карму. Они кричат «Свобода!» и «Победа!», обнимаются с солдатами, дарят им цветы. Люди выглядят такими счастливыми, какими он ни разу не видел их за годы своего правления. Чтобы подавить мятеж, придется их разгонять, а то и убивать. Но он, Каэтану, не убийца, а политик-реформатор, который хотел дать гражданам разумную свободу. Он не заслужил того, что происходит. Он не тиран, экономика страны в относительном порядке. Никто из этих людей не впал за время его правления в крайнюю нищету, напротив, почти все они стали богаче и даже свободнее. Посмотрите, как они хорошо одеты и причесаны; они сыты и покупают солдатам цветы и угощение. Разве они посмели бы раньше так выйти на площадь? Это несправедливая революция, которой он не заслужил. Случайная революция, которой могло не быть. Надо было обращать больше внимания на оппозиционных военных, о которых ему докладывали. Может быть, следовало действовать на опережение, усилить охрану столицы. Он слишком доверился военным министрам, упустил сговор мятежников со Спинолой.

В шесть часов вечера генерал Спинола прибывает на площадь Карму, капитан Майя провожает его к Каэтану. Спинола в своем обычном монокле принимает от имени только что созданного Совета национального спасения власть у Каэтану в ходе импровизированной церемонии. Потом оба больше часа разговаривают наедине: Спинола задает вопросы, Каэтану дает советы.

Революционный транзит власти выглядит в этот момент мирным, даже дружеским, если бы не военная техника за окном. По приказу Спинолы капитан Майя вывозит Каэтану с министрами из казарм на бронетранспортере. Люди на улице колотят по броне и кричат: «Победа!» Каэтану испуган, но держится с достоинством. Через полтора часа езды по запруженным толпой улицам Майя привозит пленников в командный пункт ДВС на севере Лиссабона.

Революция могла завершиться без жертв, но четыре человека погибают возле штаб-квартиры политической полиции PIDE/DGS. Ее сотрудники меньше других рассчитывают на милость революционеров и открывают огонь из окон по демонстрантам, пытающимся штурмовать здание. Директор PIDE, ультраправый силовик Фернанду Силва Паиш, десять лет назад бывший одним из организаторов убийства главы оппозиции генерала Делгаду, хочет подтолкнуть власть к сопротивлению. Впрочем, когда революционные морпехи утром 26 апреля занимают здание, он лично снимает со стены портрет Салазара. PIDE/DGS упразднена одним из первых декретов новой власти, а ее офицеры отправлены в тюрьму в ожидании суда.

Капитан Майя провожает свергнутого диктатора-реформатора и его министров к военному самолету, который вылетает на португальский остров Мадейра. Месяц спустя Каэтану разрешат эмигрировать в Бразилию.

На следующий день после восстания Совет национального спасения въезжает в барочный президентский дворец в Белене, генерал Спинола принимает титул президента. В Португалии появляется временное правительство во главе с беспартийным либералом, юристом и (к ужасу Франко) масоном Аделину да Палма Карлушем. В состав временного правительства входят самый известный политэмигрант, глава Социалистической партии Мариу Соареш, генсек коммунистической партии прославленный политзаключенный Алвару Куньял и ветеран оппозиции Энрике ди Барруш, брат Терезы ди Барруш, жены свергнутого Каэтану.

Новая власть упраздняет все институты старого режима, легализует запрещенные партии и разрешает создавать новые. 27 апреля капитан Салгейру Майя возвращается в свою часть в городок Сантарен в том же капитанском звании, в каком участвовал в восстании, но большинство его соратников предпочитают остаться в столице и заняться политикой.

Революция, которая покончила с полувековым режимом, занимает сутки. Все опоры режима оказались ненадежны, неверны ему, ослаблены и бесполезны. ЦРУ в записке для Белого дома красочно описывает восхождение генерала Спинолы к власти как демонстрацию «силы меча, помноженной на силу пера»: прославленный португальский военачальник написал книгу года, и вот результат — он во главе страны.

Уже в первые дни после революции обнаруживаются противоречия между президентом Спинолой и капитанами из ДВС. Движение требует выпустить всех политзаключенных, Спинола согласен только на тех, кто невиновен в политическом насилии, но в итоге амнистирует всех.

Теперь в Португалии вместо вертикали авторитарной власти выстроена революционная горизонталь. Есть президент и первое временное правительство, но кроме них страной правят Совет национального спасения и «Движение вооруженных сил» во главе с координационной комиссией. Во всех этих органах представлены люди самых разных убеждений. Всех объединяла мысль, что пора покончить с прежним режимом. Теперь, когда режим рухнул, в головах победителей зреют разные планы о будущем страны. Те, кто покончил с диктатурой, втягиваются в соперничество друг с другом. Португальцы с изумлением осознают, что перед ними вместо узкого коридора возможностей внезапно открылось пугающее разнообразие дорог, идущих в совершенно противоположных направлениях.

Крах греческой хунты. И монархии

Греческая хунта, подобно португальской диктатуре, пала на этапе либерализации. Либерализовать режим попытался ее глава, премьер-министр Георгиос Пападопулос, чтобы привлечь на свою сторону граждан и элиту. Предложенная им декорация не удовлетворила сторонников возвращения к демократической норме, но перестала мобилизовывать поклонников твердой руки. Ни Аполлону свечка, ни Дионису кочерга.

Роковую ошибку Пападопулос совершил весной 1973 г., когда отменил для неуспевающих студентов отсрочку от призыва в армию. Студенты в Греции — самая политизированная часть общества, а политический активизм — одна из стандартных причин их неуспеваемости. Неограниченное время учебы давало студентам возможность учиться в свободные от политики часы. Как военные считали себя оплотом порядка, так студенты видели себя хранителями свободы.

В глазах университетского сообщества отмена отсрочки была не наказанием за двойки, а покушением на дух и традиции студенчества. 136 политически активных студентов были насильно призваны в армию.