Андрей Буровский - Россия, умытая кровью. Самая страшная русская трагедия Страница 47

Их заменяла власть «Управления Главноначальствующего по гражданкой части», а «в прочих городах губернии» — власть «начальников уездов». Возрождались окружные суды, а функции полиции передавались «уездной и городской страже».

Позже у Деникина в 1919 году эти постановления будут воспроизведены с точностью до миллиметра: временная военная диктатура, приоритет исполнительной власти над представительной. Представительство же не партийное, а сословно-профессиональное.

Была восстановлена городская управа, в которую вошли представители чиновничества, двое кадетов и двое меньшевиков. Помощником Главноначальствующего по гражданской части стал меньшевик Савинов.

13 июля 1918 года Управа издала обращение «К населению города Ярославля»: «Только единая, собранная, сплоченная национальной идеей Россия должна выйти победительницей в начавшемся разгаре борьбы. Перст истории указал на наш город, и нужно верить, что Бог спасет нашу Родину в тяжелую настоящую годину».

Воззвание заканчивалось словами: «Да здравствует Всенародно-законно-избранное Учредительное собрание!»

Позже красные много писали о «зверствах белогвардейцев», красочно описывали убийства «сторонников Советской власти» и страшную «баржу смерти». Якобы «белогвардейцы» держали в этой барже 300 приговоренных и хотели их там потопить. Якобы только наступление Красной Армии спасло обреченных людей{121}.

Внесем ясность в вопрос… сразу в три вопроса.

Во-первых, восставших невозможно назвать «белогвардейцами». Ни крестьяне, ни рабочие, ни гимназисты ими не были.

Во-вторых, из «сторонников Советской власти» убито было 10–20 человек в бою, в момент нападения на центр города. Бой шел, знаете ли — во время боя иногда стреляют.

Расстреляли восставшие двоих: председателя исполкома Горсовета Д. Закгейма и комиссара Ярославского военного округа С. М. Нахимсона. Причем расстреляли в горячке боя, из добытого в той же схватке оружия. Этих двух только и можно считать «жертвами белого террора».

В-третьих, на «барже смерти» было заключено не 300, а 82 арестованных активиста Советской власти. Подчеркиваю: арестованных. Охранять их было некому; красных посадили в трюм баржи, чтоб не сбежали до конца восстания. Этих людей предполагалось судить гражданским судом, с адвокатом и присяжными.

Этих людей не избивали, не пытали, не запугивали. Их близких не брали в заложники и не пытали на их глазах. Перхуров несколько раз приказывал доставлять пищу арестованным. Последний раз уже под огнем красных. 17 июля лодку с офицером, который вез арестованным пищу, красные подбили артиллерийским снарядом, ранили гонца… В результате огня своих же арестованные сидели голодные до 22 июля, когда их выручили «интернационалисты»-австрийцы. Не есть несколько дней неприятно и опасно, но ведь это не было специальной мерой со стороны белых. Не способом мучить и убивать.

Замечу еще, что белые арестовывали красных, чтобы судить их цивилизованным судом. После того как многие их товарищи и семьи многих из них сгинули в подвалах «чрезвычайки».

С 9 июля полк Красной Армии, рабочие отряды и «интернационалисты» — 1-й Московский интернациональный батальон из австрийцев, латышский корпус, 1-й польский революционный полк, венгерские части — начали наступление. Из-за Которосли и от Всполья город постоянно обстреливали бронепоезда.

Осажденному городу коммунисты предъявили ультиматум и передали его по радио: жители должны выйти из него, а иначе «по городу будет открыт самый беспощадный, ураганный артиллерийский огонь из тяжелых орудий, а также химическими снарядами». Говоря коротко: из города никто не побежал. И начался артиллерийский обстрел.

В общей сложности на город упало около 75 тысяч снарядов. Город бомбили до 30 самолетов. Об этом очень откровенно писали красные, приводя собственные приказы и доклады летчиков. По их собственным словам, они применяли бомбы все большей разрушительной силы, пока центр города не «охватило море огня»{122}. Красные полностью разрушили Афанасьевский монастырь и Спасо-Преображенский монастырь, основанный еще в XIII веке ростовским князем Константином Всеволодовичем. В огне погибли Демидовский лицей и его уникальная библиотека, городская больница, Гостиный двор, 15 фабрик, 9 начальных училищ, больше 100 жилых домов. По сути, весь центр Ярославля.

Коммунисты откровенно писали, что «восстание в Ярославле должно быть подавлено ценой каких угодно разрушений и жертв»{123}.

Еще в 1920-е годы обгорелые остовы и заросшие бурьяном пустыри «красовались» в центре города. Советским историкам хватало совести писать о них как о последствиях «двухнедельного хозяйничанья «защитников свободы»{124}.

Весь фронт от р. Которосли до железнодорожного моста был разделен на 6 участков, каждый из которых защищал отряд в 100–150 человек при 6 пулеметах. У восставших было 2 орудия. Противостоять артиллерийским налетам они не могли никак. Через несколько дней боев один броневик вышел из строя, а второй переезжал от одного участка фронта к другому в качестве своего рода подвижного резерва.

Остро не хватало патронов. Винтовочными патронами пришлось набивать пулеметные ленты, бойцы держали при себе «берданы» для стрельбы и винтовки без патронов, но со штыком — на случай рукопашной.

Перевес красных был абсолютным: около 10 тысяч солдат против 800–1000 восставших плюс около 100 артиллерийских стволов и авиация порядка 40 самолетов.

К 20 июля стало очевидно: никто на помощь не придет. Ни крестьяне губернии, ни повстанцы других городов, ни французы. Часть повстанцев (в основном местные) во главе с генералом отказались покинуть город.

Члены офицерских организаций во главе с Перхуровым прорвались на пароходе к Толгскому монастырю. Их было около 100 человек. Они хотели вооружить и поднять местных крестьян… Мужики взяли винтовки, но воевать не пошли и попросту попрятали оружие. Пригодится…

Офицерская группа Перхурова еще почти месяц бродила по заволжским лесам, деревням и селам. Ни один из этих людей не был выдан красным! Ни один… Группе удалось перейти линию фронта и соединиться с Народной армией Комуча.

21 июля оставшиеся в живых повстанцы сдались «Германской комиссии военнопленных № 4». Глава этой комиссии лейтенант Балк заверил сдававшихся: его комиссия занимает «позицию вооруженного нейтралитета», никто из них не будет выдан красным. Они не знали, наивные русские люди, что Балк — агент германской разведки и что Германии выгодно поддерживать верных союзников — красных. По словам самого Балка, «после Октябрьской революции я был в комендатуре Смольного под именем бывшего корнета Василевского», а во время подавления Ярославского восстания «командовал батареей. Солдаты были исключительно мадьяры из отряда, сформированного еще летом 1917 года на Волге. Немало колоколен удалось сбить. Похвастаюсь: не будь нашей организации, еще неизвестно, во что бы обернулось дело…»{125}.

Вроде Балк не хвастался выдачей повстанцев коммунистам, но, во всяком случае, честно их всех пересчитал. 22 июля 1918 года он выдал коммунистам 428 человек. Все они тут же были расстреляны.

600 повстанцев погибли на позициях. Пленных коммунисты не брали, раненых добивали. В городе было расстреляно сперва 57 человек, потом «особо-следственная комиссия» стала допрашивать сотни и тысячи людей. Выявили 350 заговорщиков, имевших связь с чехословаками, и расстреляли. Это — по официальным данным. Жители города считали, что коммунисты расстреляли не менее 2 тысяч человек (в их числе убиты все рабочие, которые готовили и ремонтировали бронепоезд).

Число мирных жителей, уничтоженных огнем артиллерии и бомбежками, никогда не было названо даже примерно. Я спрашивал у профессиональных военных, но все они не могли назвать наиболее вероятной цифры: «Все зависит от конкретных условий…» По крайней мере, 2–3 тысячи человек были убиты и ранены. Все раненые, включая женщин и подростков, считались участниками боев и расстреливались на месте.

Глава 9

Розовое правительство на Севере

В 1916–1917 годах союзники завезли в порты России около миллиона тонн грузов на сумму до 2 с половиной миллиардов рублей.

Шла война. К январю 1918-го возникла опасность для Мурманска: по просьбе Маннергейма в Финляндию входит немецкая армия. Она вполне реально может захватить эти склады. Троцкий прямо приказывает мурманскому Совету сотрудничать с англичанами в деле охраны складов. Мурманский Совет выполнил приказ военно-морского наркома и Соглашение подписал.

После Брестского мира Троцкий уже вовсе не хотел присутствия англичан… А поздно! 9 марта 1918 года с английского крейсера «Глория» высадился первый десант: 2 тысячи человек.