Д. Чугаева и Л. Петерсон. - С.М. КИРOB Избранные статьи и речи 1916 - 1934 Страница 47

Ведь надо, товарищи, сознаться, что, несмотря на высокую задачу, которую мы ставим перед собой, несмотря на колоссальнейшую революцию, которую мы с вами проделали, все-таки еще и до сих пор подавляющее большинство крестьянских хозяйств у нас работает таким орудием, как соха времен святого Владимира. Каждый из вас понимает, что при этих орудиях производства свершить промышленную революцию в нашем хозяйстве — задача абсолютно невозможная. Если несколько лет тому назад товарищ Ленин бросил громадного значения лозунг о необходимости электрифицировать нашу страну, то это, товарищи, надо понимать в самом широком смысле слова. Электрификация заключается не только в том, что мы построим такое-то количество Волховстроев или еще какие-нибудь такого же рода гиганты. Электрификация нашего хозяйства должна заключаться в техническом переоборудовании как нашей промышленности, так и нашего сельского хозяйства — в самом широком, в самом обширном смысле этого слова. Электрификацию отнюдь нельзя понимать в том смысле, что в один прекрасный момент даже в наших захудалых деревушках в хатах крестьян вместо лучины будет гореть электрический свет. Дело не только в этом и даже, пожалуй, не столько в этом, а главным образом в том, чтобы путем вот этих новых технических основ нам перевернуть всю нашу технику не только в области промышленности, но и в области нашего сельского хозяйства.

И вот сейчас, несмотря на все еще громадную отсталость нашей деревни, мы все-таки мало-помалу начинаем переходить к новым, более усовершенствованным способам обработки. Тут надо сказать, что те достижения, которые мы имеем, являются, конечно, очень заметными в жизни нашей страны, но ни в коем случае нельзя себя обольщать мыслью, что мы здесь находимся накануне такого преуспевания, что можно спать спокойно. Это, конечно, неверно. Впереди у нас в этой области еще колоссальный кусок работы. Нам нужно дойти до довоенного уровня в общей системе нашего хозяйства, нам нужно дальше совершенствовать ту работу, которая в сельском хозяйстве в ближайшие пять лет должна привести нас к «обновленной земле», очень красноречиво описанной в одной книжке, которую неоднократно хвалил наш великий учитель товарищ Ленин /Имеется в виду книжка Гарвуда «Обновленная земля». — Ред. /

Это, конечно, не та обетованная земля, о которой пишется в библейских книжках, а это та обновленная земля, которая имеет место здесь, на грешной планете, и которая называется Соединенными штатами Америки. Владимир Ильич всегда настойчиво рекомендовал эту книжку, в которой описана вся современная сельскохозяйственная американская техника. Когда мы сравним то, что имеем сейчас, с тем, что имеет сейчас американское сельское хозяйство, то между нами и ими получится, конечно, громаднейшая пропасть. И вот нам эту пропасть нужно заполнить во что бы то ни стало. Но если мы согласимся на том, что мы сейчас не только сдвинулись с той мертвой точки, на которой стояли три года тому назад, если мы действительно согласимся с положением, что наше хозяйство, в том числе и сельское, переживает, как это всем заметно, бурный период своего развития, то, я думаю, что при прочих необходимых для созидательной работы условиях мы, крепко напрягая наши силы, несомненно сумеем перешагнуть и через эту полосу и пойдем еще дальше.

Я думаю, что наше государство и наша партия сумеют повести работу в области революционизирования нашего хозяйства. Все это, конечно, будет возможно, при непременном условии, если нам, паче чаяния, не учинят помехи какие-нибудь из многочисленных наших недругов, это — с одной стороны; с другой стороны — если наша партия сумеет и впредь вести достаточно определенную и достаточно понятную для каждого рабочего и для каждого крестьянина работу и политику, вокруг которой мы могли бы и впредь так же успешно объединять миллионы населения нашей огромной страны.

Вот если эти два условия будут соблюдены, то, очевидно, не будет никаких оснований сомневаться в том, что, несмотря на предстоящие впереди серьезные трудности, мы сумеем перейти в дальнейшем в полосу уже подлинного, настоящего великого строительства нашего социалистического государства.

ВНЕШНЕЕ ПОЛОЖЕНИЕ СОВЕТСКОГО СОЮЗА

Трудно, конечно, строить это государство, находясь восемь с лишним лет в полосе железного окружения со стороны империалистических держав. Делали мы разного рода попытки, чтобы как можно полнее, как можно ближе связаться с западноевропейскими странами. Вы помните, что мы переживали полосу усиленных попыток привлечения иностранного капитала, в форме ли концессий или в другого рода формах, чтобы восполнить те недостатки, которые имеются сейчас в нашем хозяйстве, но в общем вся наша политика, вся наша работа в этом направлении до самого последнего времени принесла очень ограниченные результаты: мы все еще с этой стороны в достаточной степени изолированы.

И вот, несмотря на то, что мы не имеем никакой материальной, осязаемой помощи извне, несмотря на то, что империалисты попрежнему продолжают окружать нас китайской стеной, мы все-таки имеем возможность восстанавливать с достаточным успехом наше хозяйство, Это говорит, конечно, не только о нашем умении, не только о нашей большевистской дерзости, — это говорит о таких богатых объективных условиях, в которых находится наша страна.

Я думаю, что каждый из вас понимает, что страна протяжением от Ленинграда до Владивостока, от Архангельска до Эривани, страна с колоссальными, далеко еще не использованными природными богатствами, страна, имеющая громадный внутренний рынок, дает возможность нашему правительству и нашей партии без внешней помощи, без внешнего рынка поднимать и развивать наше хозяйство. Поэтому, несмотря на отсутствие какой-нибудь заметной поддержки, несмотря на то, что нам чинят всякого рода препятствия в деле нашего преуспевания, наш Союз окреп настолько, что он занял совершенно определенное, по праву ему принадлежащее место в семье всех народов.

Если мы три-четыре года тому назад занимали на земном шаре совершенно нелегальное положение, если мы еще четыре года тому назад жили в своего рода подполье, если человек, выехавший с советским паспортом, скажем, в Европу, должен был претерпевать самые невероятные затруднения, то сейчас, в тот период, который мы с вами переживаем, уже нет ни одной страны, ни одного государства, где бы на наш 150-миллионный Союз смотрели как на какую-нибудь нелегальную организацию, — теперь, я говорю, таких государств и таких народов в природе уже не существует. Мы, благодаря тем успехам, о которых я говорил вкратце в начале доклада, заняли совершенно законное, совершенно определенное место в семье всех народов. Теперь самым высоким представителям современного империализма приходится скрепя сердце входить во взаимоотношения с нашим Союзом. О чем это говорит? Прежде всего не о том, что сердца империалистов, наших врагов, под влиянием восьмилетнего нашего существования стали мягче. Нет, их сердца какими были зверскими в отношении к нам, такими и остались. Но правильным является то, что наш Союз, которым можно было несколько лет назад пренебрегать совершенно безнаказанно, теперь, в силу всех обстоятельств, на которые я указывал, является такой единицей на мировых весах, которую просто так не скроешь, мимо которой не пройдешь, не заметив ее, а, наоборот, проходя мимо которой приходится очень внимательно, очень тщательно задуматься над всем тем, что создавалось на этой самой шестой части земного шара. На этой частичке всего мира постепенно, понемногу за восемь лет создалось такое государство, которое приобрело совершенно твердый, совершенно определенный вес во всей системе мирового хозяйства.

… Газеты пестрят изо дня в день известиями о непрекращающемся движении на Востоке. Я думаю, что не каждый даже из товарищей коммунистов отдает себе отчет в том, что происходит сейчас на Востоке. Еще к великому прискорбию, некоторые относятся к восточным народам с известным недоверием к их революционному настроению, к их революционной настойчивости и последовательности, между тем это совершенно неверно. Дело не в том, товарищи, как мы можем отнестись к тому или иному восточному народу, а дело в той объективной обстановке, которую ни один народ в мире не сможет отрицать в том положении, которое сейчас создалось. Во всех восточных колониях, среди восточных народностей положение такое: что бы ни сделали, что бы ни предпринимали империалисты, — все это в конечном счете поворачивается против них же самих, и как бы они ни изощрялись в отношении восточных колоний, — ничего кроме разжигания революционных страстей и освободительных войн они вызвать там не могут. Временно, правда, как в Персии, англичанам удалось заглушить не только революцию, но даже демократическое движение, и после той бескровной революции, которая там была совершена несколько недель тому назад, когда был свергнут шах персидский, — англичанам удалось через несколько дней посадить в Персии другого шаха. Но все Это является только кратковременным эпизодом, в результате которого революционное движение должно будет только усилиться и только обостриться. И тут, товарищи, основное заключается в той объективной обстановке, которая там создалась. Если бы нужно было грубо выразить те соотношения, которые существуют между восточными колониями и западноевропейскими государствами, то надо было бы уподобиться железнодорожникам и сказать, что западноевропейские государства — это современные тяжелые, усовершенствованные паровозы, а восточные колонии — это тендер, который питает паровоз, и для всякого не только стрелочника, но и для всякого человека понятно, что если мы паровоз от тендера отделим, то никакое сколько-нибудь продолжительное движение паровоза невозможно. Вот, грубо говоря, точно такие же соотношения существуют между современными капиталистическими государствами и восточными колониями. Восточные колонии представляют те источники питания для европейского империализма, которые представляет тендер для паровоза. Именно поэтому с таким остервенением западноевропейские державы подавляют всякое движение в восточных колониях.