Конец режима: Как закончились три европейские диктатуры - Александр Баунов Страница 49

3 сентября государственное телевидение показывает, как Франко в белой бейсболке и рубашке при галстуке, в серых брюках и бежевом свитере играет в гольф, твердым шагом следуя за мячом в окружении соратников, на лицах которых написано счастье. Радости и умиления нет лишь на лице прекрасного юноши, который носит за вождем сумку с клюшками. Он точно знает, что ему предстоит жить без Франко, но при ком?

Из дворца Эль-Пардо сообщают, что муж внучки Франко Альфонсо де Бурбон-и-Дампьер вовсю использует преимущества жизни в одном доме с диктатором. Он ежедневно видится с Франко, регулярно приходит к нему со своими сыновьями — правнуками диктатора — и оттягивает на себя часть тех почти отеческих чувств, которые вождь прежде испытывал к Хуану Карлосу.

Еще весной, несомненно, под впечатлением от португальской революции Хуан Карлос просит племянника Франко, своего друга детства Николаса Франко Паскаля дель Побиля, вступить в контакт с представителями оппозиции и выяснить, не раскрывая, от кого исходит поручение, что они думают о нем как о преемнике и о переходе к конституционной монархии. Имя и должность друга (Николас — генеральный секретарь правящего Национального движения) помогают выполнить задание без помех со стороны спецслужб.

Принц и его эмиссар приятно удивлены тем, как охотно глава запрещенных социалистов Фелипе Гонсалес откликается на идею вступить вместе с другими оппозиционными группами в переговоры с реформаторски настроенными представителями режима. Но что с коммунистами? Их генсек Сантьяго Каррильо сперва принимает анонимное предложение о встрече с «представителем режима» — как он сам говорит позже, «из любопытства».

Встреча происходит в парижском ресторане Le Vert Galant. Каррильо приходит первым, затем появляется племянник Франко. Каррильо не знает, от чьего имени тот говорит, но предполагает, что это группа недовольных застоем функционеров, которые ищут спасения для себя и страны в реформах. Поэтому Каррильо открыто отзывается о принце в пренебрежительном тоне, как о прямом продолжателе дела Франко.

Итог миссии для Хуана Карлоса не самый радостный: оппозиционеры не верят в его способность и желание возглавить реформы или просто игнорируют его как несамостоятельную слабую фигуру. На митингах испанских левых в Европе звучат речи о том, что после смерти Франко режим под руководством слабого короля и сильной фаланги может стать еще более репрессивным, поэтому нужна не монархия, а демократическая республика. В роли будущего «народного монарха» переходного периода оппозиционеры и даже реформаторски настроенные представители режима скорее видят дона Хуана, который живет в революционной Португалии.

«По имеющимся данным, в личном плане Хуан Карлос придерживается умеренно либеральных взглядов, — пишет в своей справке 1-й отдел советского МИД. — Однако он проявляет осторожность и не выступает с политическими заявлениями. Оппозиционные группировки Испании считают, что Хуан Карлос слишком тесно связан с франкизмом и тем самым серьезно скомпрометировал свои шансы осуществить в Испании процесс "либерализации". Кроме того, они утверждают, что Хуан Карлос "слишком слабый" деятель для решения сложных внутренних и внешних проблем, стоящих перед страной. 14 июня сего года отец принца выступил с заявлением, в котором отвергается законность перехода власти после Франко к Хуану Карлосу».

Сдержанный характер, сложное положение при дворе диктатора, враждебность «бункера» и фаланги, интриги семьи, желание Франко до конца дней не бросать дел, пренебрежение со стороны премьер-министра Ариаса и многих политических тяжеловесов заставляют и без того немногословного Хуана Карлоса вести замкнутый образ жизни: он — человек-загадка, чьи политические взгляды известны немногим.

Во время зарубежных визитов, бесед с иностранными журналистами и контактов с западными лидерами Хуан Карлос ведет себя откровеннее. Он говорит, что монарх должен выражать чаяния всего народа и что сам он видит будущую монархию по-настоящему представительной. Ему необходимо, чтобы мировое сообщество, прежде всего США и Европа, заранее признало его будущее правление, и принцу удается произвести хорошее впечатление.

Президент ФРГ социал-демократ Густав Вальтер Хайнеман поначалу холодно принимает «франкистского принца», но их отношения теплеют после того, как на формальный вопрос о будущих планах Хуан Карлос неожиданно отвечает, что хочет быть «королем республики». Преемнику удается понравиться американским конгрессменам и даже британским лейбористам — давним врагам режима Франко. На родине он время от времени смягчает впечатление от своего общения с иностранцами сдержанными заявлениями в духе господствующей идеологии и участием в соответствующих мероприятиях, но никогда не поднимает руку в фашистском приветствии и не подпевает фалангистскому гимну.

Либеральные высказывания Хуана Карлоса, рассчитанные на зарубежную аудиторию, не компрометируют его как преемника в глазах Франко. Состарившийся основатель режима и сам всю жизнь говорил иностранцам одно, а дома другое. Для него подобная гибкость — свидетельство того, что преемник успешно осваивает премудрости государственного управления.

Разъединенная оппозиция

К концу правления Франко многие оппозиционеры осознают, что режим меняется быстрее, чем оппозиция. Все больше деятелей режима выходят за ограду лагеря победителей в давней войне, чтобы представлять широкие слои населения. А уверенная в своей моральной правоте республиканская оппозиция осталась там, где была, — в лагере проигравших и жертв, наслаждающихся нравственным превосходством. Теперь и оппозиционеры пытаются адаптировать идеологические платформы своих партий к новой реальности и вслед за режимом привлечь к себе более широкий круг граждан — в том числе за пределами своих традиционных групп поддержки.

Испанская социалистическая рабочая партия (PSOE) — одна из старейших в Европе. Она была основана в 1879 г., «когда был Ленин маленьким». В составлении ее первой программы участвовал лично Карл Маркс. Летом 1972 г. на партийном съезде в Тулузе происходит внутрипартийный переворот. Руководство в партии переходит от ветеранов-республиканцев, живущих в эмиграции, к молодым социалистам, которые подпольно работают на родине. Они лучше эмигрантов понимают сегодняшнюю Испанию.

До съезда в Тулузе правление влиятельного Социнтерна мучается вопросом, какую из соперничающих испанских социалистических партий считать своей. Новый лидер Фелипе Гонсалес из Севильи с партийным псевдонимом Исидор и простым, располагающим лицом интеллигента из народа добивается для партии признания Социнтерна.

Генсек компартии Сантьяго Каррильо еще в начале 1960-х отодвинул от управления легендарную антифашистку и сталинистку Долорес Ибаррури, еще раньше партия отказалась от вооруженной борьбы и признала, что грядущая смена режима должна быть мирной. Компартия Испании давно пополняет свои ряды и собирает в соседней Франции многолюдные митинги. Большинство их участников теперь не политические эмигранты — республиканцы, а испанские гастарбайтеры и жители Испании, приезжающие во Францию на немыслимых в прежние времена личных автомобилях: вот он, новый облик испанского пролетария.

В адрес запрещенной компартии звучат два