Андрей Снесарев - Жизнь и труды Клаузевица Страница 5

Во втором издании предисловие к первому было воспроизведено и дополнено, поскольку стали известны дневниковые записи, относящиеся к данной работе Андрея Евгеньевича. Кроме того, была приведена история обнаружения самой рукописи.

О ее существовании мы узнали от дочери автора — Евгении Андреевны Снесаревой. Рукопись поражала многим: методом исследования, глубиной анализа, энциклопедизмом знаний истории отечественной и зарубежной европейской военной мысли, оригинальностью суждений и выводов. Изучение рукописи укрепило во мнении, что Андрей Евгеньевич Снесарев — не рядовой, а выдающийся русский военный мыслитель. И столько лет этот труд находится под спудом, будучи никому неизвестен!

Евгения Андреевна Снесарева разрешила подготовить рукопись к публикации и издать ее. Дело оказалось не таким простым, как представлялось изначально. В результате, к большому сожалению, работа вышла поздно: Евгения Андреевна уже тяжело болела и вскоре скончалась. Ее не удалось порадовать выходом одного из неопубликованных трудов ее отца. Она всю жизнь надеялась и ждала, что его творческое наследие будет востребовано. Любящее и преданное женское сердце не ошиблось в оценке большого таланта близкого и дорогого ей человека.

До 1940 г. хранительницей архива А. Е. Снесарева была его жена Евгения Васильевна, а после ее смерти эту благородную, но нелегкую в ее жизненной ситуации ношу взяла на себя дочь Евгения Андреевна и несла ее более 60 лет. При этом она всю жизнь изучала богатую событиями и творчеством биографию отца, боролась за восстановление его имени как известного ученого и большого патриота своей родины, где могла, стремилась привлечь внимание научной общественности к его опубликованному и неопубликованному наследию[9]. Многие годы это удавалось ей с большим трудом. Она была благодарна всем, кто сделал хотя бы малость для пробуждения интереса к имени ее отца как ученого.

Кроме того, после первого издания книги в дневнике Андрея Евгеньевича, хранящемся в архиве семьи Снесаревых, были найдены следующие записи, относящиеся ко времени его работы над переводом книги Клаузевица и предисловием к нему:

21(8) — VI — [1924] Суббота — Москва.

«В этом лете я как-то пока забыт. Работаю над Клаузевицем и иду быстро… через 3 недели кончу и перейду к статье с примечаниями… Может быть через месяц кончу… Большая выйдет работа… Затем возьмусь за Индию… и учеб[ник] „Авганистан“…»

27(14) июня — 24 г., д. Лигачево.

«…Клаузевица кончаю (164), иду 25–30 страниц в сутки, и даже до 36».

8/IX (26-VIII) — 24 г., Э. Лигачево.

«…Закончил Клаузевица (работал 5 мес.), в 2–3 дня очищу и снесу в В.В.Р.С. [Высший военный редакционный совет — И. Д.] Получу ли? Надо озаботиться новой работой…»

Для подготовки настоящего, третьего издания была проведена серьезная работа. Текст требовалось отредактировать и еще раз сверить с рукописью, что было порой непросто, поскольку мысль Снесарева в своем полете зачастую опережала его перо. Например, Андрей Евгеньевич, работая с первоисточниками, многие из которых сегодня практически недоступны, нередко легко переходил с русского на другие языки (и наоборот). Кроме того, был подготовлен развернутый именной указатель. Эту трудоемкую и кропотливую, но, безусловно, нужную работу взяла на себя Анна Андреевна Комиссарова, внучка Андрея Евгеньевича Снесарева.

Многочисленные переводы немецких текстов проделал полковник Белозёров Василий Клавдиевич, кандидат политических наук. Он же принял участие в редактировании рукописи и написал заключительную статью об отношении к Клаузевицу в Германии. Важную помощь в подготовке издания оказал и Борис Александрович Козлов, сделавший некоторые немецкие переводы для именного указателя, а также Виктор Евгеньевич Климанов, выполнивший переводы с французского языка.

Наряду с рукописью о немецком военном философе было решено поместить в книгу рецензию Снесарева на два письма Клаузевица, вышедшие впервые в России с предисловием А. А. Свечина под названием «Основы стратегического решения»[10]. Надеюсь, настоящее издание будет способствовать тому, чтобы более широкий круг читателей осознал, каких собственных военных пророков имеет наше Отечество и как ущербно для него предание их трудов многолетнему забвению.

Классика потому и считается таковой, что она бессмертна и поучительна во все времена. Клаузевиц традиционно является одним из наиболее популярных в России иностранных военных авторов, чаще всего печатается его труд «О войне». Тот, кто сегодня читает Клаузевица, очень серьезно выиграет, если перед этим ознакомится с исследованием А. Е. Снесарева о его жизни и творчестве.

Остается добавить, что, когда эта работа была подготовлена к изданию, было решено обратиться к госпоже Беатрис Хойзер, автору труда «Читать Клаузевица!», с просьбой поделиться мнением о важности в XXI в. знания духовного наследия ее великого соотечественника.

Профессор Хойзер сделала интересный доклад в ходе упомянутого российско-германского семинара, посвященного наследию Клаузевица, проводившегося в мае 2004 г. в Академии Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации. Участники семинара имели возможность ознакомиться с работой Снесарева «Жизнь и труды Клаузевица». Госпожа Хойзер любезно откликнулась на наше предложение, за что искреннее ей спасибо. Ее статья (в переводе полковника В. К. Белозёрова), а также статья его самого, позволят российскому читателю лучше понять специфику исследований творчества Клаузевица, проводимых за рубежом, и сравнить их с подходами Андрея Евгеньевича Снесарева и других отечественных мыслителей.

Профессор, доктор философских наук

генерал-майор И. С. Даниленко.

Часть I

Жизнь как движение к основному труду

Причины переменчивого отношения к Клаузевицу в России

Имя Карла фон Клаузевица — «классического теоретика войны», по выражению Г. Ротфельса, является мировым достоянием. Война 1914–1918 гг., подтвердив основные мысли немецкого военного философа, оживила внимание к нему, и военная литература новейших дней вновь полна этим, казалось бы, прочно забытым именем. Русской военной литературы такое оживление коснулось лишь отчасти. И вообще нужно сказать, что Клаузевицу у нас давно не везло. Если русская военная мысль бодро приветствовала в тридцатых и сороковых годах прошлого столетия основные устремления Клаузевица, то это продолжалось недолго. Тому были серьезные основания, лежавшие как в личных сферах, так и в научных пониманиях. Основатель нашей академии Генерального штаба генерал Жомини был не только идейным, но и, можно сказать, личным врагом Клаузевица; и наложивши свою крепкую печать на первые шаги пробудившейся под влиянием Наполеона русской военной науки, Жомини прочно и надолго закрыл дверь для своего научного соперника. Леер, преемник стратегической концепции Жомини, хорошо усвоил это сектантское отношение к немецкому военному теоретику, и Клаузевиц оказался наглухо замолчанным… Академия Генерального штаба, а за ней и русская военная мысль пошли дорогой стратегической геометрии и непреложных правил. Это было столь упорное течение, что одиноким усилиям таких лиц, как Войде или даже Драгомиров, оказалось не по силам снять табу с творений немецкого теоретика.

Такое замалчивание, в связи с последующими результатами, а именно, единственным и лишенным научности переводом главного труда Клаузевица «О войне», отсутствием даже каких-либо обстоятельных биографических данных о нем, бледностью вообще литературы, ему посвященной, и побудило остановиться на переводе классического труда Клаузевица, снабдив его примечаниями. Эти же соображения заставляют в предисловии остановиться на биографии Клаузевица, на его других трудах и вообще поставить основной его труд в рамки его эпохи и научной преемственности. Переведенный труд без соответствующих подпорок, т. е. без предисловия и подстрочных примечаний, был бы слишком труден не только для усвоения, но в иных местах даже для понимания. Об этом подробнее мы остановимся при оценке труда ниже.

Чтобы показать, насколько в знакомстве с Клаузевицем мы отстали от военной Европы, укажем хотя бы на отношение к нему со стороны военных кругов Франции. Не считая многочисленных специальных трудов о Клаузевице, вроде труда Рока (Roques), Камона, Гильберта и т. д., французы имеют два полных перевода главного труда, сделанные Нейенсом (Neuens) и Ватри, и переводы всех его исторических трудов, правда, относящиеся большею частью уже к началу нашего столетия. Французы идут дальше. Они, например, немедленно же перевели небольшой труд Клаузевица «Принципы войны» (или «Ученье о войне») вместе с теми примечаниями, которыми снабдил свой перевод М. И. Драгомиров[11].