Дмитрий Орешкин - Финская война как опыт социологии Страница 5

Ну, просчитались мал-мала. Поспешили. С кем не бывает?! Но в целом-то все было правильно. Мы же выиграли – факт налицо!

Правда, есть и другая версия. Вдруг Гитлер, а равно Черчилль с Рузвельтом и Хрущевым все-таки не совсем дураки? Вдруг они видели, что на самом деле Красная Армия в Финляндии провалилась. Понимали, что теперь перед Германией огромный соблазн рвануть на восток, где обычный совковый бардак и сумятица, прикрытые обычной же патриотической трескотней.

В этом случае идиот, наоборот, господин Суворов, который берется решать в новом прозрачном мире старую совковую задачу: пропагандистскими методами слепить из провала успех, а из тов. Сталина конфетку. Без глухой изоляции в штреке такая задача решения не имеет.

Есть, впрочем, люди, которые верят. Их немало. Это социологический диагноз: многие в России так и остались информационными шахтерами.

Почему верят?

В сочинениях г-на Суворова и других членов Союза патриотических сказочников заслуживают внимания три вещи.

Во-первых, подкупающая новизна и существенно выросшая по сравнению с советскими временами толика правды. Во-вторых, «близость к народу» в самом дешевом, квасном (ну, или для фашистов – в пивном) значении этого слова. Грубая лесть своим и глумливое хамство в адрес чужих. В-третьих, непринужденный отказ от обанкротившейся коммунистической идеологии ради укрепления идеологии номенклатурно-державного милитаризма. Сталин – орел, Ленин – говно.

В принципе ничего оригинального. Точно так же Ким Чен Ир официально отказался от идеологии коммунизма ради идеологии чучхе – «опоры на собственные силы», которая полнее обеспечивает интересы олигархии: самоизоляцию, милитаризацию и тоталитаризм с прицелом на наследственную передачу власти. Трудящиеся и не заметили – какая им разница, коммунистический или чучхейский лозунг висит на воротах концлагеря. Вертухаи все равно прежние. Но понимающие люди оценили. Готовность двигаться этим мудрым путем сегодня кроме Кореи демонстрируют семья Кастро на Кубе, семья Лукашенко в Белоруссии, семья Смирнова в Приднестровье, семья Каримова в Узбекистане, ряд других достойных товарищей.

В смягченном виде мы переживаем нечто подобное и в современной России. Естественно, необходима пропагандистская поддержка. Вот ребята и стараются. Получается все равно глуповато, но все-таки лучше, чем при совке. Некоторый оживляж.

Вопреки совковой тягомотине про миролюбивую политику, В. Суворов ясным текстом сообщает об экспансионистских устремлениях Сталина. Ныне это дозволено: в рамках установки на подъем с колен агрессивным быть модно. Если коммунизм есть идеологический прикорм для голодных люмпенов, то сплоченность-фашизм, державность-национализм и нашизм-селигеризм – пропагандистская мормышка для люмпенов, которые уже слегка насытились и теперь желают величия. С функциональной точки зрения подобные лозунги прикрывают все тот же изоляционизм (кругом враги), милитаризм (бюджет в пользу фуражек и лампасов) и консервацию власти в руках одной корпорации (вертикаль).

Суворов говорит правду про амбиции Сталина. Это разумно – без частицы правды пропаганда не работает. Сталин в самом деле хотел бы напасть на Германию: чтобы стать самым главным на континенте. А потом – если дельце выгорит – и на Англию. И так далее – до «последней республики». Здесь автор умело аккумулирует капитал читательского доверия. Чтобы затем потратить его на строительство модернизированной потемкинской деревни для обогрева осиротевших без вождя люмпенов. То есть реализует главную задачу Проекта.

У тех, кто имеет привычку читать первоисточники, открытия В. Суворова интереса не вызывают. Ну да, Сталин был варваром и умел понимать мир исключительно как варвар. Кого можешь, сожри. Кого не можешь – сначала ослабь, а сожри потом. Если мог, но не сожрал – значит, трус и дурак. Сожрут другие, усилятся, а потом сожрут тебя… Коммунизм, нацизм, фашизм, исламский фундаментализм, антиглобализм – все это разного цвета идейная паранджа, которая всегда прикрывает рожу властного маньяка, чающего опрокинуть мир и возвыситься над развалинами. Что тут неожиданного? И для кого? Если только для бедного совка, измученного нарзаном марксизма-ленинизма.

На него, сердешного, и расчет.

Конечно, Сталин хотел. Конечно, прикидывал. Но – не решался. Мучился выбором между оборонной и наступательной стратегией. Делал взаимоисключающие шаги. 5 мая в Академии им. Фрунзе говорил о решительной наступательной войне, а за три дня до войны матерно орал на того же Жукова, который предлагал привести войска в полную боевую готовность: мол, тот не навоевался и хочет втравить СССР в драку с Гитлером ради новых орденов и званий… Боялся, надеялся.

Боялся войны сегодня и надеялся на войну завтра (в 1942 году?), когда сумеет подготовиться.

Кто и где лжет?

Большая ложь Суворова (по заслугам отнесенная историками подальше от науки и поближе к творчеству Фоменко или Дугина-Проханова) в том, что он нарочно путает «характерное время» процессов. Есть, само собой, еще куча сопровождающей мелкой лжи почти по каждому из фактов – но мы сейчас о главном.

В долгосрочном плане великий Сталин, конечно, думал о глобальной экспансии. Собственно, он только о ней и думал – как и положено человеку, свихнувшемуся на собственном величии. Но понимал, что пока слабо. И конечно, радовался, что Гитлер сцепился с бывшей Антантой. Это в суворовском тексте правда. А ложь в том, что мутная сталинская мечта, относящаяся к неопределенному будущему, подается как конкретная готовность конкретно ударить по конкретным целям в конкретный день 6 июля 1941 г. Что он, де, опережал Гитлера.

На самом деле нет, не был готов. И не опережал. Суворов вешает читателю лапшу на уши, чтобы подпереть актуальный для своей корпорации тезис: СССР был велик и благодетелен. Надо восстановить тогдашние номенклатурно-милитаристские порядки – и будет вам величие и щастье.

Идея может сработать только в глухом штреке. Где можно безнаказанно насиловать историю. В частности, историю финской войны, которая из-за сталинского облома стала спусковым крючком для войны Отечественной.

В. Суворов, «Последняя республика», АСТ, 1999:

«Красная Армия провела в Финляндии уникальную, беспримерную операцию. Красная Армия действовала так, как не действовал никто и никогда, а Гитлеру почему-то показалось, что Красная Армия действует плохо… Гитлеру надо было не зубоскалить, а отправить в Финляндию одну немецкую пехотную роту… Каждый, кто удосужился прочитать план «Барбаросса», знает, что ничего более глупого во всей человеческой истории придумано не было… вопрос об умственных способностях германских планировщиков в обсуждении не нуждается. Все и так ясно».

Рузвельт и Черчилль у него демонстрируют невероятную «степень предательства и политического кретинизма». То же самое – их дипломаты: «Британский посол в Москве сэр Стаффорд Криппс был глуп и болтлив…» Все, все кругом козлы. Кроме Сталина. Вот это, доложу я вам, голова. Ему бы Виктор Суворов палец в рот не положил. «Вы можете меня назвать любыми словами, но я восхищен и очарован Сталиным. Это был зверь, кровавое дикое чудовище. А еще – гений всех времен и народов».

Если надрыва становится чуть больше нормы, то пропаганда называется уже агитацией.

Оно было надо?

Но, может, так было нужно? Может, без финской войны не защитили бы Ленинград? Может. Во всяком случае, такая точка зрения благодаря тотальной пропаганде стала устоявшимся фактом общественного мнения. Социальной реальностью, которую приходится уважать.

Что не мешает видеть ее однобокость.

Прежде всего, произошедшее с Ленинградом и его жителями в 1941-1943 гг. едва ли можно назвать словом «защитили».

7 сентября 1941 г. немцы взяли Синявинские высоты, 8 сентября Шлиссельбург и замкнули Ленинград в полукольцо, с юга отрезав от Большой земли. Но форсировать Неву и двигаться дальше на север, к Финляндии, не стали. Более того, еще 5 сентября генерал-полковник Гальдер, глава Генштаба, разработавший план «Барбаросса», подвел промежуточный итог действиям на севере: «Наша цель достигнута». Назавтра, 6 сентября, Гитлер выпускает Директиву № 35. Ее смысл прост: если город будет взят, немцам придется кормить население. Поэтому Ленинград не брать! По предвоенным данным, численность жителей, включая пригороды, превышала 3 млн человек.

21 сентября Департамент внутренней безопасности Главного командования вермахта (обратите внимание – вопрос рассматривается уже службой тыла) предлагает фюреру несколько вариантов действий. Один из них: обнести город проволокой под напряжением с охраной из автоматчиков, через оставленные проходы выпустить женщин, стариков и детей на Большую землю (которая к тому времени уже будет под контролем Рейха), а мужчин оставить голодать внутри. Чтобы без рисков. Впрочем, вариант не слишком хорош, потому что среди голодающих славян возникнут эпидемии, которые могут затем перекинуться на немцев. Поэтому возможен другой вариант: подавив сопротивление, отступить и оставить город финнам – пусть делают, что хотят. Ответственность с Германии снимается. От такого предложения, однако, финны ловко увернулись: мол, наши прежние территории (с некоторой прибавкой) вплоть до Невы взяли бы с удовольствием, а от Ленинграда увольте. Хорошо бы его куда-нибудь переместить… Еще раз обратите внимание – проблема передачи города рассматривается с чисто организационной и политической точек зрения, но никак не с военной. Захотят финны – пусть берут. К сожалению, не хотят: мол, пусть немцы сначала проделают неприятную работу по его уничтожению.