Гомер - Илиада Страница 50

135 Тою порой не вотще соглядал Посидон земледержец: Он воеводам явился под образом древнего мужа; Взял за десную царя, устроителя ратей Атрида, И к нему возгласил, устремляя крылатые речи: "Царь Агамемнон! теперь Ахиллесово мрачное сердце 140 С радости в персях трепещет, как гибель и бегство данаев Он созерцает! и нет у него ни малейшего чувства! Пусть же он так и погибнет, и бог постыдит горделивца! Ты ж, Агамемнон, не вовсе блаженным богам ненавистен; Может быть, скоро троянских племен и вожди и владыки 145 Прах по широкому полю подымут; может быть, скоро Ты их увидишь бегущих от наших судов и от кущей". Рек он - и с криком ужасным понесся стремительно полем. Словно как девять иль десять бы тысяч воскликнули разом Сильных мужей на войне, зачинающих ярую битву,150 Гласом из персей таким колебатель земли Посидаон Грянул меж воинств, и каждому в сердце ахейцу вдохнул он Бурную силу, без устали вновь воевать и сражаться. Гера, царица златопрестольная, став на Олимпе, Взоры свои с высоты устремила и скоро узнала 150 Быстро уже пролегевшего поприще славного боя Брата и деверя мощного; радость проникла ей душу. Зевса ж, на высях сидящего Иды, потоками шумной, Гера узрела, и был ненавистен он сердцу богини. Начала думы вращать волоокая Зевса супруга, 155 Как обольстить ей божественный разум царя Эгиоха? Лучшею сердцу богини сия показалася дума: Зевсу на Иде явиться, убранством себя изукрасив. Может быть, он возжелает почить и любви насладиться, Видя прелесть ее, а она и глубокий и сладкий, 160 Может быть, сон пролиет на зеницы его и на разум. Гера вошла в почивальню, которую сын ей любезный Создал Гефест. К вереям примыкались в ней плотные двери Тайным запором, никем от бессмертных еще не отверстым. В оную Гера вступив, затворила блестящие створы; 165 Там амброзической влагой она до малейшего праха С тела прелестного смыв, умастилася маслом чистейшим, Сладким, небесным, изящнейшим всех у нее благовоний: Чуть сотрясали его в медностенном Крониона доме Вдруг до земли и до неба божественный дух разливался. 170 Им умастивши прекрасное тело, власы расчесала, Хитро сплела и сложила, и волны блистательных кудрей, Пышных, небеснодушистых, с бессмертной главы ниспустила. Тою душистой оделася ризой, какую Афина, Ей соткав, изукрасила множеством дивных узоров; 175 Ризу златыми застежками выше грудей застегнула. Стан опоясала поясом, тьмою бахром окруженным. В уши - прекрасные серьги с тройными подвесями вдела, Ярко игравшие: прелесть кругом от богини блистала. Легким покровом главу осенила державная Гера, 180 Пышным, новым, который, как солнце, сиял белизною. К светлым ногам привязала красы велелепной плесницы. Так для очей восхитительным тело, украсив убранством, Вышла из ложницы Гера и Зевсову дочь Афродиту Вдаль от бессмертных других отозвала и ей говорила: 185 "Что я скажу, пожелаешь ли, милая дочь, мне исполнить? Или отвергнешь, Киприда, в душе на меня сокрывая Гнев, что я за данаев, а ты благосклонна троянам?" Ей отвечала немедленно Зевсова дочь Афродита: "Гера, богиня старейшая, отрасль великого Крона! 190 Молви, чего ты желаешь; исполнить сердце велит мне, Если исполнить могу я и если оно исполнимо". Ей, коварствуя сердцем, вещала державная Гера: "Дай мне любви, Афродита, дай мне тех сладких желаний, Коими ты покоряешь сердца и бессмертных и смертных. 195 Я отхожу далеко, к пределам земли многодарной, Видеть бессмертных отца Океана и матерь Тефису, Кои питали меня и лелеяли в собственном доме, Юную взявши от Реи, как Зевс беспредельно гремящий Крона под землю низверг и под волны бесплодного моря. 200 Их я иду посетить, чтоб раздоры жестокие кончить. Долго, любезные сердцу, объятий и брачного ложа Долго нуждаются боги: вражда им вселилася в души. Если родителей я примирю моими словами, Если на одр возведу, чтобы вновь сочетались любовью, 205 Вечно остануся я и любезной для них, и почтенной". Ей, улыбаясь пленительно, вновь отвечала Киприда: "Мне невозможно, не должно твоих отвергать убеждений: Ты почиваешь в объятиях бога всемощного Зевса". Так говоря, разрешила на персях иглой испещренный 210 Пояс узорчатый: все обаяния в нем заключались; В нем и любовь и желания, шепот любви, изъясненья, Льстивые речи, не раз уловлявшие ум и разумных. Гере его подала и такие слова говорила: "Вот мой пояс узорный, на лоне сокрой его, Гера! 215 В нем заключается все; и в чертоги Олимпа, надеюсь, Ты не придешь, не исполнивши пламенных сердца желаний". Так изрекла; улыбнулась лилейнораменная Гера, И с улыбкой сокрыла блистательный пояс на лоне. К сонму богов возвратилася Зевсова дочь Афродита. 220 Гера же, вдруг устремившись, оставила выси Олимпа, Вдруг пролетела Пиерии холмы, Эмафии долы, Быстро промчалась по снежным горам фракиян быстроконных, Выше утесов паря и стопами земли не касаясь; С гордой Афоса вершины сошла на волнистое море; 225 Там ниспустилася в Лемне, Фоасовом граде священном; Там со Сном повстречалася, братом возлюбленным Смерти; За руку бога взяла, называла и так говорила: "Сон, повелитель всех небожителей, всех земнородных! Если когда-либо слово мое исполнял ты охотно, 230 Ныне исполни еще: благодарность моя беспредельна. Сон, усыпи для меня громодержцевы ясные очи, В самый тот миг, как на ложе приму я в объятия бога. В дар от меня ты получишь трон велелепный, нетленный, Златом сияющий: сын мой, художник, Гефест хромоногий, 235 Сам для тебя сотворит и подножием пышным украсит, Нежные ноги тебе на пиршествах сладких покоить". Гере державной немедля ответствовал Сон усладитель: "Гера, богиня старейшая, отрасль великого Крона! Каждого я из богов, населяющих небо и землю, 240 Сном одолею легко: усыплю я и самые волны Древней реки Океана, от коего все родилося. К Кронову ж сыну, царю, и приближиться я не посмею, В сон не склоню громодержца, доколе не сам повелит он. Помню, меня он и прежде своей образумил грозою, 245 В день, как возвышенный духом Геракл, порожденный Зевесом, Плыл от брегов Илиона, троянского града рушитель: В оный я день обаял Эгиоха всесильного разум, Сладко разлившися; ты ж устрояла напасти Гераклу; Ты неистовых ветров воздвигнула бурю на море, 250 Сына его далеко от друзей, далеко от отчизны, Бросила к брегу Кооса. Воспрянул Кронид и грозою Всех по чертогу рассыпал бессмертных; меня наипаче Гневный искал и на гибель с неба забросил бы в море, Если бы Ночь не спасла, и бессмертных и смертных царица. 255 К ней я, спасаясь, прибег. Укротился, как ни был разгневан, Зевс молнелюбец: священную Ночь оскорбить он страшился. Ты же велишь мне опять посягнуть на опасное дело!" Вновь говорила ему волоокая Гера богиня: "Сон усладитель, почто беспокойные мысли питаешь? 260 Или ты думаешь, будет троян защищать громовержец Так же, как в гневе своем защищал он любезного сына? Шествуй; тебе в благодарность юнейшую дам я Хариту; Ты обоймешь наконец, назовешь ты своею супругой Ту Пазифею, по коей давно все дни воздыхаешь".

265 Так изрекла, и ответствовал Сон, восхищенный обетом: "Гера, клянись нерушимою клятвою, Стикса водою; Руки простри и коснися, одною - земли многодарной, Светлого моря - другою, да будут свидетели клятвы Все преисподние боги, присущие древнему Крону: 270 Ими клянися, что мне ты супругой Хариту младую Дашь Пазифею, по коей давно я все дни воздыхаю". Рек,- и ему покорилась лилейнораменная Гера; Руки простерши, клялась и, как он повелел, призывала Всех богов преисподних, Титанами в мире зовомых. 275 Ими клялася, и страшную клятву едва совершила, Оба взвились и оставили Имбра и Лемна пределы; Оба, одетые облаком, быстро по воздуху мчались. Скоро увидели Иду, зверей многоводную матерь; Около Лекта оставивши понт, божества над землею 280 Быстро текли, и от стоп их - дубрав потрясались вершины. Там разлучилися: Сон, от Кронидовых взоров таяся, Сел на огромнейшей ели, какая в то время на Иде, Высшая, гордой главою сквозь воздух в эфир уходила; Там он сидел, укрываясь под мрачными ветвями ели, 285 Птице подобяся звонкоголосой, виталице горной, В сонме бессмертных слывущей халкидой, у смертных киминдой. Гера владычица быстро всходила на Гаргар высокий, Иды горы на вершину: увидел ее громовержец, Только увидел, - и страсть обхватила могучую душу 290 Тем же огнем, с каким насладился он первой любовью, Первым супружеским ложем, от милых родителей тайным. Встречу супруге восстал громовержец и быстро воскликнул: "Гера супруга! почто же ты шествуешь так от Олимпа? Я ни коней при тебе, ни златой колесницы не вижу".

295 Зевсу, коварствуя сердцем, вещала державная Гера: "Я отхожу, о супруг мой, к пределам земли даровитой, Видеть бессмертных отца Океана и матерь Тефису. Боги питали меня и лелеяли в собственном доме. Их я иду посетить, чтоб раздоры жестокие кончить. 300 Долго, любезные сердцу, объятий и брачного ложа Долго чуждаются боги: вражда им вселилася в души. Кони при мне, у подошвы обильной потоками Иды Ждут и оттоле меня и по суше помчат и по влаге. Но сюда я, Кронид, прихожу для тебя от Олимпа, 305 Ты на меня, о супруг, не разгневался б, если безмолвно В дом отойду Океана, глубокие льющего воды". Быстро ответствовал ей воздымающий тучи Кронион: "Гера супруга, идти к Океану и после ты можешь. Ныне почием с тобой и взаимной любви насладимся. 310 Гера, такая любовь никогда, ни к богине, ни к смертной, В грудь не вливалася мне и душою моей не владела! Так не любил я, пленяся младой Иксиона супругой, Родшею мне Пирифоя, советами равного богу; Ни Данаей прельстясь, белоногой Акрисия дщерью, 315 Родшею сына Персея, славнейшего в сонме героев; Ни владея младой знаменитого Феникса дщерью, Родшею Криту Миноса и славу мужей Радаманта; Ни прекраснейшей смертной пленяся, Алкменою в Фивах, Сына родившей героя, великого духом Геракла; 320 Даже Семелой, родившею радость людей Диониса; Так не любил я, пленясь лепокудрой царицей Деметрой, Самою Летою славной, ни даже тобою, о Гера! Ныне пылаю тобою, желания сладкого полный!" Зевсу, коварствуя сердцем, вещала державная Гера: 325 "Страшный Кронион! какие ты речи, могучий, вещаешь? Здесь ты желаешь почить и объятий любви насладиться, Здесь, на Идейской вершине, где все открывается взорам? Что ж, и случиться то может, если какой из бессмертных Нас почивших увидит и всем населяющим небо 330 Злобный расскажет? Тогда не посмею, восставшая с ложа, Я в олимпийский твой дом возвратиться: позорно мне будет! Если желаешь и если твоей душе то приятно, Есть у тебя почивальня, которую сын твой любезный Создал Гефест, и плотные двери с запором устроил. 335 В оной почить удалимся, когда ты желаешь покоя". Гере быстро ответствовал туч воздыматель Кронион: "Гера супруга, ни бог, на меня положися, ни смертный Нас не увидит: такой над тобою кругом распростру я Облак златой; сквозь него не проглянет ни самое солнце, 340 Коего острое око все проницает и видит". Рек - и в объятия сильные Зевс заключает супругу. Быстро под ними земля возрастила цветущие травы, Лотос росистый, шафран и цветы гиацинты густые, Гибкие, кои богов от земли высоко подымали. 345 Там опочили они, и одел почивающих облак Пышный, златой, из которого капала светлая влага. Так беззаботно, любовью и сном побежденный, Кронион Спал на вершине Идейской, в объятиях Геры супруги. Быстро к судам аргивян победительный Сон обратился, 350 Радости весть возвестить черновласому Энносигею; Стал перед ним и воззвал, устремляя крылатые речи: "Ревностно, царь Посидаон, теперь поборай за данаев! Даруй ты им хоть мгновенную славу, пока почивает Зевс громовержец: царя окружил я дремотою сладкой; 355 Гера склонила его насладиться любовью и ложем". Рек - и к другим отлетел племенам человеческим славным, Боле еще возбудив Посидона к защите ахеян. Он пред ряды первоборные вышел вперед, восклицая: "Мы ли, ахейцы, опять Приамиду победу уступим? 360 Мы ли допустим, чтоб взял корабли он и славой покрылся? Так похваляется он и грозит, оттого что бездействен Близ кораблей остается могучий Пелид прогневленный. Но и в Пелиде нам нужды не будет, когда совокупно Все устремимся, решася стоять одному за другого! 365 Други, внимайте, совет предложу я, а вы повинуйтесь: Быстро щитами, которые в воинстве лучше и больше, Перси оденем, шеломами крепкими чела покроем И, медножалые, длинные копья в руках потрясая, Храбро пойдем, перед вами я сам; я не мню, чтобы Гектор 370 Мог против нас устоять, и неистово бурный на битвах! Кто меж бойцами могуч, но щитом не великим владеет, Слабому пусть передаст он, а сам да идет под великим". Так он вещал,- и с усердием пламенным все покорились. Сами цари, забывая их язвы, строили ратных, 375 Царь Диомед, Одиссей и державный Атрид Агамемнон; Рать обходя, заставляли менять боевые доспехи: Крепкие крепкий вздевал, отдавая слабейшие слабым. Так ополчившися пышносияющей медью, данаи Двинулись; их предводил Посидаон, колеблющий землю, 380 Меч долголезвенный, страшный неся во всемощной деснице, Равный молнии пламенной: с ним невозможно встречаться В сече погибельной,- смертного ужасом он поражает. Рати троянские встречу построил блистательный Гектор. В оное время ужаснейший спор ратоборный воздвигли 385 Бог Посидон черновласый и шлемом сверкающий Гектор, Сей илионян любезных, а тот аргивян защищая. Море восстало и волны до самых судов и до кущей С ревом плескало, а рати сходилися с воплем ужасным. Волны морские не столько свирепые воют у брега, 390 Быстро гонимые с моря дыханием бурным Борея; Огнь-истребитель не столько шумит, распыхавшись пожаром, Если, по дебри гористой разлившися, лес пожирает; Ветер не столько гремит по дубам высоковолосым, Если со всею свирепостью воет над ними, бушуя,395 Сколько гремел на побоище голос троян и ахеян, Кои с неистовым воплем одни на других устремлялись. Первый в Аякса копьем шлемоблещущий Гектор ударил, В миг, как Аякс на него наступал, и наметил он верно; Там, где на персях два перевесных ремня простирались, 400 Сей от щита, а другой от меча у Аякса героя, Там поразил; но ремни защитили. Разгневался Гектор, Видя, что быстрая медь бесполезно из рук излетела; К сонму друзей отступил Приамид, избегающий смерти. Но его отступившего вдруг поразил Теламонид 405 Камнем, которые кучей, подпоры судов извлеченных, Там у бойцов под ногами крутились: такой подхвативши, В грудь, чрез поверхность щита, поразил Приамида близ выи, Махом пустив, как кубарь, и пронесся он, шумно кружася. Словно как дуб под ударом крушительным Зевса Кронида 410 Падает с корня, из древа разбитого вьется зловонный Серный дым; и стоит, как бездушный, паденья свидетель, Близкий прохожий: погибелен гром всемогущего Зевса, Так ниспроверглася быстро на прах Приамидова крепость. Дрот из руки полетел, на него навалился огромный 415 Щит и шелом, и взгремела на нем распещренная броня. С криком ужасным к нему полетели ахейцы младые, Падшего чая увлечь, и из рук на него устремили Множество пик; но не мог ни единый владыке народов Язвы нанесть, ни ударить; немедля его окружили 420 Вои храбрейшие: Полидамас и Эней и Агенор, Ликии царь Сарпедон, и воинственный Главк непорочный; Не было мужа, о нем не радевшего; каждый над падшим Выпуклый щит в оборону простер; а друзья, Приамида На руки скоро подняв, из борьбы понесли, поспешая 425 К коням ретивым, которые сзади сраженья и смуты С храбрым возницей и с пышной его колесницей стояли. Кони ко граду помчали стенящего тяжко героя. Но лишь примчались ко броду реки прекрасно текущей, Ксанфа пучинного, богом рожденного, Зевсом бессмертным, 430 Там с колесницы его положили на землю и свежей Влагой лицо оросили. Вздохнул, проглянул он очами И, на коленях держащийся, кровью из уст обливался; Скоро опять опрокинулся в прах, и опять ему очи Мрачная ночь осенила: удар оглушал еще душу.