Юлиан Семенов - Лицом к лицу Страница 51

- А Борман?

Шпеер ответил без колебаний:

- Этот - мог...

Провожая меня к машине, Шпеер заметил:

- Кстати, вы спрашивали меня о грузовиках Международного Красного Креста... Я ни разу не видел их в Тюрингии, но видел в конце апреля сорок пятого неподалеку от Гамбурга, в Заксенвальде... И наконец, ваш последний вопрос: можно ли было надежно спрятать? Да, можно было... В марте сорок пятого я ехал из поверженного Рура - через Вестфалию - в Берлин... Я помню, как шофер остановил машину и я оказался лицом к лицу со старыми крестьянами... Начался разговор... Эти несчастные, узнав меня, говорили, что они по-прежнему верят в победу национал-социализма, что у фюрера наверняка припрятано самое секретное оружие, которое он пустит в ход в самый последний момент, и тогда исход войны будет решен в пользу рейха... "Мы-то понимаем, чего хотел фюрер, - говорили они мне, и глаза их, несмотря на голод, бомбежки, ужас, горели фанатично, - мы понимаем, зачем он пустил на нашу территорию врагов... Это его гениальный трюк: заманить как можно больше мерзавцев, а потом уничтожить их всех единым махом..." Да разве одни они верили в этот миф?! Если бы! Один из приближенных Гитлера, рейхсляйтер Функ, спрашивал меня в апреле: "Когда же мы начнем применять секретное оружие возмездия?!"

...Функа нет более на свете, а даже внуки тех, кто мог видеть, куда прятали ценности - опускали в озера, загружали в шахты, закапывали в землю, будут молчать и своим правнукам молчать закажут...

Глава,

в которой рассказывается о том, как мафия травит молодежь героином и налаживает контакты с торговцами краденым...

1

...Человек позвонил, не назвался, предложил встретиться.

- Где?

- Где угодно, назначайте.

- Тема беседы?

- Наркомания, торговля героином, но в свете того поиска Штайна, о котором вы писали.

- Поиск Штайна и наркомания?! Любопытно. Давайте в "Макдональдсах", в Бад-Годсберге? Через полчаса?

- Я живу в Бонне, и у меня нет машины...

- Хорошо, увидимся в кафе-мороженом на площади, напротив "Пост амта".

Собеседник вдруг рассмеялся:

- Согласитесь, что ваш "почтамт" происходит от нашего "пост амта", а не наоборот...

- Согласен.

- Слава богу, чувствую объективного человека. Успеете в Бонн за полчаса?

Я поднял жалюзи: декабрьское солнце было ослепительным, морозец неожиданно крутым - чуть ли не четыре градуса ниже нуля, это очень холодно для здешних мест, значит, надо прогревать машину; привычка эта была привита мне старшими друзьями, летчиками полярной авиации Героями Советского Союза Ильей Мазуруком и Костей Михаленко. Помню, как на СП-8 или мысе Челюскин, острове Врангеля или на подскоке Средний они гоняли моторы подолгу, дожидаясь, пока стрелка "масло" не подойдет к той черте, которая позволит пилотам взять штурвал на себя и начать разбег по искрящемуся бело-сине-красному снежному полю.

- За полчаса не успею, - ответил я. - Сорок пять минут.

- Жду.

Через сорок минут я запарковал машину в подвале универмага "Херти" и в который уже раз подивился здешней расторопности: я не видел стоящих без дела пустующих подвалов! А ведь эти гаражи - и людям польза, и государству заработок. Интересно решается проблема кооперативных гаражей и складских помещений в Швеции: повсюду в подвалах помимо двух- и трехэтажных стоянок для машин построены великолепные отсеки, где жители дома хранят то, что им нужно. Кооперативы при этом оборудуют подвалы светом, водою, кондиционерами; все это ложится не на плечи государства, а на людей, объединенных автострастью.

...Рационально используют и тепло: только-только выглянет солнышко, как владельцы кафе и баров сразу же выставляют на открытый воздух столики - важно заманить клиента; ты только, милок, сядь, мы тебя примем как родного, мы устроим тебе сказочный отдых, только приготовь деньги, отстегни их нам, мы не подкачаем, будь уверен, ибо если мы посмеем подкачать, ты уйдешь в другое кафе, что напротив, и нас ждет банкротство и нищета; плохая работа здесь означает только одно - крах, погибель, конец жизни.

...Бородач, сидевший в кафе-мороженом на центральной площади Бонна за столиком, выставленным на брусчатку, помахал мне рукой. Высокий, крепко сбитый, чуть неряшливый - в широко распространенной здесь среди молодежи полувоенной зеленой куртке; лицо веселое, как у доброго черта.

- Не считайте, что я намерен пить кофе за ваш счет, - сказал он сразу же. - Я буду платить за себя, вы - за себя, по-английски.

- Можно подумать, что это очень отличается от того, что у нас называют "по-немецки".

- Умыли. Я вас с "почтамтом", а вы меня с нашими англосаксонскими манерами.

Последние слова он произнес на сносном русском, весело глядя мне в глаза.

- Где учили?

- Я филолог по образованию.

- Русская филология?

- Нет, польская. Ваш язык был у меня вторым... Итак, о предмете моего звонка... Я не левый, у меня особых симпатий к вам нет, но я верующий и заповедь "не укради" почитаю, как и все остальные заповеди божьи... Я вернулся из Италии, там есть довольно интересные материалы, связанные с историей русской литературы, ряд невыявленных архивов, но все они были похищены не нацистами, их увезла с собою первая эмиграция, а какая-то часть документов осела в Риме еще в прошлом веке. Одна графи... старая дама русского происхождения во втором колене, показав мне два альбома, где собраны невероятно интересные экспонаты русской истории - программы обедов, балов, спектаклей, вклеенные стихотворения Вяземского, Батюшкова (он сказал "Батюжкова". - Ю. С), чьи-то рисунки, злые эпиграммы, рассказала, с каким трудом ей удалось выиграть бой на аукционе в Риме за эти альбомы у коммерсанта из Гонконга. Тот бился с таким надрывом, столь нервно, что даме показалось, будто он работает не на себя, а нанят другими. После торгов дама подошла к чуть не плакавшему коммерсанту, познакомилась с ним, пригласила его к себе... Дама богата, - пояснил бородач, - весьма богата; это редкость среди эмигрантов, но ведь она русская во втором колене, я же говорил вам. Дама рассказала о беседе, которая состоялась у нее с коммерсантом из Гонконга. Я спросил разрешения передать вам ее содержание. Гра... старая дама долго думала, прежде чем ответить. Но она все-таки согласилась, отказавшись от встреч с вами, - боится красных, ничего не поделаешь, люди старшего поколения живут по законам привычного трафарета. Поскольку то, что она передала мне о беседе с человеком из Гонконга, касается русских культурных ценностей, и в связи с тем, что дело это связано с торговлей наркотиками, а я - не столько магистр филологии, сколько старый студент, следовательно, отношусь с ненавистью к тем, кто убивает героиновой чумой моих товарищей по университету, мне и пришло в голову рассказать обо всем этом вам: может, что используете во благо дела. Ссылка на меня обязательна?

- Вам бы этого не хотелось?

- В общем-то я не боюсь, но ведь есть идиоты, а я веду семинар воспитываю молодежь, понимаете?

- Вполне. Уговорились. Меня устраивают факты; имена - не столь уж обязательны...

- Хорошо... Итак, коммерсант из Гонконга, выпив немного водки, настоянной на каких-то русских ягодах черно-красного цвета, откушав с серебряных тарелок дичи с вареньем, сначала потеплел, потом растаял и, когда подати кофе на балкон виллы графи... старой русской дамы, решил исповедаться. Именно на балконе, - снова усмехнулся бородач, - там у мадам горят свечи, так что заморский гость решил, что запись исповеди на балконе невозможна... Именно эта деталь, совершенно неакцентируемо переданная графи... старой дамой, заставила меня поверить в истинность того, что поведал ей случайный знакомый...

"Я работаю на "боссов" банка, который финансирует пути сообщения мафии, сказал коммерсант. - Это выгодно, потому что пути сообщения должны быть завязаны в один узел с главным бизнесом: производством героина на секретных опиумных плантациях. Транспортировка - залог успеха, поэтому-то около пятидесяти процентов доходов платят тем, кто смог п р о в е з т и товар. Полученные деньги немедленно вкладываются хозяевами банка в приобретение культурных ценностей на аукционах. Особенно сейчас в цене все русское. Нам, посредникам, платят десятипроцентную надбавку за русские ценности..."

Бородач поманил официантку (вернее, он просто посмотрел на нее), девушка тут же подпорхнула с улыбкой, он заказал себе еще чашку кофе, спросил:

- Вас это интересует? Или - мура?

- Интересует в высшей мере.

Бородач убежденно заметил:

- Значит, правду говорят, что вы - русский агент 007.

- Я уже однажды отвечал на это в Штатах. Я согласился с такого рода допуском - при том лишь условии, что мой кодовый номер должен быть 001, ибо, как мы говорим, "советское - значит отличное".

Бородач рассмеялся. (Мне нравятся люди, которые так открыто, заливисто смеются, смотрят весело и говорят легко. Я не люблю заторможенных, крахмально-напряженных деятелей и не верю им: либо в них сокрыт комплекс неполноценности, выход из которого обычно кровав и аморален - как правило, утверждают себя за счет "давиловки" на других; либо налицо "микробонапартик", упивающийся собою; такие часто по ночам грезят об овациях в свою честь и видят себя поднимающимися на трибуну; обожают себя истерично; обидчивы поэтому до смешного; трусливы, но жестоко-мстительны.)