Ричард Бёртон - Книга мечей Страница 52

Что же касается меча, Шукра говорит о нем:

Ishadvaktrashcaikadháro vistáre chaturangularKshurápranto nábhisamo drahamushtissucandrarukKhadgah prasáshchaturhastadandabudhnah ksuránanah.

(Меч этот имеет слегка изогнутое одностороннее лезвие; шириной он в четыре пальца, имеет острый конец, острый как бритва; он тянется до пупка, имеет мощную рукоять и сверкает, как прекрасная луна. «Хадга» (двуручный меч) имеет четыре локтя (шесть футов) в длину [371], у рукояти широк и остер как бритва у лезвия).

Ни из одной из этих работ нельзя ничего узнать об одном интересном предмете — слоновьем мече. О нем упоминает итальянский путешественник Людовико ди Вартема (1503–1508 гг. до н. э.), описывая его как меч длиной в две сажени, прикрепляемый к хоботу. Афанасий Никитин называл его косой. Нокс в своем «Цейлоне» тоже рассказывает об остром железном оружии с тремя режущими кромками, «прикрепляемом к зубам (бивням?)». Возможно, это оружие имеет западное происхождение. Антигон, Селевк и Пирр, использовавшие слонов в военных походах, вооружали своих животных «острыми стальными наконечниками на клыки» — настоящими мечами. Во времена да Гамы на каждом животном крепилось по десять лезвий, по пять на каждом клыке.

Следует помнить о том, что верхняя часть Индии в начале нашей эры была по большей части буддийской, и, следовательно, там жили мирные люди. Однако в пещерах и в пещерных храмах на барельефах встречаются изображения людей с мечами и даже свободных боев. Оружием их являются по большей части короткие прочные клинки, похожие на персидские акинаки, но носимые по-современному слева. Мистер Джеймс Фергюсон любезно предоставил мне две иллюстрации. Первая (рис. 235) — это сцена битвы, на которой присутствуют два меча. Большой тесак или фальчион, с зубцами по задней кромке, находится в левой руке, в то время как правая держит щит [372]. Второй меч — прямой, имеет одно среднее ребро, на конце расширяется вместо того, чтобы заостряться. Вторая иллюстрация (рис. 236), которую мистер Фергюсон называет «первым горцем», датируется тем же временем; на ней очень отчетливо изображены рукоять, которая может оказаться современной, ножны и способ ношения оружия. На фотографии это видно лучше, чем на деревянном рельфе, сделанном художником автора.

Пещерные храмы Элефантины или Гарапури («пещерного города») в Бомбейской бухте, которые описывали Форбес и Гебер, доктор Уилсон и мистер Бургесс, преподнесли один примечательный и великолепный предмет. Эта сравнительно современная базилика, высеченная из скалы и посвященная Шиве или Махадеве, третьему члену индийской Троицы и представителю разрушения и воссоздания в своей тройственной форме — Тримурти, — содержит множество скульптурных изображений от десяти до четырнадцати футов в высоту, выдающихся настолько сильно, что они являются почти полностью высеченными, касаясь скалы, из которой высекались, только спинами. В северо-восточном углу стоит статуя героя Арджуны, третий среди братьев-пан- давов. Этот храбрец, особенно популярный на юге Индии [373], держит — вертикально, острием вверх — в правой руке короткий прямой меч с рельефно выраженным острием по римскому типу; меч имеет небольшую гарду, ладонь заполняет всю рукоять, а большая головка подпирает ладонь, как это и сейчас принято в Индии.

Военная тактика древних индийцев прекрасно иллюстрируется шахматами [374]. Но их священнослужители и ученые позже позаимствовали или изобрели заново всю «стратагематику», так что теперь в ней легко найти фаланги, легионы, атаку клиньями или полумесяцем.

Профессор Опперт повествует нам о том, что арка (Calatropis Gigantea), ластовень гигантский — растение с молочным соком, бурно произрастающее по всему полуострову, «если его использовать благоразумно при ковке железа, вносит большой вклад в превосходство индийской стали». Свойства этого растения хорошо известны первобытным алхимикам, врачам и ветеринарам, но об использовании его в обработке металлов я не слышал.

Лейтенант-полковник Поллок (Мадрасский корпус) описывает, к сожалению без иллюстраций, бирманский «далвел» или боевой меч как «отвратительное двуручное оружие с клинком длиной около двух футов, острым как бритва». Также он упоминает «дха», или «дхау», — нож шести футов длиной, одинаково подходящий и для бытового использования, и для нанесения колющих ударов.

Глава 11

МЕЧ В ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ; ГОМЕР; ГЕСИОД И ГЕРОДОТ; МИКЕНЫ

Геродот писал (II, 53): «Гесиод и Гомер, по моему мнению, жили не раньше как лет за 400 до меня». Это дает нам датировку между 880-м и 830 гг. до н. э. Вопросы о том, жили ли эти поэты в одно время, приходились ли родней друг другу, да и существовали ли они вообще, постоянно вызывают сомнения; одни утверждают, что Гесиод жил раньше, другие — что на двести — триста лет позже «слепого милезийца, именуемого в ту пору Гомером»; следует рассматривать Гомера как одного из гомеридов — героя-прародителя бардов, автора «Илиады» и «Одиссеи».

Если датировать, вместе с доктором Шлиманом, Троянскую войну примерно 1200-м [375] годом до н. э., то получается, что Гомер, согласно «отцу истории», жил около четырех веков спустя после войны, которую воспевал.

«Как бы мне хотелось доказать, что Гомер был живым свидетелем Троянской войны! Увы, я не могу этого сделать. В его время повсеместное распространение получили мечи и было уже известно железо, в Трое неизвестное совершенно [376]. Кроме того, та цивилизация, которую описывает Гомер, на несколько веков более поздняя, чем та, которую я раскопал. Гомер приводит легенду о трагической судьбе Илиона в том виде, в каком она перешла к нему от бардов-предшественников, «одевая истинные факты войны и разрушения Трои в одежды своего времени» [377].

Что касается металлургии, то священные барды и герои Эллады, чей труд сформировал Священное Писание [378] Греции, жили в расцвете медного века и на заре железного. Металл еще не отливали, его обрабатывали примитивным образом — молотом [379]; бытовало два способа ковки — «холос- фиратон», ковка из цельного куска, и «сфиратон» — пластинчатая ковка. Отливку и спайку изобрели (среди греков), согласно Павсанию и Плинию, вскоре после Гомера самиане Рекус и Теодорус. Последний, живший между 700-м и 800 гг. до н. э., мог быть первым, кто стал использовать литье, столь хорошо известное в Египте и Ассирии. Сочленения могли соединяться обычными механическими средствами [380], а служащие украшением пластины крепились к стенам и полам гвоздями и заклепками. Представление о том, что укреплением могут служить медные своды-купола, известно Пиндару, как и авторам «Илиады» и «Одиссеи» (III, 2). Тартар, впоследствии Ад, имел похожие пороги, а у Еврипидова Атласа были медные плечи.

Узоры наносились с помощью гравировочных резцов на домашнюю утварь (кубки, миски, котлы и треножники); на священные храмовые вазы; на трубы, оружие и доспехи. Помимо медной жаровни, мы находим также и золотолитейный станок, с помощью которого были позолочены рога быка.

Барды-гомериды и Гесиод хорошо знакомы с железом и сталью в ее различных формах — «цианус», «адамас» и «халипс». Упоминается семь металлов, «хафт-джуш» («семь кипений»), о которых стало известно из Египта. Остужение в воде, закалка, хорошо известно и в «Одиссее», как мы видим из описания выжигания глаза Полифему:

Так же, как если кузнец топор иль большую секируСунет в холодную воду, они же шипят, закаляясь,И от холодной воды становится крепче железо, —Так зашипел его глаз вкруг оливковой этой дубины [381].

И несомненно он знал, что сталь можно размягчить простым постепенным нагреванием. «Сидерос» — это обычное кованое железо, так что мы видим σιδήρεον для железного века и σίδηρος πολιός, что следует переводить как «железно-серый». «Черный цианус» [382] (темно-синий), упомянутый в «Илиаде», может быть плавленой или искусственной сталью, сделанной с целью имитации природного синего камня, или лазурита. Адамас Гесиода, который определяет таким образом железо критских «идейских дактилей», кажется, был белым закаленным металлом; в то время как сталь, как таковая, либо дала имя хорошо известным «халибам», либо сама получила от них свое название. То, что более твердая сталь встречалась нередко, можно понять из предписания: «на праздничном обеде в честь богов не подрезать яркой сталью пять пальцев», т. е., например, не обрезать ногти за обедом. Так, описывая битву кораблей в «Илиаде», Гомер упоминает «огромный корабельный шест» двадцати двух локтей в длину с железными шипами и везде говорит о «столике с ножками из «циануса».