Конец режима: Как закончились три европейские диктатуры - Александр Баунов Страница 52

Руководство лиссабонского метро под давлением профсоюзов поднимает зарплаты втрое. Средства для этого оно изыскивает, повысив стоимость проезда. Правительство не может позволить резкого скачка цен на проезд в городском транспорте. Оно пытается убеждать и разъяснять, что зарплаты в 3300 эскудо — это пока потолок для бюджета, но даже не все партии, входящие во временное правительство, соглашаются с этим. Партии не хотят рисковать популярностью перед выборами в Учредительное собрание, которые должны пройти в следующем году.

Первые месяцы после революции обернулись непривычным для населения бывшей автократии забастовочным хаосом. Кроме метро, периодически встают живописные лиссабонские трамваи, часто не работают почта, телеграф и даже телефонная связь, останавливаются производства. Любые самые эгоистические формы протеста не пресекаются: новая власть боится прибегать к репрессиям, чтобы не походить на старую.

Сразу начинаются разговоры, что при старом режиме было лучше. Революционные офицеры с разочарованием обнаруживают, что народ — это не только счастливая толпа с гвоздиками, но и аполитичный обыватель, которого вполне устраивал поздний бюрократический фашизм, если при нем регулярно платили зарплату и все работало.

Португалию заполняют слухи. Бастующие коммунальщики якобы травят воду в лиссабонском водопроводе, стариков будут убивать инъекцией в ухо, чтобы экономить на пенсиях, а детей отправят на воспитание в детские лагеря на Кубу к Фиделю Кастро. Революционная власть обличала предыдущий режим за то, что он не дает народу свободно высказываться и отстаивать свои права. Теперь народ говорит, чего хочет, и выдвигает требования, а вчерашние обличители не знают, что с этим делать. «Комитеты бдительности», созданные сторонниками партий, входящих во временное правительство, пытаются бороться со слухами, забастовками и перебоями в снабжении. Не слишком успешно.

После вала «диких» забастовок обрываются производственные цепочки, предприятия остаются без сырья и комплектующих и не могут расплатиться друг с другом. Иностранные поставщики, глядя на происходящее, не торопятся выполнять обязательства по контрактам. Некоторые из них теперь требуют стопроцентной предоплаты, которую предприятиям неоткуда взять: прибыли нет, а банки из-за нестабильности отказывают в кредитах. Многие производства отправляют рабочих в вынужденные отпуска. В головах левых политиков и офицеров из ДВС крепнет мысль о том, что справиться с трудностями можно при помощи планирования и регулирования социалистического типа. Их оппоненты, напротив, винят во всем засевших в правительстве коммунистов.

За несколько месяцев тон статей о Португалии в западной прессе меняется с восторженного на скептический: газеты пишут о правовой неопределенности, эксцессах беспорядочной профсоюзной борьбы, государственном вмешательстве в экономику, о признаках неуважения к частной собственности, о многовластии, выражающемся в существовании нескольких конкурирующих центров принятия решений. И главное, растет влияние Москвы и коммунистов.

Все это видят и иностранные инвесторы, а прежние преимущества — самые низкие в Западной Европе зарплаты и жесткий контроль профсоюзов, обеспечиваемый авторитарным режимом, — исчезли. Революционные капитаны упрекают инвесторов: «Вы впадаете в истерику от того, что мы потребовали платить португальским рабочим более достойные зарплаты, но они все равно намного ниже тех, что вы платите американским и западногерманским». «Но выше, чем платят корейским и тайваньским», — отвечают капиталисты.

Капитаны обвиняют в саботаже и крупный бизнес, и мелких лавочников вроде владельцев пекарен, которые не хотят отпускать хлеб по регулируемым ценам, и, разумеется, подрывные элементы в рядах центральной и местной бюрократии. Разворачивается процесс «оздоровления», иначе говоря — люстрации. И если поначалу она касается явных сторонников свергнутого режима, занимавших ответственные посты, теперь изгоняют тех, кто «на словах приветствовали революцию, а сами вредят».

Наказывать и увольнять начинают обычных безыдейных управленцев, бюрократов низшего и среднего звена, которые служили бы и новой власти. Кадровый резерв на случай массовой революционной чистки у «Движения вооруженных сил» отсутствует, места уволенных «вредителей» занимают военные, случайные люди и протеже офицеров.

От чисток местной власти больше всего выигрывают те силы, у которых еще при старом режиме сложилась разветвленная структура партийных комитетов в городах и селах. Среди них лидируют коммунисты с сетью подпольных ячеек и профсоюзным объединением «Интерсиндикал». Их представителями революция замещает прежних мэров и муниципальных советников. Во многих городах и селах это означает резкое полевение местной власти и ее действий.

Пока местная правая пресса вместе с западной приписывает коммунистам подрывную деятельность в интересах Москвы, компартия и «Интерсиндикал» собирают огромную демонстрацию трудящихся, выступающих против забастовок. Работников уговаривают заключать с работодателями коллективные договоры, ориентируясь на установленный государством повышенный минимум зарплат 3300 эскудо. Ведь всего полгода назад, в сентябре 1973 г., такие же беспорядочные стачки водителей грузовиков, владельцев и продавцов магазинов в Чили стали прологом к военному перевороту Пиночета и правой диктатуре. Местные коммунисты и их союзники в Москве боятся, что Португалия пойдет по пути Чили.

Крах португальского де Голля

Оказалось, что люди, которые смогли свергнуть режим, не обязательно умеют управлять страной. Недавние союзники по революции по-разному видят выход из нарастающего хаоса. Левые офицеры из ДВС — в народовластии и социалистических преобразованиях, примкнувшая к революции часть элиты — в новой твердой руке, например революционного президента генерала Спинолы, который может стать демократическим диктатором, местным де Голлем.

Сторонники Спинолы совершают одну за другой три попытки остановить развитие революции по социалистическому пути. Первая — дворцовый переворот. Вторая — массовый гражданский протест. Третья — военный мятеж. Неудача очередной попытки, по законам политической физики, все больше отбрасывает страну влево.

Уже летом 1974 г. генерал Спинола попытался вернуть революционных капитанов в казармы, причем в основном не в столичные. Премьер-министр первого временного правительства Палма Карлуш, ставленник Спинолы, без консультаций с левыми министрами и руководством «Движения вооруженных сил» потребовал особых полномочий на три месяца, чтобы ускоренно провести президентские выборы. Его план — создать президентскую республику с сильным Спинолой во главе.

Премьера обвиняют в попытке контрреволюционного мятежа в интересах Спинолы. Предрекая стране неминуемую катастрофу, Карлуш покидает свой пост. Новым премьер-министром становится один из левых идеологов ДВС, участник «революции гвоздик» капитан Вашку Гонсалвиш, человек с копной волос, вечно отброшенной назад будто невидимым встречным ветром истории.

Предчувствуя неминуемое столкновение со Спинолой, революционные капитаны создают собственную силовую структуру — Оперативное командование вооруженных сил на континенте (COPCON). У революционного офицерского меньшинства теперь есть нечто вроде революционной гвардии. В подчинении COPCON полк сухопутного спецназа в 1000 человек, батальон морской пехоты примерно в 500 человек и 2200 десантников. Вместе с частями обеспечения это около 4000 человек из почти 100 000 военных всех родов войск. Командующим COPCON назначен Отелу Сарайва ди Карвалью, автор плана революции 25 апреля