История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 2 - Луи Адольф Тьер Страница 52

допустить в нее французского комиссара, возникли возражения. Ведь это означало отказ от обещания без Франции распоряжаться всеми территориями, которые у нее отобрали, обещания, повторенного в Вене в первые дни конгресса. Правда, позднее пришлось всё устраивать вместе с Францией, ибо притязание решать в Европе что-либо окончательно без ее участия быстро выказало всю свою смехотворность и неосуществимость. Но по главным территориальным вопросам всё же не отклонились от тайного обязательства действовать исключительно в рамках четверки. Меттерниху и лорду Каслри пришлось бы признаться, что в своей глубокой обеспокоенности они полностью посвятили Францию в дело Саксонии и теперь неуместно ее отстранять. Они не решились на такое признание, а поскольку Пруссия резко возражала против введения в дело последней инстанции, не настаивали больше и не включили французского комиссара в оценочную комиссию.

Лорд Каслри не осмелился сам сообщить новости Талейрану; он поручил это своему брату лорду Стюарту, послу Англии в Берлине, явившемуся в здание посольства с множеством извинений и смущенных объяснений. Талейран, не намеренный шутить, когда речь шла о роли французской миссии в Вене, сухо спросил у брата лорда Каслри, кто возражал против принятия Франции в комиссию, и с горькой иронией заметил, что, скорее всего, ее участия не захотели союзники. Когда лорд Стюарт простодушно признал влияние союзников, Талейран, вне себя, резко ответил: «Поскольку вы еще шомонские союзники, оставайтесь в своем кругу. Французское посольство сегодня же покинет Вену, и всё вами сделанное останется ничтожным и для него, и для принесенных в жертву заинтересованных сторон. Европа узнает о том, что произошло, Франция узнает о роли, которую ее хотели заставить играть, а Англия узнает, как слабо и непоследовательно выступал ее представитель. Она узнает, что после фактической сдачи Саксонии и Польши он отверг помощь, которая могла спасти их обеих». Эти слова, угрожавшие лорду Каслри, обещая ему серьезные затруднения в британском парламенте, чрезвычайно взволновали лорда Стюарта, и он побежал предупредить брата о надвигавшейся буре. Хотя лорд Каслри и не принял угрозы Талейрана всерьез, опасения возможных последствий придали ему храбрости в отношении союзников, которой ему поначалу не хватало. Он снова собрал их, заявил, что не возьмет на себя подобной ответственности перед Англией, получил поддержку Меттерниха, и французского комиссара приняли в комиссию вопреки пруссакам. Любезная записка лорда Каслри уведомила об этом Талейрана в тот же вечер.

Представителем Франции в оценочной комиссии выбрали Дальберга. Комиссия собралась 31 декабря. Изложить притязания России и Пруссии поручили русскому представителю, и это было тем более уместно, что после достижения согласия с Австрией относительно границ Галиции и оставления герцогства Познанского Пруссии, Россия казалась незаинтересованной в поставленном вопросе. Ее представитель говорил от имени двух держав и обнародовал следующие выводы. В качестве возмещения за потери Пруссия получит, помимо герцогства Познанского, всю Саксонию. По словам российского комиссара, невозможно было сделать меньшее, чтобы вернуть Пруссию к состоянию 1805 года и выполнить взятое в ее отношении обязательство. Король Саксонии будет перемещен на берега Рейна, и Пруссия предоставит ему территорию, населенную 700 тысячами жителей, с Бонном в качестве столицы. Вдобавок король получит один голос в сейме. Будучи помещен среди католического населения и на границе с Францией, этот государь предотвратит всякое соприкосновение Франции с Пруссией. Польша получит от российского правительства отдельную администрацию и дальнейшие приращения за счет бывших польских провинций, ныне принадлежащих России. Всё это осуществится по воле императора России, оставляющего на свое усмотрение организацию королевства, которое сам и возглавит. Император будет отныне носить титул русского царя и польского короля. Другие державы, участницы раздела Польши, сохранившие по мирному договору польские провинции, также обязуются дать им администрацию, способную обеспечить провинциям гражданскую независимость и государственное устройство, сообразное нравам жителей, а также отношение, благоприятствующее их торговым и сельскохозяйственным интересам.

Этот план был последним усилием, которое предпринял Александр ради своего союзника прусского короля, дабы обеспечить ему Саксонию. Но было совершенно очевидно, что он не станет поддерживать свои предложения до последней крайности, будучи удовлетворен в том, что касалось его самого. Продолжение и обсуждение предложений перенесли на 2 января.

Первого января лорд Каслри получил весьма важное известие, совершенно переменившее ситуацию. Англия подписала мир с Соединенными Штатами и теперь могла перевести все свои войска на европейский континент. Война с Америкой весьма ее беспокоила, и все силы, не занятые защитой Нидерландов, она использовала там. Избавившись от этой заботы, Англия была в состоянии собрать в Голландии к весне 1815 года 80 тысяч человек и тем самым предоставить новой коалиции (если таковую против Пруссии и России придется формировать) широкий контингент.

Второго января оценочная комиссия собралась вновь, чтобы обсудить предложения императора Александра. На сей раз защищать общий план взялись пруссаки. Обстановка для них сложилась самая опасная. Это была их последняя попытка добиться Саксонии, и в случае отказа им оставалось только прибегнуть к силе. Их комиссары соединяли с огромным личным воодушевлением всё воодушевление военных, во множестве собравшихся в Вене и не перестававших с невероятным бахвальством твердить, что они одни спасли Европу и потому не должны ни в чем встречать отказа; что Саксония – это их завоевание; что они завоевали ее в Лейпциге в ужасных сражениях 16–18 октября 1813 года; что при поддержке русских братьев по оружию они не позволят похитить у них цену их крови; что они трудятся не ради одной Пруссии, а ради Германии, ибо каждое новое увеличение Пруссии есть шаг к германскому единству, которое может совершиться только через Пруссию и во главе с ней.

Под влиянием этих подстрекательских речей прусская миссия предалась на комиссии всей пылкости своих чувств. Прекрасно понимая, что их смелые утверждения и притязания встретят сопротивление, пруссаки пришли в крайнее раздражение и дошли до заявления, что при необходимости Пруссия будет добиваться выполнения требований силой оружия. При таких словах лорд Каслри, гордый англичанин, удивленный подобным отношением людей, которым он так помогал, отверг угрозы Гарденберга и заявил, что Англия не потерпит принуждения и на войну ответит войной. Выйдя из себя, он удалился в волнении, ему не свойственном, и отправился облегчить душу туда, где, как он знал, найдет сочувствие, то есть во французскую миссию. Забыв про шомонских союзников, он рассказал Талейрану о происшедшем и повторил, что Англия не потерпит подобной заносчивости. Освободившись от бремени войны с Америкой, лорд Каслри обрел всю свою энергию и выказал готовность скорее бросить вызов самым крайним последствиям, нежели уступить надменности пруссаков и русских. Его ловкий собеседник выслушал английского министра, искусно польстил его чувствам и напомнил, о чем говорил несколькими днями