Ирина Карацуба - Выбирая свою историю. «Развилки» на пути России: от рюриковичей до олигархов Страница 53

Общество безмолвствовало. Лишь Карамзин дерзнул воззвать к гуманным чувствам Екатерины II. В майском номере 1792 г. издаваемого им «Московского журнала» была напечатана ода «К милости», где есть и такие строки: «Там трон навек не потрясется, где он любовью бережется». Страшновато звучали эти слова в условиях Великой французской революции. Наверху хранили молчание. Вскоре Карамзин закрыл журнал.

С расправой над Новиковым эпоха «торжествующей Минервы», богини мудрости и покровительницы искусств, закончилась. Императрица уничтожила первую в нашей стране независимую общественную инициативу, первое вольное просветительское и благотворительное дело. Именовавшая себя главой православной церкви (слово «Бог» в официальных документах писалось с заглавной буквы, в то время как «Екатерина» — одними заглавными), она нанесла смертельный удар по «практическому християнству» Новикова и его соратников. Это было, по словам В. О. Ключевского, «нравственное банкротство» блестящего царствования. А начало этой драмы — середина 1770-х, когда политика Екатерины начинает приобретать все более узкосословный и военно-имперский характер, а сама императрица все с большим подозрением относится к духовным и интеллектуальным поискам образованного дворянского общества, что хорошо отражают написанные ею комедии.

Вдогонку пугачевщине с 1775 г. начинается губернская реформа, во многом перестроившая и изменившая местную жизнь. Реформа ввела новое административное деление (губернии и уезды), сохранившееся до 1920-х гг., и новую систему местных органов, просуществовавшую более ста лет. Новаторскими были ее основные принципы: децентрализация местного управления, отделение суда от администрации и приближение их к населению, увеличение роли выборных представителей дворянства в местном управлении, создание на местах совершенно новых учреждений — «приказов общественного призрения», ведавших школами, больницами, приютами.

Правда, в российских условиях полного отделения суда от исполнительной власти не получилось — достаточно вспомнить взаимоотношения городничего и судьи Ляпкина-Тяпкина из гоголевского «Ревизора». Созданные в 1775 г. в уездах (в 1785-м — в губерниях) дворянские собрания избирали главу уездной власти и судей земского суда, но не могли контролировать их деятельность или смещать, а таким образом выборные представители дворянства превращались в разновидность коронных чиновников.

Процесс оформления сословного строя завершился Жалованными грамотами дворянству и городам, изданными в один день — 21 апреля 1785 г. Дворяне получили законодательно оформленное подтверждение всех своих привилегий и некоторое расширение полномочий дворянских собраний. Вопрос о праве владения крепостными был обойден — говорилось о собственности дворянина на имение со всем, что в нем находилось. Но прямо о владении душами сказано не было.

Причины этого не очень ясны — возможно, Екатерина хотела показать, что право на владение крепостными не будет навсегда сохранено за дворянством. Надо сказать, что эта сторона дела привлекла внимание не столько современников, сколько историков. Жалованная грамота городам попыталась создать русское «третье сословие» в виде «градского общества». Городское население было разделено на шесть разрядов. Верхушка города освобождалась от телесных наказаний и подушной подати, за ней закреплялось право собственности на имущество, свобода торговли и предпринимательства. «Градское общество» получило права юридического лица и избирало городскую думу, ведавшую, правда, только благоустройством и санитарным состоянием города (и то под контролем городничего из дворян).

Была подготовлена и Жалованная грамота государственным крестьянам, которая, однако, так и осталась неопубликованной, очевидно, из-за боязни возмутить дворянство. Историки справедливо считают, что эти грамоты в совокупности составляют всеобъемлющее сословное законодательство, призванное не столько поддержать то или иное сословие, сколько усилить само государство. Для этого надо было ликвидировать пропасть между монархом и народом, пагубность которой показала пугачевщина, путем создания «посредствующих властей» — дворянства, «градского общества» и лично свободного крестьянства, законодательно закрепив их права и обязанности. Правда, из триады выпало государственное крестьянство, но и в таком виде сословное законодательство Екатерины было важным достижением. Некоторые историки называют, например, Жалованную грамоту дворянству первым правовым актом в русской истории — привилегии и свободы «благородных» были даны «навеки», «непоколебимо и ненарушимо». Правда, последовавшее затем павловское царствование показало истинную цену этой «ненарушимости»…

Екатерина II готовила и другие «фундаментальные законы» для России — «Наказ Сенату», «Уголовное уложение», которые должны были реформировать судебную систему и гарантировать всем подданным их права и судебную защиту, но все они остались на бумаге. Императрица становилась все более осторожной (особенно после начала Великой французской революции), колебалась между стремлением к умеренной либерализации русских государственных и общественных порядков и боязнью утратить полный контроль над ситуацией в стране. Неоднократно заявляя о своей приверженности идее народного представительства («Я в душе республиканка, деспотизма ненавижу»), она в то же время считала принципиально неправильным и неполезным для России ограничение самодержавной власти.

Это, конечно, была политическая квадратура круга, весьма, однако, характерная для русской истории. В тисках этого противоречия будут биться Александр I, Александр II, Николай П. Список можно и продолжить… Об этой характерной для российской истории дилемме деспота-реформатора с горечью напишет в 1782 г. Радищев: «Нет и до скончания мира примера, может быть, не будет, чтобы царь упустил добровольно что ли из своея власти, седяй на престоле».

На деле постепенно происходил переход от прагматики к реакции, что наглядно зафиксировали «дела» А. Н. Радищева (1790) и Н. И. Новикова (1792). В диалоге власти и просвещенного общества власть срывалась в охранительство и реакцию.

Изменению курса внутренней политики соответствовал и поворот во внешней. Начиналась (точнее, продолжалась — еще со времен Петра) эпоха, отражением которой стал знаменитый военный гимн «Гром победы, раздавайся, веселися, храбрый Росс!».

В бытность великой княгиней молодая Екатерина, определяя для себя заповеди монарха, сформулировала их следующим образом.

«1. Нужно просвещать нацию, которой должен управлять.

2. Нужно ввести добрый порядок в государстве, поддерживать общество и заставлять его соблюдать законы.

3. Нужно учредить в государстве хорошую и точную полицию.

4. Нужно способствовать расцвету государства и сделать его изобильным.

5. Нужно сделать государство грозным в самом себе и внушающим уважение соседям.

Каждый гражданин должен быть воспитан в сознании своего долга перед Высшим Существом, перед собой, перед обществом..»

С середины 1770-х гг. начинается новый, в значительной степени вызванный успехами первой русско-турецкой войны и раздела Речи Посполитой грандиозный «греческий проект» в Северном Причерноморье. Именно он в итоге сделал Российское государство «грозным» и «внушающим», но ценой этого стало опустошение казны и бесконечные войны и конфликты, идущие, например, на Кавказе и до сего дня.

Приверженность идеалам Просвещения вполне гармонично уживалась в сознании императрицы с имперской идеей, согласно которой великая Россия как наследница Византии обладала неотъемлемым правом вмешиваться в дела соседей и решать судьбы народов по своему усмотрению. Екатерина считала, что ее миссия состоит в защите и распространении христианства, а потому, борясь с Турцией, она действует в общеевропейских интересах. Как восточное (турецкая проблема), так и западное (польский вопрос) направления внешней политики России достались Екатерине от ее предшественников, но решающие действия были совершены ее дипломатами, военачальниками и солдатами.

«Греческий проект» стартовал с середины 1770-х гг., когда статс-секретарем становится А. А. Безбородко, а фаворитом (как считают некоторые историки, тайным мужем и соправителем) — Г. А. Потемкин. В апреле 1779 г. у Екатерины рождается второй внук, которого называют греческим именем Константин, нанимают ему кормилицу-гречанку, чеканят в честь его рождения монету с изображением храма Святой Софии в Константинополе. На специально устроенном по этому случаю празднестве читают греческие стихи. Все эти меры подготавливали курс на борьбу с Турцией, завоевание ее территории и восстановления греческой империи с Константином на троне (по этому плану предполагалось, что в России будет царствовать первый и любимый внук Александр).