Гордон Брук-Шеферд - Перелетные птицы Страница 53

Как и остальные разоблачения "Фэрвела", это была информация, вплотную затрагивавшая интересы партнеров Франции по НАТО. Этих партнеров, прежде всего Соединенные Штаты, которые, как показала статистика КГБ, являлись главной целью, поставили в известность по полной программе. Бытует история, что на саммите десяти стран в Оттаве в июле 1981 году новоизбранный президент Франции Миттеран отвел президента Рейгана в сторону и показал ему досье "Фэрвела", и, согласно этой версии, американский президент избавился от подозрений в отношении президента-социалиста и в мгновенье ока проникся сердечностью к нему. На самом деле эта перемена настроения имела место не в самой Оттаве, а на двусторонней встрече двух лидеров по дороге на саммит. И представление документов, хотя и заслужило благодарность Рейгана (особенно позже, после того как информацию оценили и пустили в дело), сразу не изменило американского отношения к Миттерану. Тем не менее досье "Фэрвела" безусловно помогло Франции, которая временами по своей инициативе держалась в стороне от союзников по НАТО, повысить свой авторитет в семействе спецслужб НАТО. Более того, разоблачение в глазах Белого дома глубины и целей советского научно-технического шпионажа оказалось, пожалуй, главным политическим отзвуков дела "Фэрвела". В Соединенных Штатах и во всем западном мире надолго запомнили реальность угрозы и необходимость принятия определенных контрмер против этой угрозы. Началась новая атака против "технобандитов" - западных бизнесменов, готовых за кругленькое вознаграждение помочь в контрабанде запрещенных товаров в Советский Союз. Ужесточились меры со стороны КОКОМ (Координационного комитета стран НАТО плюс Японии по продаже высокотехнологичной продукции в Советский Союз), особенно по самым высокотехнологичным товарам, как компьютеры и роботы. При сильной поддержке Франции КОКОМ стал специальным консультативным органом по контролю за продажей технологического оборудования, которое может представлять особый военный интерес для Москвы.

Но все эти мероприятия наталкивались на присущую западным, особенно американскому, обществам открытость. Благодаря этой открытости КГБ могло 40 процентов научно-технической информации черпать из открытых и законных источников, таких как статьи в технических журналах, доклады и дискуссий на международных научных конференциях и так далее. Благодаря предупреждениям "Фэрвела" даже в этой традиционно прозрачной области были предприняты определенные усилия по уменьшению утечек ценной информации.

Это одна часть его стратегического значения как шпиона. Другая состоит в раскрытии им собственных военных секретов Советского Союза, которые он раскрыл, и почти бессознательно - одновременно с передачей перечня разведывательных устремлений Кремля. Так, сведения о настойчивой охоте Москвы за данными на самолеты с вертикальным взлетом привели к раскрытию того факта, что Советский Союз занимается производством новой и на тот момент не известной Западу машины этого типа, а именно ЯК-44. Полетный радар на последних советских истребителях МИГ-29 стал "читаться" гораздо легче, когда было установлено, что он частично позаимствован у западных моделей. Равным образом знаменитые советские ядерные ракеты среднего радиуса SS-20 не представляли большого секрета для Запада, так как значительная часть её технологии пришла с Запада.

Что касается наземных вооружений, то НАТО впервые узнало, что в 90-х годах у Красной Армии будет новый боевой танк, после того как "Фэрвел" возвратил на Запад чертежи, ранее украденные и использованные при строительстве танка. Значительные пробелы выявились в области советских ракетных двигателей - одной из относительно редких областей, в которой русские удерживали значительное преимущество перед Западом. Хотя русские хвастались, что им нечего занимать в этой области, "Фэрвел" раскрыл, что Москва на самом деле очень интересовалась секретами "криогении" - особой сжатой смеси кислорода и азота, которая использовалась как горючее во французских ракетах "Ариан". Интерес Кремля к французским ракетам явился причиной того, что президент Миттеран в течение своего срока пребывания у власти холодно относился к русским, и это ещё один пример влияния "Фэрвела" на политические события.

Но пора вернуться в Советский Союз, в зиму 1982 года и увидеть, как "Фэрвел" сам закрыл шпионское досье на себя. Начнем с того, что мало было известно о нем самом и его семье, хотя это играло ключевую роль в его провале. Поскольку он отклонял предложения о встрече в Париже,* отрывочная информация о нем была собрана лишь двумя французскими связниками, которые встречались с ним в Москве.

* Предположения, что ему был навсегда закрыт выезд из Советского Союза в силу его знаний, неверен. Были возможности встретиться с ним за границей, даже в Париже, но именно "Фэрвел" выступал против.

"Фэрвел" родился в Москве в 1928 году и происходил, очевидно, из мелких сельских дворян, поскольку при удобных случаях говорил, что он "из бывших". Он был явно хорошо образован и начитан, у него была старинная мебель и старинные произведения искусства и вообще вкус к хорошей жизни в её традиционном понимании. Он ненавидел коммунистический режим за его вульгарность, своекорыстие, ложь - пожалуй, так же, как прусские юнкеры ненавидели нацистский режим, которому вынуждены были служить. Коммунисты в его глазах утратили всякое уважение и его лояльность, потому что никогда всерьез не пытались взять на себя главную ответственность любого правительства - служить нации. Однажды он вытащил кошелек. "Смотрите, что мы получаем! - воскликнул он. - Все деньги идут на оружие. И ничего народу". Деньги не играли никакой роли в его решении работать против режима. Он никогда не пытался торговаться за бесценные материалы, которые передавал, и принимал небольшие суммы на покрытие своих расходов.

Жена его была тоже не из пролетариев. Об этой женщине известно ещё меньше сверх того, что она была дочерью адмирала и весьма культурным человеком.

Разоблачение "Фэрвела" произошло после того, как он сам, уже осужденный за убийство, начал понемногу проговариваться. Несмотря на на отдельные любовные приключения, вроде романа с Людмилой, его брак был вполне счастливым - на русский манер. И вот в своих письмах жене из иркутской тюрьмы он не смог удержаться, чтобы не вставить ностальгических намеков на "нечто большое", от чего он теперь вынужден отказаться. Такие намеки не могли не обратить на себя внимание. "Фэрвел" должен был понимать и, возможно, понимал, что все написанное им проверяют тюремные власти. Подключился КГБ, и зимой 1982-83 года к нему пришли следователи из его прежней организации, где начали подозревать, что он не только убийца, но и предатель.

Запад узнал об этих допросах и вообще о том случае, который привел к аресту "Фэрвела" и заключении его в тюрьму благодаря исключительному совпадению. Офицером, которого послали допрашивать "Фэрвела", был полковник Виталий Сергеевич Юрченко, с сентября 1980-го до марта 1985 года возглавлявший 5 отдел Управления "К" Первого главного управления КГБ, и в его обязанности входило, помимо прочего, расследовать подозрительные на шпионаж случаи среди сотрудников. А в августе 1985 года, через пять месяцев после того как Юрченко был направлен за рубеж на оперативную работу против Соединенных Штатов и Канады, он совершил "импульсивный побег" в американское посольство в Риме. И хотя спустя три месяца он совершил другой импульсивный побег - в советское посольство в Вашингтоне,* - достоверность его информации была подтверждена другими перебежчиками. Одна из вещей, которую он поведал американцам за то прискорбно малое время, какое он был у них в руках, это развязка с "Фэрвелом" и его связанная с этим психологическая травма, которая первоначально толкнула Юрченко на побег.

* Юрченко бежал обратно в Советский Союз в ноябре 1985 года. В этом поступке усматривается множество причин, и все личные. Роман, который у него был в Оттаве с одной русской женщиной, работавшей в советском посольстве, рухнул, так как она отказалась просить вместе с ним политического убежища. Более того. - это редкий случай среди перебежчиков жизнь в Соединенных Штатах при ближайшем рассмотрении показалась ему менее привлекательной, чем ему казалось. Он был также рассержен на то, что ЦРУ поторопилось дать в прессу некоторую информацию, которую он успел рассказать. В целом, созданные вокруг него условия в немалой степени способствовали его побегу обратно. Этот побег облегчался ещё и тем, что его "попечители" пошли с ним обедать в ресторан, расположенный вблизи советского посольства. Так что ему и нужно-то было извиниться на несколько минут и быть таковым. Бытует мнение, что это был тоже "импульсивный побег". Нет никаких логических или профессиональных оснований считать, что его с самого начала подкинули американцам для пропагандистского шума.