Прокопий Короленко - Черноморские казаки (сборник) Страница 54

Избранные старшины утверждались в своих должностях за Бугом и на Кубани правительством.

Кроме войскового коша, за Бугом были учреждены три полковые паланки (окружные правления): Березанская, Поднестрянская и Кинбурнская. Они управлялись назначавшимися от коша старшинами. Каждой паланке были подведомы несколько казачьих поселений.

Кошевой атаман, управляя внутреннею администрацией войска, соображался, насколько было можно, с порядками, существовавшими в Запорожье. Все распорядительные действия коша, если не было повелений от высшего начальства, основывались на народной воле, выражавшейся в общественном представлении. Это право само правительство признавало за обществом Черноморского войска, но только за Бугом, что подтверждается многими официальными документами первых государственных лиц, относившихся в своей переписке так: «Кошевому атаману, старшинам войска и всему обществу ».

Для примера, насколько общественное мнение имело влияния на действия коша, привожу случай, хотя и не законченный, но довольно характеристичный.

Кошевой атаман Чепега 18 августа 1789 года писал войсковому судье Головатому, бывшему тогда с пехотной командой на гребной флотилии: «По известиям, пехотная Черноморского войска команда служить по донскому не желает и сотников у себя избирать не хочет; конная же команда возымела едино намерение просить его светлость о Таврической земле, дабы до тех мест, которые определяются для сего войска [170], прибавлено было на сю сторону Перекопа по Днепр, зачав от лимана даже до Конской, а по оной до Азовского моря». Посылая к Головатому пять атаманов с казаками, Чепега просил «приложить старание привесть и пехотную команду о земле в единогласие, а также и о донской службе. При тех же нарочно посланных, кому следует приказать учинить настоящую выправку: какого оная (пехотная) мнения, дабы и конная команда с пехотною могла быть в едином согласии». Чрез тех же нарочно посланных атаманов Чепега просил уведомления за подписанием общих рук.

По требованию этому 19 августа того же года служившею под начальством войскового судьи Головатого пехотною командою составлен был на Березане приговор, писанный вчерне рукою самого Головатого, следующего содержания:

«В дополнение просимое уже нами, для поселения войска верных черноморских казаков, впусте лежащей по способности и желанию нашему всей Кубанской стороны еще и на сей стороне Азовского моря Перекопскую степь, зачав от устья Бердянска по Перекопскую линию, а от оной по Кинбурн, а от Кинбурна берег лиманский и от правой до устья Конской впадающей в… и вверх по оной до вершины Бердянской, и там в низ по Бердянке. На первый случай переселить наших жен и детей и движимое имение с владельческих и казенных селений, равно престарелых, раненых и малолетних неспособных уже в службу. Просить, где подлежит, отводу оной. Куренные атаманы согласны и заведомо куренного товарищества старших и меньших подписуемся…» (следуют подписи атаманов).

Головатый, передавая этот приговор Чепеге, того же 19-го числа августа писал: «Приговор, всходственность желаний присланных от вас депутатов сего войска учиненного, копию для объявления тамошнему обществу при сем препровождаю и притом советую учинить и также сходственно с него копию пришлите ко мне, дабы сие могло быть единственным уже и твердым на веки.

«Штат о жалованье и фураже, против донских войск, еще в прошлом годе, на майскую треть, его светлостью опробован и подписан, по которому нижние и вышние чины, а при том и сами вы жалованье и фураж на лошадей получаете, которого подлинник хранится у вас. Вы его рассмотрите и увидите, что оно все так как в прошедшую войну получали старшины, — кроме рядовых казаков. Все то нельзя и почитать, так как не по донскому положению мы ныне есть. Послужим, только постарайтесь. Касательно до пехоты, то оная в своем существе, так как и была на военной ноге всегда готова проливать кровь за веру, отечество и вольность, которую заслужить положили с помощью Бога» [171].

Последние слова Головатого вполне объясняют стремления Черноморского войска — к восстановлению «вольности» казаков, как было в Запорожье…

Желание черноморцев сбылось; они действительно «с Божией помощью» заслужили то, чего так долго ожидали от времени, обстоятельств, усердной своей службы и милости царицы. Они благородной стезей дошли до прав и преимуществ, дарованных Черноморскому войску Высочайшей грамотой 30 июня 1792 года. Больших прав войску в то время нельзя было желать; такие независимые общины в государстве, как запорожский кош, были уже немыслимы в правительственной сфере.

Достигнув желанной цели, черноморцы на Кубани, как и за Бугом, крепко старались поддержать честь и славу своего войска и исполнить в точности священный завет матери-царицы: «бдительно хранить пограничную линию от набегов закубанских горцев, соблюсти имя храбрых воинов и заслужить звание добрых и полезных граждан».

Переселение черноморцев из-за Буга на Кубань. — Частное и войсковое хозяйство. — Войсковая администрация. — Медицина, гимназия и духовенство. — Мысли Ланжерона. — Заключение

Харько листи засилае,

На Кубань ричку зазывае.

Даруе лисами, рибними плесами

И ще й вольними степами.

Народная песня

Ни угрюмая пустыня необозримых степов кубанских, ни убийственный климат прикубанских болот, ни опасное соседство диких закубанских горцев — ничто не устрашило верных и преданных престолу черноморцев. Они, с покорностью судьбе стремились из-за Буга туда, куда призывала их польза государства. Они спешили укрепиться живою изгородью на южной русской окраине и мощною своею казацкою грудью заслонить свои новые жилища от гибельных набегов закубанских народов.

Черноморское войско, по воле Императрицы Екатерины II, в 1792 и 1793 годах перешло из-за Буга на Кубань, для заселения пустынного края и занятия границы по р. Кубани против черкесских племен, обитавших по левую сторону этой реки, в горах западного Кавказа [172].

Первоначально, 25 августа 1792 года, прибыли Черным морем к Тамани на гребной флотилии (51 лодка и одна яхта) 3847 человек строевых черноморцев, под командою войскового полковника Саввы Белого; за ними, в октябре того же года, перешел сухим путем на кубанскую землю кошевой атаман Чепега с войсковым штабом, обозом, тремя конными и двумя пешими пятисотенными полками. Для устройства дел по переселению на Кубань семейных черноморцев остался на время за Бугом войсковой судья Головатый.

С ранней весны 1793 года Головатый объявил черноморцам чрез полковые паланки (Березанскую, Поднестрянскую и Кинбурнскую) о предстоявшем походе на вновь пожалованную землю; велел всем желающим на переселение запастись подводами и быть готовыми к выступлению.

Рассчитывая на долгую жизнь за Бугом, черноморцы обстроились, завели хутора, мельницы, рыбные ловли, хлебопашество, садоводство, пчеловодство, скотоводство и прочее хозяйство. Когда же было объявлено новое переселение на Кубань, то все угодья и учреждения, неудобные, или и вовсе невозможные к передвижению на Кубань, пришлось оставить на месте. Жаль было расставаться казакам с нажитым своим добром. Впрочем, им представлялось на волю — идти и не идти на Кубань. Но могли ли черноморцы расстаться с единством казачьей семьи? Могли ли покинуть своего любимого батька кошевого Харька Чепегу, звавшего их с собой на пустынные, но привольные берега Кубани, — где все блага природы отдавались в полное владение казаков, на вечные времена!.. Нет! Они лучше согласились лишиться всего имущества, да быть вместе там, где душа казака, нестесненная условными требованиями, могла насладиться свободой и вольностью дарованных войску прав и привилегий…

Некоторым черноморцам удалось за Бугом запродать свои усадьбы, но прибывши обратно на эти места молдаване начали присваивать себе все, что принадлежало черноморцам, под предлогом, что прежде это были их поселения; даже отнимали у казаков домашний скот на пополнение будто бы уворованного молдаванского скота. Поводом к такому самоуправству и притеснению бедных казаков послужило повеление правителя екатеринославского наместничества, генерала Каховского, водворить молдаван в селениях выходивших на Кубань черноморцев [173].

Головатый оставил за Бугом, для ограждения прав казаков на их имущества, полкового есаула Черненко, исходатайствовав ему у графа Суворова-Рымникского содействие со стороны правительства; а сам в мае месяце двинулся на Кубань со всеми переселявшимися черноморцами двадцатью колоннами, чрез Буг, на Сокольский перевоз, потом чрез Днепр на Бериславль.