Василий Сиповский - История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1 Страница 55

Но это замѣчаніе едва ли вполнѣ вѣрно: будучи поэтомъ-художникомъ, который былъ воодушевленъ народными преданіями и пѣснями и оттуда вынесъ свое проникновеніе въ духъ народа, въ его силы и героевъ, Гоголь, конечно, въ то же время, былъ и историкомъ. Интересъ къ исторіи Малороссіи былъ y него чѣмъ-то органическимъ: среди юношескихъ его опытовъ встрѣчаемъ мы уже начало повѣсти изъ жизни казаковъ; эти казаки постоянно фигурируютъ въ его «Вечерахъ», то подымаась до героическаго образа пана Данилы (въ повѣсти "Страшная месть"), то опускаясь до комическихъ очертаній Чуба и др. Какъ настоящій историкъ, всматривался Гоголь и въ причины, создавшія казачество, и старался оцѣнить тѣ слѣдствія, которыя неизбѣжно вытекали изъ этого сложнаго явленія. Мы знаемъ, что Гоголь собирался написать даже обширную исторію Малороссіи; въ своихъ «Арабескахъ» характеризуя "малороссійскія пѣсни", онъ много говоритъ о тѣхъ историческихъ условіяхъ, которыя создали богатырскій размахъ русской души, выразившійся въ образованіи Запорожской Сѣчи. Да и въ повѣсти "Тарасъ Бульба" не разъ Гоголь отклоняется въ сторону исторіи, — многіе факты изъ жизни своихъ героевъ объясняетъ условіями тогдашней жизни. Какъ историкъ, Гоголь добросовѣстно изучалъ прошлое Украйны и по ученымъ трудамъ, и по источникамъ, и по народнымъ произведеніямъ, и по запискамъ современниковъ. Если тѣмъ не менѣе, онъ многое невѣрно понялъ въ прошломъ Малороссіи, то это еще небольшая вина, — при тогдашнемъ состояніи науки даже исторія великой Руси не была еще истолкована сколько-нибудь yдовлетворительно.

Историческія ошибки Гоголя въ этой повѣсти.

Главная ошибка Гоголя, какъ историка, заключалась въ томъ, что онъ внесъ романтическую окраску въ историческую жизнь Украйны: такихъ «полковниковъ», какъ Бульба, онъ представилъ какими-то феодальными рыцарями которые имѣютъ свои «полки», сами рѣшаютъ вопросы войны и мира. Въ то время полковники были «выборные» и надъ своимъ полкомъ не имѣли той власти, которую впослѣдствіи помѣщики пріобрѣли надъ своими крѣпостными. Такимъ образомъ, отношеніе господъ къ крѣпостнымъ Гоголь перенесъ въ XV в., произвольно придавъ этимъ отношеніямъ феодальный характеръ, что было ошибкой. Очевидно, что ромавтическая литература, съ ея замками, феодалами и самовластными средневѣковыми баронами, оказала, въ этомъ отношеніи, чрезмѣрное вліяніе на Гоголя и исказила историческую вѣрность его повѣсти. Такая же тенденція придать казачеству характеръ рыцарскаго ордена намѣчается и въ изображеніи жизги Запорожской Сѣчи.

Романтизмъ помѣшалъ Гоголю и вѣрно представить психологію нѣкоторыхъ дѣйствующихъ лицъ. Если безукоризненно нарисованъ Тарасъ и его сынъ Остапъ, то совершенно фальшиво представленъ Андрій. Казакъ грубаго XV вѣка представленъ какимъ-то "романтическимъ любовникомъ", съ самыми тонкими настроеніями изящной, чувствительной души. Но историческая цѣнность повѣсти, несмотря на присутствіе историческихъ промаховъ, всетаки велика. Въ образѣ Тараса Гоголю удалось изобразить дѣйствительно-національный типъ.

Малороссійское казачество; историческій смыслъ казачества. Разносторонность жизни. Свобода жизни.

Историческій смыслъ малороссійскаго казачества заключался въ борьбѣ за народность и вѣру. Эта борьба съ турками, татарами и поляками закалила народный характеръ, придала людямъ Украйны черты желѣзной энергіи, которая часто то задерживалась и скрывалась подъ личиной хитрости и простодушнаго лукавства, даже флегматичности и лѣни, — то вдругъ вырывалась на свободу и принимала широкіе размѣры стихійной силы, не знавшей удержу и предѣловъ. Жизнь была сложна — приходилось бороться и хитростью, и силой, приходилось быть и дипломатомъ, и солдатомъ… Нужды времени требовали и многихъ другихъ практическихъ знаній: каждый казакъ долженъ былъ быть и землепашцемъ, и охотникомъ, и скотоводомъ, и садовникомъ, и врачомъ, и ремесленникомъ. Это развивало разносторонность, находчивость, предпріимчивость, но не привязывало человѣка къ какому-нибудь одному опредѣленному дѣлу. Постоянная готовность идти на встрѣчу опасности, неувѣренность въ завтрашвемъ днѣ пріучали равнодушно смотрѣть въ глаза смерти, не дорожить своей головой, но не стѣсняться и чужой судьбой…

Отношеніе къ семьѣ. Идеалы.

Безпутно и безалаберно шла здѣсь жизнь: семья и домашній очагъ были казаку ненужны; эти привязанности замѣнялись y нихъ духомъ «товарищества», связавшимъ ихъ въ вольную дружину удальцовъ-"лыцарей", собиравшихся въ Запорожской Сѣчи. Суровая жизнь, полная опасности, развивала въ ихъ суровыхъ сердцахъ духъ удальства и, въ то же время, умѣніе на всѣ опасности глядѣть съ равнодушнымъ спокойствіемъ, даже съ юморомъ. Для нихъ «святымъ» въ жизни было немногое, — христіанская вѣра, родина да чувство товарищества. Эти немногіе и простые идеалы однако наполняли ихъ жизнь смысломъ, очищали облагораживали ихъ существованіе, дѣлали ихъ «лыцарями», какъ они сами себя называли, оправдывали, въ ихъ собственныхъ глазахъ, и разбойничьи набѣги на берега Чернаго моря, и жестокія расправы съ евреями и католиками.

Патріотизмъ. Національныя черты казаковъ въ герояхъ, другихъ повѣстей Гоголя.

Патріотизму они служили беззавѣтно, — онъ былъ главнымъ идеаломъ ихъ жизни — идеаломъ суровымъ и жестоквмъ, затемнявшимъ всѣ другія привязанности и стремленія (къ семьѣ, къ женщинѣ, къ мирнымъ занятіямъ). Многія изъ этихъ чертъ сохранились въ душѣ малороссовъ и до временъ Гоголя, и въ своихъ «Вечерахъ», въ "Віѣ" онъ собралъ всѣ эти измельчавшіе остатки прежнихъ чувствъ, скованныхъ блестящимъ прошлымъ, но уже не находящихъ себѣ объясненія въ настоящемъ… Въ "Тарасѣ Бульбѣ" Гоголь объяснилъ, откуда взялось y малороссовъ это лѣнивое равнодушіе, эта флегматичность, этотъ юморъ и упрямство, — всѣ тѣ національныя черты, которыя собраны и воплощены имъ въ дѣйствующвгь лицахъ его героической повѣсти: что въ современной жизни казалось смѣшнымъ, даже карикатурнымъ, то, въ историческомъ освѣщеніи героической повѣсти, пріобрѣло серьезный и глубокій интересъ. Вотъ почему и сама повѣсть, и главный герой ея имѣютъ большое историческое значеніе.

Xарактеристика Тараса.

Тарасъ Бульба является носителемъ всѣхъ типичныхъ сторонъ казачества. Человѣкъ, полный энергіи, не выносящій мирной, домашней жизни, до сѣдыхъ волосъ увлекающійся бурной жизнью, полной опасностей и тревогъ, онъ рисуется во весь ростъ, какъ семьянинъ, какъ военачальникъ, какъ человѣкъ вообще.

Бульба — семьянинъ. а) Отношеніе къ женѣ. b) Отношеніе къ дѣтямъ.

Это — суровый мужъ и суровый отецъ. Съ презрѣніемъ относится онъ къ женѣ, которая, по его словамъ, только «баба», т. е. существо, безконечно ничтожное. Она, въ его глазахъ, не пользуется никакимъ авторитетомъ, и сыновей своихъ онъ пріучаетъ не подчиняться ея вліянію. Мягкость женской души, въ его глазахъ, большая опасность для удалого казака, если онъ поддастся чарамъ любви женщины, — все равно даже материнской, — онъ можетъ «обабиться», сдѣлаться «мазунчикомъ» и погибнетъ для великаго дѣла служенія родинѣ. Какъ отецъ, Бульба представляется такимъ же суровымъ, — онъ не допускаетъ въ отношеніяхъ съ сыновьями ласки и мягкости и предпочитаетъ стать съ ними сразу въ отношенія старшаго товарища. Вотъ почему онъ, при первой же встрѣчѣ съ вернувшимися домой сыновьями, вступаетъ въ кулачную драку съ старшимъ, чтобы узнать его темпераментъ и силу, т. е. опредѣлить цѣнность въ немъ будущаго боевого товарища. Когда приходится ему рѣшать, что для него выше — любовь и жалость отца къ сыну, или любовь гражданина къ родинѣ, онъ безъ колебанія и сомнѣній, съ рѣшительностью истаго римлянина ставитъ послѣднее чувство выше перваго и убиваетъ своею рукою Андрія, измѣнившаго родинѣ.

Бульба, какъ военачальникъ, дипломатъ, товарищъ.

Какъ военачальникъ, Бульба энергиченъ, неутомимъ, предпріимчивъ; онъ не знаетъ страха, усталости… Свовхъ удальцовъ-"лыцарей" онъ знаетъ прекрасно, умѣетъ вліять на нихъ и словомъ, и дѣломъ: когда надо — онъ пошутитъ, когда — зажжетъ ихъ сердца воодушевленной патріотическою рѣчью, a иногда ихъ удаль умѣетъ воспламенить и лишней бочкой "горілки". Онъ хитеръ и прозорливъ, — въ Запорожской Сѣчи онъ ведетъ себя, какъ истый дипломатъ: ловко управляя психологіей казаковъ, онъ легко добивается назначевія новаго кошевого. Во время примиренія казаковъ съ поляками, онъ оказывается дальновиднѣе всѣхъ. Къ своимъ ратнымъ товарищамъ относится онъ по-братски, со всею нѣжностью, на которую онъ только былъ способенъ. Въ немъ глубоко развитъ духъ товарищества: умирая мучительною смертью, онъ думаетъ не о себѣ, a о своихъ ратныхъ товарищахъ и, изнемогая отъ мученій, находитъ въ себѣ довольно силъ, чтобы казакамъ, уносящимъ свои головы, указать пути спасенія.