Шапи Казиев - Имам Шамиль Страница 57

ГОРЦЫ И КРЫМСКАЯ ВОЙНА

Турецкие и английские эмиссары упрекали Шамиля в поспешности и призывали к новым совместным действиям. Но Шамиль уже разуверился в возможных союзниках и решил полагаться лишь на собственные силы.

Когда 4 октября 1853 года Турция объявила войну России, Шамиль оставался спокоен и активных действий не предпринимал.

Крымская (Восточная) война разворачивалась на нескольких фронтах. Борьба началась за Крым и Кавказ, но вскоре распространилась и на Балканы. На стороне Турции выступили Англия и Франция, которые ввели на Черное море свои эскадры, нарушив все прежние договоры. В ответ

Россия объявила им войну. Вскоре против России выступили еще три державы: Австрия, Пруссия и Швеция.

Австрийский император Франц-Иосиф I из династии Габсбургов был кузеном императора Николая. В 1848 году, когда он только взошел на престол 18-летним юношей, началось Венгерское восстание против австрийского владычества. И именно Николай руками Паскевича это восстание подавил, сделав Франца-Иосифа еще и королем Венгрии. А теперь молодой австрийский император предъявлял своему спасителю — русскому царю ультиматум с требованием покинуть Дунайские княжества Молдавию и Валахию, которые находились под протекторатом России и были ключом к ее влиянию на Балканах. Австрия решила сама прибрать Балканы к рукам. Николай расценил это как открытое предательство и назвал "ударом в сердце", от которого он так и не смог оправиться.

Позже Австрия оккупировала Боснию и Герцеговину, объявила там свой протекторат, а затем и владычество. Это, в свою очередь, привело к новой Русско-турецкой войне 1877–1878 годов, Боснийскому кризису, убийству в Сараево сына Франца-Иосифа и началу Первой мировой войны.

Россия уступала союзникам по численности войск, качеству оружия (гладкоствольное против нарезного) и силе флота (парусные корабли против паровых броненосцев).

Однако техническое и численное превосходство не сразу дало союзникам военное преимущество.

На Кавказе 100-тысячный турецкий корпус Абди-паши нацелился на Тифлис и Александрополь, но успеха не имел. 19 ноября 1853 года 10-тысячный корпус генерала Бебутова нанес 36-тысячному турецкому соединению тяжелое поражение при Башкадыкларе. Почти в тот же день турецкая эскадра была уничтожена адмиралом П. Нахимовым у Синопа.

Весной и летом 1854 года турецкая армия потерпела на Кавказе новые поражения под Баязетом и при Кюрюк-Дара.

На Черном море перевес оказался на стороне союзников, которые высадились в Крыму, нанесли на реке Альме поражение войскам главнокомандующего Крымской армией светлейшего князя А. Меншикова и осадили Севастополь. Меншикова сместили, отправив генерал-губернатором в Кронштадт, но положения это не спасло.

72-летний Воронцов невыносимо устал от кавказских неурядиц и неразберихи в командовании. Опыт подсказывал, что ничем хорошим это не кончится. 4 марта 1854 года Воронцов занемог и уехал в Германию лечиться на водах.

Сдачу Севастополя он переживал как личную драму: "Сердце мое обливается кровью, чувствую себя заживо умершим".

На Кавказе наступило безвластие. Только через пять месяцев временно исполняющим обязанности наместника и главнокомандующего назначили старого служаку генерала от кавалерии Н. А. Реада, участника Отечественной войны и заграничных походов.

Как оказалось, Воронцов оставил Кавказ навсегда. Только в 1856 году светлейший князь вернулся в Россию, и 26 августа, в день коронации Александра II, получил чин генерал-фельдмаршала. На Кавказ он больше не вернулся. 6 ноября того же года Воронцов умер в Одессе, где ему, как и в Тифлисе, поставили памятник.

НОВЫЙ ПОХОД ШАМИЛЯ

В сложившейся ситуации все ждали, что предпримет Шамиль. Но имам оставался спокоен, как будто объявил нейтралитет на время Крымской войны. В мае 1854 года он получил письмо от своего наиба Магомед-Амина, действовавшего на Западном Кавказе. Наиб сообщал о приближении турецких войск и письмах султана, который надеялся на соединение с войсками имама.

Вслед за тем Шамиль назначил сбор войск в Карате — наибстве его сына Гази-Магомеда.

Одни полагали, что Шамиль двинется на соединение с Магомед-Амином, другие — что пойдет навстречу турецким войскам. Сам Шамиль держал план новой военной операции в строгом секрете. Гази-Магомед, пытаясь угадать замысел отца, осторожно спросил: "В каком направлении исправлять дороги?" Имам ответил: "У хорошего наиба дороги должны быть исправны во все стороны".

Шамиль отправил своих разведчиков на юг, в Закатаны. Они должны были убедить тамошнее начальство, что Шамиль, желая отомстить за прошлогоднее поражение, намерен напасть на Закаталы с огромным войском. В Закаталах начали спешно готовиться к обороне и запросили подкрепления. На помощь им был выслан большой отряд из Тифлиса. Тем временем другие разведчики действовали с той же целью на западе, в Кахетии. Вскоре кавказское начальство получило еще и сообщение лазутчиков о письме Магомед-Амина, приглашавшего Шамиля двинуться в Кабарду для соединения с адыгами.

Замещавший наместника генерал Реад понимал, что у Шамиля не хватит сил действовать сразу в трех направлениях. Но выяснить точные планы имама не удавалось. Вскоре пришли новые сведения из Закатал о готовящемся нашествии Шамиля и движении в том направлении больших отрядов горцев. Это грозило прорывом горцев на соединение с турецкой армией, и большую часть резервных войск Реад бросил на защиту южных границ. Даже когда передовые дозоры сообщили о движении горских отрядов к Кахетии, это сочли ложным маневром, направленным на отвлечение сил от Закатал.

Убедившись, что основные царские войска брошены в Закаталы, Шамиль двинулся на Кахетию. Его лагерь расположился на возвышенности напротив Цинандали, а 15 тысяч мюридов с конницей под командованием Гази-Магомеда и пехотой под началом Даниял-бека бросились к Алазани.

КАХЕТИНСКАЯ ДРАМА

Француженка Анна Дрансе была очарована Грузией. А Цинандали — имение князя Давида Чавчавадзе в Кахетии, в сердце Алазанской долины — показалось ей просто райским уголком. Мадам Дрансе попала в Грузию в поисках хлеба насущного, и устройство в семью князя воспитанницей его дочерей считала подарком судьбы.

Князь был внуком Герсевана Чавчавадзе, министра-представителя грузинских царей при русских императорах в период заключения Георгиевского трактата. Давид был женат на внучке последнего венчанного грузинского царя Георгия XII Анне. Ей теперь было 28 лет, и у них было шестеро детей: дочери Саломея, Мария, Елена, Тамара и Лидия, которая была еще младенцем. Немногим старше Лидии был сын Александр. Вдова Грибоедова Нина Александровна была старшей сестрой князя и обычно отдыхала в Цинандали вместе с родными, но в этот раз судьба ее уберегла. Она, вместе с дочерью Чавчавадзе Еленой, гостила у другой сестры князя — Е. Дадиани, вдовствующей владетельницы Мингрелии.

Июнь 1854 года выдался особенно жарким, и семейство князя оставило душный Тифлис, чтобы предаться неге в родовом поместье.

Преодолев за два дня 60 верст, семейство прибыло в Цинандали. Прекрасный дом, окруженный благоухающим садом с гранатовыми и жасминовыми аллеями, скоро заставил забыть трудности путешествия.

Вслед за ними в Цинандали приехала сестра Анны 26-летняя княгиня Варвара Орбелиани с полугодовалым сыном Георгием и 18-летней племянницей княжной Ниной Баратовой. Княгиня Орбелиани была в трауре после кончины ее мужа командира Грузинского гренадерского полка генерал-майора Ильи Орбелиани. Он был смертельно ранен в битве с турками при Башкадыкларе в ноябре 1853 года и через месяц умер в госпитале. Погибший был тем самым Орбелиани, который побывал в плену у Шамиля в 1842 году.

В Цинандали все было тихо и спокойно, а природа поражала своим изысканным великолепием. Имение располагалось на берегу притока Алазани. Отсюда открывались чудесные виды, увенчанные сиянием снежных пиков Кавказского хребта. И располагавшееся за ними государство грозного Шамиля не казалось уже столь опасным соседством, тем более что горцы десятки лет не тревожили Кахетию.

Начальство смотрело на ситуацию иначе. Доставляемые лазутчиками сведения говорили о том, что большие отряды имама собираются для нового похода. Направление его оставалось неизвестным, а командование не имело сил укрепить все приграничные области. Князь Чавчавадзе получил приказ взять под свое начало кахетинскую милицию и укрепиться в старой крепости Шильды, расположенной на подступах к Алазани со стороны Дагестана. Передовым форпостом, в 12 верстах за Алазанью, была Похальская башня, на которой нес службу небольшой гарнизон местной милиции.

Князь не верил, что горцы дерзнут перейти реку. Оставляя семью, он обещал скоро вернуться. Тем более что начавшиеся дожди должны были сделать Алазань полноводной и труднопроходимой, броды держались в секрете, а в соседний город Телав прибыл из Тифлиса большой отряд.