Радуга - Русское языческое княжество Страница 59

Пой, молния! Пой!

Второй враг, несмотря на смерть своего товарища, бросился вперед. "Бросок змеи" правой молнией, наймит закрывается щитом и тут же наносит стремительный ответный удар. Сабля с неприятным шелестом вспарывает воздух и сталкивается с левой молнией. Цепь захлестывает вражеский клинок, уводя его в сторону, а граненый кистень бьет в лицо. Враг отшатывается, спотыкается о труп своего товарища и тут же расстается с правой кистью.

Пой, молния! Пой!

Добить его не удается. Очередной наемник перепрыгивает через раненого товарища и бросается в яростную атаку. У него в руках меч и длинный кинжал. Другие оттаскивают лишившегося кисти воина подальше от схватки. На этот раз князю попался опытный противник, причем отсутствие щита не делало его более уязвимым.

Меч и кинжал плели перед врагом сложный серебристый узор, через который невозможно было пробиться кистеням. Обмен выпадами. Еще один. И еще.

Пой, молния! Пой!

Враг, понимая что теряет время, перешел в атаку, меч рухнул сверху, и в этот момент князь ушел вправо и изо всех сил ударил врага кулаком в подбородок.

Пой, молния! Пой!

Цепь кистеня — молнии, привычно закрутившаяся вокруг кисти, стала тяжелым кастетом и раздробила кость. Наемник, потеряв сознание от дикой боли, мешком рухнул на землю.

Пой, молния! Пой!

Еще не время умирать! Еще немного танца и песен!

Тут же пришлось отскочить назад, размахивая перед собой молниями, дабы не подпустить к себе следующего врага. Времени перехватить цепи более удобным хватом не было, но для того чтобы удерживать противников на расстоянии, подходил и такой. Наемнику приходилось выжидать и, медленно наступая, прикрываться щитом.

Пой, молния! Пой!

Пока все шло в пользу князя, но долго так продолжаться не может. Левая щека отчего-то была влажной, и с подбородка противно капало. Пот? Он скосил глаза — вся куртка была залита кровью. А, тьма! Все же боец с кинжалом был быстр. Игорь и не заметил, когда тот успел дотянуться до него. Странно, что сейчас он не чувствует никакой боли. То, что левая половина лица распорота, — вне всякого сомнения. Хвала Моранне, что удар пришелся ниже глаз, иначе льющаяся со лба кровь помешала бы бою.

Все. Хватит ждать! Они не видят окон. Окон, за которыми видны всадники мчащиеся к терему. Пора!

Пой, молния! Пой!

Молнии пели. Сабля рассекала воздух. Когда правая молния в очередной раз хитро ударила, враг не стал тупо подставляться, а грамотно увел щит, тем самым погасив удар. Молния завязла в щите, и наемник, торжествуя, замахнулся клинком и открылся. Неожиданно укоротившаяся цепь левой Молнии принесла заточенную гирьку в левую руку и князь ударил в брешь. Без труда пробив куртку, гиря застряла в том месте, что у воинов называется "кровавым яблоком". Наемник захрипел и выронил саблю, Игорь отскочил назад, привычной волной — рывком высвобождая кистень.

Пой, молния! Пой!

Щека горела, но сейчас не до боли, на него бросились сразу два противника.

Первый, с копьем, ринулся напролом, словно кабан. Второй, с бердышом, ловко прыгнул по самому полу, грозя ударить снизу. Князь перепрыгнул бердыш и что есть сил ударил врага кистенем. Тот не смог защититься и рухнул с проломленной головой.

Пой, молния! Пой!

Резкая боль в правой руке. Копьеносец времени даром не терял и ударил копьем наотмашь, попав острием по предплечью. Враг надеялся, что князь от боли потеряет концентрацию. Не вышло. Игорь снова укоротил цепь молнии и пнул подошедшего на опасное расстояние наемника ногой в живот. Тот упал на спину, перекувырнулся через голову, вскочил и как ни в чем не бывало вновь бросился на князя.

Пой, молния! Пой!

Держа оружие двумя руками над головой, враг наносил стремительные жалящие уколы в шею и грудь Игоря Седьмого. Правая рука князя после ранения действовала плохо, и приходилось, рискуя, отбивать удары.

Пой, молния! Пой!

Пот градом катился по его лицу, смешивался с кровью, текущей из раны. В ушах звенело, ноги наливались свинцом, воздуха не хватало. Он уже не помнил, сколько времени стоит в дверях. Все внимание князя было сосредоточено на глазах противника. Жало копья выписывало круги, затем бросалось к плечу, меняло направление, целясь в колено, взлетало к подбородку. Ему все сложнее и сложнее было отбивать удары. Все, что он мог, — это сбивать копье влево или вправо от себя.

Пой, молния! Пой!

Каждый ждал, когда его противник допустит ошибку, когда приоткроется, зазевается, внезапно споткнется или попросту не успеет закрыться от удара. Молния в правой руке Игоря Сестрорецкого с каждым мгновением становилась все непослушнее и непослушнее. Вот он едва успевает отбить жало копья вправо, вот пытается достать наемника под древком…

Враг оказался быстрее. Он практически лег на пол и выбросил свое короткое копье вперед двумя руками. Узкое четырехгранное острие пробило кольчугу и ударило князя в бок. И опять он не почувствовал боли. Лишь ощущение, как будто ударили молотом.

Пой, молния! Пой!

В горячке боя иногда не ощущаешь боли, лишь потом, когда битва остается позади, наваливается усталость. Сейчас же он действовал так, как должно. Перехватил застрявшее в боку копье левой рукой, с усилием оттолкнул от себя, радуясь, что острая пятка ударила не ожидавшего такого поворота событий врага в грудь, сместил копье вправо, давая себе возможность подойти к ошеломленному противнику.

Пой, молния! Пой!

Наемник рухнул с перерубленной артерией, и граф прижал левую руку к правому боку.

Поднес кисть к глазам. Кровь была нереально черного цвета. Плохо дело. Игорь знал, что случается, когда сталь пробивает печень. Это конец.

По лестницам уже яростно топотали бегущие воины. Руки с тонкими изящными пальцами требовательно легли ему на плечи. Он яростно зарычал, дернул плечами, сбрасывая руки, впервые в жизни не повинуясь своей повелительнице.

— Не время! Стражники еще могут опоздать!

Пой, молния! Пой!

Шум услышали и наемники, и сразу двое кинулись на него. Одного он даже видел раньше (тот самый человек Шуйских — организатор нападения). Ему оставалось защищаться только одной Молнией, другая рука сжимала раненый бок. Это хоть как-то остановит кровь и даст ему лишние мгновения.

Пой, молния! Пой!

Весели красавицу Смерть! Порадуй ее своей песней, да так, чтобы она навсегда запомнила последний бой своего слуги!

Ударить, поймать на контрудар, пригнуться. Еще удар. И еще. Прижаться спиной к косяку. Ударить. Увернуться.

Пой, молния! Пой!

Сзади раздался грохот и он выбросил раненую правую руку с кистенем вперед, и острие молнии попало в глаз врагу. Тот на миг потерял темп, и князь, перехватив левую цепь двумя руками (теперь уже плевать на рану), подрубил наемнику ногу и пошел напролом.

Пой, молния! Пой!

Песнь молнии гремела над Москвой, разносилась над миром. Интересно, слышат ли в Сестрорецке, как поет молния? Наверное, нет, они теперь далеко. Очень далеко.

Князь победоносно улыбнулся.

В глазах стало темно, в ушах шумело, и отчего-то кружилась голова. Он отмахивался вслепую, действуя интуитивно, предугадывая каждый следующий удар. Ну, еще немножко!

Пой, молния! Пой!

Слышны крики. Лезвие натыкается на что-то твердое, на миг останавливается, а затем слышится чей-то короткий булькающий вскрик.

Пой, молния! Пой!

Ну что, Моранна, видишь?! Я не посрамил предков. Я не посрамил тебя! Москвичи запомнят этот бой и будут рассказывать о нем своим внукам. Почему же так темно?

Почему так тяжело? Это снова твои руки, госпожа?! Не время! Еще не время! Ты слышишь, как поет молния?! Ты слышишь музыку?!

Пой, молния! По…

Это — не более чем легенда. Красивое предание ставшее официальным в Сестрорецке.

История, которую создал следующий князь — Игорь Восьмой Сказочник. Что именно случилось в Москве и подмосковном великокняжеском тереме неизвестно. Игорь Сестрорецкий и Андрей Шуйский были убиты, но где, как и кем — непонятно.

Так окончилось правление седьмого сестрорецкого князя. Нельзя сказать, что его политика была сколько-нибудь последовательной, но отрицать достигнутые успехи не приходится. Упрочение положения сестрорецких купцов на Балтике, активная колониальная политика, фактическое получение независимости — это все произошло при нем. Он, как минимум, не мешал своим подданным.

Часть 25. Присоединение Казанского ханства к Руси

В последующее семь лет никаких особых событий в Сестрорецке не происходило. За эти годы Игорь Восьмой вырос и незаметно сосредоточил власть в своих руках.

Несомненно, что какая-то закулисная борьба велась, но о ней ничего неизвестно. К 1551 году он без малейших видимых затруднений переместил всех воевод своего отца и полностью сменил руководство корпуса амазонок.