Венди Голдман - Террор и демократия в эпоху Сталина. Социальная динамика репрессий Страница 6

Кризис снабжения

В годы первой пятилетки (1929-1932) реальная заработная плата промышленных рабочих сократилась на 50%; ее падение продолжалось до 1934 года. Постепенный подъем зарплат происходил с 1935 по 1938 годы, при этом в 1937 году уровень зарплаты достигал лишь 66% от уровня 1928 года. По мнению одного историка, после 1931 года уровень жизни не мог опуститься ниже, не «разрушив при этом экономическую жизнь». К концу 1932 года цены свободного рынка были в 16 раз выше, чем в 1928 году Цены в государственных магазинах выросли вдвое.{42} Нехватка продовольствия и высокие цены были составной частью проблем в системе поставок продуктов питания. Наибольшие лишения испытывали недостаточно финансируемые отрасли промышленности как, например, текстильная, новые отдаленные рабочие поселки, а также большие семьи с единственным кормильцем, очень трудно приходилось людям с низким заработком. Постоянная нехватка мяса, молочных продуктов, овощей, рыбы и даже хлеба была повсеместной. Работница текстильной фабрики «Красная Талка» в Иваново, рыдая, объясняла помощнику мастера: «Я три дня стояла за хлебом и не могла получить. Живу я в общежитии, и когда мои дети выбегают в коридор, то у кого попало вырывают из рук хлеб. Мне стыдно, но ничего не поделаю, так как они голодные».{43} К 1932 году положение с продовольствием было ужасающим. Хотя сбор зерна в 1931 году превышал рекордный уровень 1930 года, урожай был небогатым. Государство оставило крестьянам очень мало зерновых семян для посева, что способствовал голоду в 1932-1933 годах. Производство мяса, молока и рыбы также уменьшилось. Голодали даже рабочие в Москве и Ленинграде, гораздо лучше обеспеченные продовольствием по сравнению с другими городами. В магазинах не хватало продуктов, чтобы отоварить карточки. Фабрики, не имевшие средств, не могли платить рабочим зарплату. Резко подскочили цены на колхозных рынках. Производительность падала, текучесть рабочей силы увеличивалась. Наступил кризис в экономике.{44}

В Иваново, текстильном регионе, ситуация была особенно тяжелой. Поздней весной рабочие бригады, уполномоченные проверить цены и продовольствие, обнаружили, что кооперативные магазины получили только 13% потребительских товаров, предназначенных городу по плану распределения. Кооперативы заключили договора с колхозами на получение 94 тыс. 215 литров молока в мае, но получили всего 1 тыс. 359 литров. Не хватало также мяса, другой сельскохозяйственной продукции. Многие рабочие были полностью зависимы от кооперативных магазинов. В Свердловке рабочие не могли купить в фабричной столовой даже чашки чаю. В Тейково рабочие сбегали с текстильных фабрик, так как им нечего было есть. В столовых из-за еды затевались драки; для восстановления порядка вызывали милицию. Голодные, неспособные разобраться в ситуации люди пытались избить профсоюзных работников и руководство Тейковского горкома партии.{45} Система распределения в Иваново пришла в полный хаос. Продуктовые магазины и фабричные столовые не вели никакого учета, что приводило к массовому воровству и разбазариванию фондов. Когда у заведующей столовой № 1 закончились продукты, она послала короткую записку своей подруге, работавшей в магазине: «Нюра, отпусти 4 кг хлеба». Начальники расходовали средства, предназначенные на продукты, на другие нужды. Розничные торговцы незаконно повышали цены, а разницу клали в карман. Они скупали хлеб в кооперативных магазинах и перепродавали его на рынке втридорога. Широко распространенное воровство способствовало уменьшению без того малого количества продуктов, предназначенных для продажи. Значительно выросли цены на рынках.{46}

В годовщину Октябрьской революции в 1932 году недостаток продовольствия показал, как много из обещаний революции не было еще реализовано. Доставка хлеба в магазины осуществлялась с опозданием. В Иваново рабочие голодали. Рабочие текстильной фабрики «Красная Талка» отметили годовщину революции, стоя в очередях за хлебом. На металлозаводе № 4 у продовольственного ларька с 6 часов утра образовалась очередь в 200 человек, которые терпеливо ждали весь день. На фабрике Зиновьева 150 человек стояли в очереди за хлебом и мукой на протяжении 6 часов. Такие же проблемы существовали на всех фабриках Ивановской области.{47}

Распределение продовольствия на новых объектах строительства также происходило с нарушениями. Часто продукты не поставляли по 3-4 дня кряду. В «Златоустстрое», крупном строящемся промышленном объекте на Урале, рабочие днями не получали хлеба. Поставок муки, рыбы или мяса не было целых 3 месяца. Крупа, сахар, сливочное, подсолнечное масло были недоступны. В 1932 году кооперативные магазины «Кузнецкстроя» получили только 50% муки, 20% крупы, 20% мяса и всего лишь 4% рыбы. В Донбасском регионе многие кооперативные магазины не получили никаких круп, жиров или сахара. В апреле в магазинах вообще не было продуктов, и рабочим пришлось питаться тем, что осталось от прежней поставки в марте. На строительстве Тульского металлокомбината в течение двух недель мая из-за отсутствия хлебных карточек рабочие не получали хлеба. В июне продовольственных карточек не было вообще.{48}

В ответ на продовольственный кризис государство сократило рацион продуктов в 1932 и в 1933 годах и еще раз в 1934 году Различные группы людей были отнесены к более низкой категории обеспечения продовольствием или их вовсе лишили пайка. Государство переложило ответственность за размер пайка и порядок его распределения на регионы, которые говорили о кризисе централизованной системы распределения. Рабочие бежали с предприятий в поисках работы, которая могла бы дать им возможность получить право на более высокий рацион продовольствия. Например, рабочие Броницкого стекольного завода, которым урезали продуктовые нормы, толпами покидали рабочие места. Начальники по всей стране сообщали «о массовых уходах» и «массовых отказах работать».{49} Представитель ВЦСПС писал: «Люди бегут с заводов по причине плохого обеспечения продовольствием и очень низких зарплат».{50} Например, рабочих завода по производству сельскохозяйственных машин в Бердянске перевели в категорию с меньшим рационом, т. е. с 700 г на 600 г хлеба.

Служащие были полностью исключены из списка лиц, получавших продовольствие. Ограничения породили огромные потоки жалоб от рабочих из Грозного, Ленинграда, Омска, Бурят-Монголии, Конотопа, Константиновки на Дону, с Урала, из Ташкента и Зиновьевска.{51} Председатель Союза рабочих кожевенной промышленности писал в ВЦСПС о «чрезвычайно тяжелом положении рабочих» на Украине, Урале, и Средней Волге. Иждивенцы были исключены из списка на получение хлебного пайка. В государственных магазинах хлеб не продавали. Цены на рынках были непомерными. Голодающие рабочие кожевенно-обувных предприятий ели мездру с сырых кож и клей. Руководство ЦК Союза рабочих шерстяной, шелковой и трикотажной промышленности отправило аналогичный отчет.{52} Многие рабочие писали сердитые письма в главный печатный орган профсоюзов — газету «Труд», жалуясь на сокращение хлебных норм, недостаток хлеба и жиров, о прекращении выдачи карточек иждивенцам, инвалидам и пенсионерам. Один рабочий написал: «Хлеб не выдают ни рабочим, ни иждивенцам».{53}

В крестьянских семьях, где было большое количество иждивенцев: детей, стариков или инвалидов, исчисление количества работников и едоков было главным при определении количества потребляемой пищи. Рабочий-швейник Иван Воронин был представителем беднейших слоев рабочего класса. Работая в далеко не приоритетном секторе промышленности, он получал очень маленькую зарплату, при этом был единственным работником для семьи — жены и шестерых маленьких детей. Профсоюзные активисты нашли их в холодном сыром подвале, где жила семья, опухшими от недоедания. Четыре дня семья ничего не ела, кроме собаки. Они только что доели остатки ее шкуры. Профсоюз немедленно нашел работу для жены Воронина и устроил детей в ясли, где их могли накормить.{54} Ситуация этой семьи была чрезвычайной, но отнюдь не редкой.

Рабочие легкой промышленности, которая не считалась приоритетной для капиталовложений, наиболее жестоко пострадали от продовольственного кризиса. Так же страдали рабочие всех других отраслей экономики. Пик кризиса потребления пришелся на 1929-1933 годы. Сопротивление крестьян коллективизации, голод 1932-1933 годов, ликвидация частной торговли, плохая организация сети распределения продовольствия — все это создавало серьезные проблемы. Миллионы людей умирали от голода. Пытавшиеся выжить крестьяне бежали из деревень, пораженных голодом в города и рабочие поселки. Ситуация с продовольствием стала улучшаться в 1934 году. Однако ВЦСПС продолжал получать отчеты местных профсоюзов и партийных организаций о плохо питающихся рабочих. Например, в 1937 году ВЦСПС дал приказание отправить дополнительное продовольствие рабочим в Ростов, Челябинск, Пермь, Сталинград, Саратов и другие города в ответ на сведения о том, что рабочие страдают от голода и цинги из-за недостатка фруктов, овощей и картофеля.{55}