Константин Романенко - "Если бы не сталинские репрессии!". Как Вождь спас СССР. Страница 61

е) инспектирование состояния хранения, сбережения средств вооружения и военной техники во всех частях, управлениях, учреждениях, вузах, академиях и складах РККА;

ж) составление планов заказов промышленности на вооружение и техническое имущество, контроль за выполнением заказов и планирование текущего снабжения по группе подчиненных ему управлений;

з) накопление мобилизационных запасов вооружения;

и) руководство стандартизацией во всех управлениях Наркомата обороны.

29. Начальник вооружений РККА руководит возложенной на него работой через начальников соответствующих управлений Наркомата обороны, подчиняющихся ему в области всех вопросов вооружений РККА.

Непосредственно начальнику вооружений РККА подчиняются:

а) Артиллерийское управление РККА,

б) Химическое управление РККА,

в) Управление связи РККА,

г) Управление телемеханики РККА,

д) отдел изобретений, е) отдел стандартизации»[80].

Обширный круг обязанностей, однако апологеты Тухачевского не приводят ни одного примера, свидетельствующего о его роли в развитии вооружения, но судя по тому, что накануне войны армия не имела хороших средств связи, вина за это упущение лежит и на «растерянном полководце». Впрочем, что достойного мог сделать человек, не имевший технического образования? Поэтому у Сталина были все основания, чтобы снять Тухачевского с непосильной должности.

Мягко говоря, Вождь разочаровался в способности Тухачевского приносить на этом поприще пользу. Похоже, что амбициозного, но бесполезного человека переставляют как вещь, которая бесполезна, но ее жалко бросить. Но что такое «боевая подготовка»?

Натаскивание личного состава на приобретение навыков при выполнении определенных упражнений: стрельбе по мишени, вождению техники, прыжкам с парашютом и прочим профессиональным «премудростям». Впрочем, даже этим должен был заниматься не сам начальник Управления; его задачей являлась лишь организация системы такой подготовки. Выходит, что, осознав бесперспективность использования военного «фантазера» на «технической» должности, Сталин передвинул его на пост, где практически было нечего делать.

Правда, отстранив «маршала-подпоручика» с ответственного поста, он все же решил «посластить» неприятную пилюлю. Отставного военачальника решили использовать в чисто декоративной роли — в качестве представителя СССР на похоронах английского короля Георга V, но, безусловно, Сталин отправлял его в вояж не для того, чтобы тот мог от души покутить в великосветских салонах.

В Лондон Тухачевский прибыл 26 января. О впечатлении, которое произвел приезд в Англию советской делегации, бывший царский посол в Великобритании Е. В. Саблин писал Маклакову 1 февраля 1936 г.: «Общее внимание привлекал к себе маршал Тухачевский. Он поразил всех своей выправкой и шагистикой. Литвинов вчера уехал, Тухачевский остался и поехал осматривать военные заводы. От этого осмотра англичане ожидают великие и богатые милости в виде заказов».

Непонятно, каким образом Тухачевский мог поразить британскую прессу «своей выправкой и шагистикой»? Судя по газетным фотографиям, за границей он ходил в гражданской одежде. Советский посол в Великобритании Майский писал: «В Лондоне Тухачевский посетил военного министра, министра авиации, начальника штаба военно-морских сил. Помню его разговор с видным английским генералом Диллом, который одно время был начальником генерального штаба. Главной темой этого разговора оказались воздушные десанты».

Дело в том, что годом ранее Майский показал англичанам советский фильм о «больших» киевских маневрах 1935 года, в котором впервые были запечатлены кадры о выбросе большого воздушного десанта с боевой техникой. В отличие от большинства участников просмотра, воспринявших этот фильм скептически, пожилому генералу «новинка определенно нравилась, хотя заявить об этом открыто он не решался». При встрече с Тухачевским «Дилл первым вспомнил о фильме и стал его расхваливать.

Тухачевский и Дилл вспоминали различные прецеденты из военной истории, обсуждали, что могло бы произойти, если бы командующие в такой-то войне или таком-то сражении имели к своим услугам воздушные десанты, какие изменения должно внести это новшество в стратегию и тактику современных боевых действий. Когда разговор «закончился, англичанин подошел ко мне и заявил без всяких обиняков: «Светлая голова у вашего маршала! Если в Красной Армии много таких командиров, я меняю свое прежнее мнение о ее качествах»[81].

Кроме престарелого генерала, Тухачевский побывал у лорда Свинтона, возглавлявшего авиацию, и военного министра Великобритании Дафф-Купера. Такие ритуальные визиты, уложившиеся в рамки дипломатического протокола, не дали ничего конкретного ни в улучшении советско-британских отношений, ни в выяснении позиции военных по отношению к Советскому Союзу и его армии. Видимо, по этой причине 5 февраля Майский пригласил Дафф-Купера на завтрак в советское полпредство. На встрече присутствовали Тухачевский и военный атташе в Великобритании Путна. Майский сообщал в Москву: «Никого посторонних не было. Поэтому имелась возможность поговорить с военным министром на серьезные темы более откровенно». Беседа «носила специальный характер (затронуты были вопросы вооружения армий, система воздушной защиты Лондона и т.д.)... В заключение Д. Купер задал т. Тухачевскому и мне ряд вопросов, касающихся размеров вооружения, техники и т.д. Красной Армии. Состояние Красной Армии его чрезвычайно интересует»[82].

Но и на этой встрече никаких конкретных предложений по сотрудничеству между Британскими вооруженными силами и Красной Армией со стороны военного министра Англии не последовало. Практически так ничего не решив и никого не удивив, 9 февраля Тухачевский выехал из Лондона в Париж. Здесь, уже на следующий день, его принял начальник Генерального штаба французской армии генерал Гамелен.

На фотографии опубликованной в газете, рядом с генералом, облаченным в военный мундир, Тухачевский выгладит как хорошо упитанный мужчина в длинном пальто и шляпе, похожей на «котелок» филера сыска царских времен. В своих воспоминаниях Гамелен писал: «Будучи во время войны военнопленным в Германии, он (Тухачевский) наладил там отношения с некоторыми французскими офицерами. ...Я пригласил некоторых из них на обед — это обеспечило очень непринужденную атмосферу»[83]. На эту встречу Тухачевского с французскими офицерами-приятелями набралось около 20 человек.

Банкет прошел в ресторане «Ларю», на улице Руаяль. Среди приятелей Тухачевского присутствовал и полковник граф Робьен. Известно, что в разговоре с Робьеном гость интересовался, «действительно ли один из руководителей РОВС, генерал Скоблин, имеет хорошие связи с германскими спецслужбами». В Париже Тухачевский встречался и «со старым приятелем капитаном Н. Н. Ганецким». С ним он тоже говорил о возможности встречи с руководством РОВС.

Прибытие Тухачевского во Францию не прошло незамеченным для белой эмиграции. 13 февраля в газете «Возрождение» появилась статья: «Красный маршал. К пребыванию Тухачевского в Париже». Ее автором был заместитель главного редактора газеты, бывший мичман Гвардейского экипажа Н. Н. Алексеев. Почти с панегирической восторженностью автор писал: «Тухачевский искренне исповедует российскую великодержавность, но он отнюдь не славянофил-восточник... Простонародье презирает. Пропитан традицией. (...) Карьера для него — дороже и выше всего. Тухачевский мечтает быть великим. Хочет быть им. И твердо уверен, что будет, если не сорвется.

Коммунистическая партия и партийный билет для Тухачевского лишь средство. Он глубоко индивидуален и ненавидит стадо. «Народ — сволочь. Такой народ расстреливать можно и нужно без конца» — таково его мне­ние. Под Уфой в июне 1918 г. по личному распоряжению Тухачевского было расстреляно около 20 тысяч белых, но когда было надо, он так же беспощадно расстреливал и своих красногвардейцев и красноармейцев. «Антоновщина» была подавлена Тухачевским. В его распоряжении были курсанты, венгры, латыши, аэропланы и танки. Тухачевский решил задачу подавления крестьянского бунта просто — стереть с лица земли все села восставшего района».

Примечательно, что вскоре после публикации этой статьи, в феврале 1936 года, сам Алексеев был арестован французскими спецслужбами по подозрению в шпионаже в пользу Германии. Он провел в предварительном заключении полтора года, и только после расстрела Тухачевского в августе 1937 года его освободили из заключения.

Итак, на банкете со старыми приятелями Тухачевский выяснял возможность выхода на германское политическое и военное руководство. И, как пишет Минаков, одним из тех, кто был способен реально организовать такую встречу, мог оказаться бывший «александровец» генерал А.А. фон Лампе, являвшийся представителем РОВС в Берлине. Окончивший в 1913 году Николаевскую академию Генерального штаба, в конце Гражданской войны Лампе служил в группе войск генерала Врангеля начальником оперативного отдела и генерал-квартирмейстером Кавказской армии. В 1924 году он возглавил 2-й отдел РОВС в Берлине, а с 1938 года стал руководителем РОВС в Германии.