Юрий Эскин - День народного единства: биография праздника Страница 66

Отдали должное Кузьме Минину и в дни венчания на царство Михаила Федоровича. 12 июля 1613 г. в день Михаила Малеина «на государев ангел» Кузьму Минича (так уважительно стали называть его со времен освобождения Москвы) пожаловали из земских старост в думные дворяне [8]. Совершенно небывалое для Московского государства дело! На языке приказной практики той эпохи это называлось «пожалован выше своея меры». Согласно своему новому чину, Кузьма Минич получил денежный оклад в «200 рублев» [3, 139] и вотчину «за московское ачищенье» – село Богородское с деревнями «в Закудемском стану Нижегородского уезда» 20 января 1615 г.[129]

Опыт Минина как «финансового администратора» был использован при первом сборе пятинных денег в апреле 1614 г. на нужды правительства Михаила Романова. Ему был поручен сбор пятины в Москве с посадских людей, купцов гостиной и суконных сотен, а также гостей. Доверялись Кузьме Минину и другие ответственные поручения, в декабре 1615 г. его послали в Казанский уезд «для сыску, что черемиса заворовала» [8, 20$, 11, 101–102]. Возвращаясь из охваченной восстанием Казанской земли, он умер весной 1616 г.[130]

День его памяти по традиции празднуется в Нижнем Новгороде 21 мая.

Кузьма Минин, имя которого всегда стоит рядом с именем князя Пожарского (а иногда даже впереди него), – народный герой. Таким он навсегда останется и в памяти будущих поколений. За прошедшие столетия не без помощи историков из его биографии сотворен миф, с успехом подменивший реального человека. Мифологический образ Минина жив и поныне [10, 239–249]. Хочется надеяться, что настоящий очерк приблизит читателя к исторической реальности.

Источники и литература

1. Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи археографической экспедицией императорской Академии наук. СПб., 1836. Т. 2.

2. Акты времени междуцарствия (1610 г. 17 июля – 1613) / Под ред. С. К. Богоявленского, И. С. Рябинина. М., 1915.

3. Акты Московского государства. СПб., 1890. Т. 1.

4. Антонов А. В. К начальной истории нижегородского ополчения // Русский дипломатарий. М., 2000. Вып. 6.

5. Буганов В. И. «Выборный человек всею землею» Кузьма Минин // Вопросы истории. 1980. № 9.

6. Веселовский С. Б. Семь сборов запросных и пятинных денег в первые годы царствования Михаила Федоровича. М., 1909.

7. Голикова Н. Б. Привилегированные купеческие корпорации России XVI – первой четверти XVII в. М., 1998. Т. 1.

8. Дворцовые разряды. СПб., 1850. Т. 1.

9. Документы Печатного приказа (1613–1615 гг.) / Сост. акад. С. Б. Веселовский. М., 1894.

10. Дорофеев Ф. А. Фантом Кириши Минибаева как зеркало российской фолк-хистори // Мининские чтения: Труды науч. конф. Нижегородского гос. ун-та. 20–21 окт. 2006 г. Нижний Новгород, 2007.

11. Ермолаев И. П. Среднее Поволжье во второй половине XVI–XVII в. Казань, 1982.

12. Забелин И. Е. Минин и Пожарский: Прямые и кривые в Смутное время. М., 1999.

13. Как звали Минина. Купчая 1602 года // Москвитянин. 1852. Т. 1. Разд. 4.

14. Кирьянов И. А. О Кузьме Минине: (Новые материалы к биографии) // История СССР. 1965. № 1.

15. Козляков В. Н. Служилый «город» Московского государства (от Смуты до Соборного уложения). Ярославль, 2000.

16. Костомаров Н. И. Козьма Захарыч Минин-Сухорук и князь Дмитрий Михайлович Пожарский // Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. СПб., 1874. Кн. 1.Вып. 3. Репр., 1990.

17. Кучкин В. А. О роде Кузьмы Минина // История СССР. 1973.№ 2.

18. Любомиров П. Г. Очерки истории нижегородского ополчения. 1611–1613 гг. М., 1939.

19. Новый летописец // Полн. собр. русских летописей. М., 1965.Т. 14.

20. Новый летописец / Пер. на соврем. русск. яз. С. Ю. Шокарева // Хроники Смутного времени. М., 1998.

21. Пискаревский летописец // Полн. собр. русских летописей. М., 1978. Т. 34.

22. Платонов С. Ф. Очерки истории Смуты в Московском государстве XVI–XVII вв. М., 1937.

23. Платонов С. Ф. Социальный кризис Смутного времени. Л.,1924.

24. Повесть о Земском соборе 1613 года / Публ. подгот. к печати А. Л. Станиславский, Б. Н. Морозов // Вопросы истории. 1985. № 5.

25. Повесть о победах Московского государства / Подг. к печати Г. П. Енин. Л., 1982.

26. Привалова Н. И. Семья Кузьмы Минина // Записки краеведов: (Очерки, статьи, документы, хроника). Горький, 1979.

27. Пудалов Б. М. Дьяк нижегородского ополчения: (Новые данные к биографии) // Мининские чтения. Н. Новгород, 2001.

28. Пудалов Б. М. К биографии Кузьмы Минина // Мининскиечтения. Н. Новгород, 2007.

29. Родословная роспись дворян Полицыных / Публ. С. П. Мордовиной, А. Л. Станиславского // Археографический ежегодник за 1989 год. М., 1990.

30. Русская историческая библиотека. СПб., 1872. Т. 1.

31. Садовский А. Я. Одно ли лицо Кузьма Минин и Кузьма Захарьев Сухорук. Н. Новгород, 1916.

32. Сироткин С. В. К вопросу о земельных владениях рода Мининых // Мининские чтения. Н. Новгород, 2007.

33. Тимошина Л. А. О землевладении рода Мининых // Архив русской истории. М., 1994. Вып. 4.

34. Утвержденная грамота об избрании на Московское государство Михаила Федоровича Романова / Предисл. С. А. Белокурова. М., 1906.

35. Хачко А. Ю. Как звали Минина (купчая 1602 г.) // Мининские чтения. Н. Новгород, 2003.

36. Эскин Ю. М. Завещание князя Дмитрия Пожарского // Отечественная история. 2000. № 1.

ВОЗВРАЩЕНИЕ НА ПЬЕДЕСТАЛ: ТЕМА РУССКОЙ СМУТЫ В СОЦИОКУЛЬТУРНОМ КОНТЕКСТЕ 1930-х годов (В. Токарев)

Самодержавие эксплуатировало историю Смуты в династических целях и ради популяризации идеи народной поддержки института монархии. Консервативные историки намеренно заслонили патриотическим движением русского народа борьбу социальных низов. Следуя политическому заказу, искусство восславило Ивана Сусанина – русского крестьянина, который, жертвуя собой, спас молодого Михаила Романова от польских интервентов. За десятилетия благородная легенда превратилась в правдоподобную быль [26, 24]. В дни трехсотлетия Дома Романовых французская фирма «Патэ» поручила оператору А. Левицкому снять на пленку потомков Ивана Сусанина. Не обнаружив таковых, он назначил на эти роли самозванцев из числа зажиточных местных крестьян и мистифицировал ожидаемый французами сюжет.

Советская власть демифологизировала Смуту и расторгла сусальный союз народа с самодержавием. Первой жертвой исторического развода оказался Сусанин. В апреле 1918 г. советское правительство приняло декрет «О памятниках республики», который, кстати, был подписан наркомом по делам национальностей И. В. Сталиным. Памятники, воздвигнутые в честь царей и их слуг, подлежали перенесению на склады и отчасти – утилизации, если они не представляли исторической и художественной ценности. В согласии с декретом осенью 1918 г. Костромской Совет депутатов принял решение о сносе четырнадцатиметрового обелиска, увенчанного бюстом Михаила Романова, у подножия которого находилась коленопреклоненная фигура Сусанина, воздевшего руки к небу. В Одессе дирижер А. В. Павлов-Арбенин, заручившись помощью либреттиста – «кустаря», «переписал» оперу Глинки «Жизнь за царя» на манер патетического митинга под названием «Серп и молот», превратив Сабинина в защитника угнетенной крестьянской бедноты, а Ваню – в пионера (еще до премьеры бунтарская версия оперы была дозирована постановлением ВЦИК от 1922 г. о том, что одного алтайского партизана, заведшего в тайгу колчаковский отряд, следует теперь величать Ф. С. Туляевым-Сусаниным). Под сомнение были поставлены почин нижегородцев и подвиг народного ополчения. Не случайно в Гражданскую войну Максим Горький сравнивал колчаковцев с движением Минина [2, 209–210].

На смену патриотической интерпретации Смуты пришла маргинальная концепция М. Н. Покровского, отрицавшая подвиг народных масс во имя «крепостнического государства». Согласно Покровскому, буржуазные историки скрыли под так называемым Смутным временем восстание народа против угнетателей. Тогда как Московское государство раздиралось классовыми противоречиями, «представитель тогдашнего польского империализма» король Сигизмунд III строил обширные планы насчет восточного соседа. Поляки захватили часть русских земель и столицу, воспользовавшись ослаблением центральной власти в Московском государстве, где один за другим менялись «крестьянские» (Лжедмитрий I), «боярско-купеческие» (Шуйский) и даже «холопские» (Лжедмитрий II) цари и авантюристы. Торговому капиталу в лице русского купечества и близких к торговле дворян, с чьими экономическими интересами иностранцы не считались, необходимо было сильное русское правительство, способное преодолеть междоусобную войну. К тому же поляки оказались не в силах «прекратить демократическую революцию». Торговый капитал выдвинул своего вождя – Кузьму Минина: «Купечество в воззваниях призывает встать не только за православную веру, но и за свою землю и, – прибавляют они, – за достояние, которое нам дал господь бог. Защита родины и защита мошны у этих людей, как у буржуазии всех времен, сливались таким образом в одно» [44, 55]. Военным предводителем торгового капитала стал князь Дмитрий Пожарский, помышлявший, между прочим, избрать на русский престол шведского принца. Союз буржуазии и дворянства выразился в организации нижегородского ополчения. «Советский Карамзин» называл Минина и Пожарского предводителями реакционного «купеческо-помещичьего ополчения», которое, с одной стороны, разгромило интервентов под Москвой, а с другой стороны, подавило крестьянскую революцию [43, 77].