Иван Грибков - Особый штаб «Россия» Страница 66

Суворовский союз устами генерала Б. А. Хольмстон-Смысловского провозгласил принципиальный отказ от политической деятельности: «Мы не мешаем политическим партиям. И мы требуем, чтобы они не мешали нам. Я не намерен играть политическую роль. Никаких постов во всяких объединениях и разъединениях я не принимал и не приму. Мы не партия. Ни с какой партией мы не воюем. Не вступим в федерацию ни с какой партией. Мы будем идти своей дорогой даже в блестящем одиночестве»[686].

Под эгидой Суворовского союза на базе кадров НОРР был создан «Союз российской молодежи». Первое организационное собрание, на котором присутствовало около 1000 человек, состоялось 12 сентября 1948 г. Главной кандидатурой был выдвинутый и поддержанный союзом инструктор НОРР капитан П. Н. Бутков. Его оппонентом стал сын белого офицера, воевавший в рядах Русского корпуса. По итогам голосования П. Бутков, набрав более 900 голосов, был избран председателем организации[687]. Также была сформирована инициативная группа молодежи, главная задача которой («пресечь дробление среди молодежи на мелкие организации, зачастую попадающие под влияние отдельных партийных группировок») недвусмысленно копировала цели Суворовского союза. Первоначально предполагалось, что в СРМ войдут также Разведчики, Витязи и Скауты, но последние позже отказались от вступления в организацию, выразив при этом готовность к сотрудничеству и совместной работе. Целями «единой организации, в которой вся российская молодежь сможет работать вместе», определялись «духовное и физическое развитие молодежи, ее воспитание в православно-национальном духе, чтобы, работая на благо приютившей нас Аргентины, достойно представлять честь русского имени за рубежом и быть готовым отдать свои силы делу освобождения нашего Отечества от коммунизма»[688].

Членский билет соратника Суворовского союза М. Сохина

Создание и активная деятельность Суворовского союза активизировали белую эмиграцию в Аргентине. В 1948 г. был создан Союз русских белых инвалидов, который получил покровительство жены президента Евы Перон. Объединительные процессы в среде довоенной и послевоенной антикоммунистической эмиграции зачастую напрямую инициировались союзом. В июле 1949 г. и. д. редактора «Суворовца» Г. Симон-Томин совместно с редактором газеты «Новое слово» отцом Д. Константиновым выступили с идеей создания «Русского литературного кружка», который в перспективе должен был быть преобразован в «Союз русских писателей и журналистов в Аргентине»[689]. Учредительное собрание этой организации состоялось 31 июля 1949 г.

Новая военно-политическая организация, по мнению Б. А. Хольмстон-Смысловского, не должна была превратиться в очередное объединение «бывших чинов», поэтому уже в 1949 г. Центральные органы союза были реорганизованы, а пост председателя Управления союза был переименован в командора союза. Заместителем (впоследствии — первым заместителем) командора стал подполковник Григорий Захарович Трошин, Участник Первой мировой войны и 1-го Кубанского (Ледяного) похода. В 1919—20 гг. Г. З. Трошин командовал ротой и батальоном во 2-м Корниловском ударном полку. В эмиграции с 1936 г. являлся главой объединения полка во Франции.

Начальником Штаба союза стал майор Сергей Константинович Каширин, сохранивший при этом должности председателя Суда чести и Приемной комиссии. C. K. Каширин, являясь членом Екатеринодарской офицерской добровольческой организации, также принимал участие в 1-м Кубанском походе. Гражданскую войну окончил в чине подполковника, но в германскую армию был принят майором. В 1941 г. C. K. Каширин был одним из первых соратников майора фон Регенау и участвовал в формировании 1-го русского батальона, который позже и возглавил.

Помощниками заместителя командора стали:

— по хозяйственной части — гвардии полковник Н. Л. Неелов;

— по историко-политической части — гвардии полковник А. Н. Дегай;

— по культурно-просветительской части — гвардии полковник Г. А. Бенуа;

— по личному составу — капитан А. Г. Мирошников.

В составе штаба получили назначения:

— инспектор учебной части — полковник Е. Э. Месснер;

— председатель научно-технической комиссии — инженер д-р Б. А. Богоявленский;

— начальник автотранспортного отдела — гвардии майор Шумилин;

— казначей союза — старший лейтенант д-р Б. Загарский.

Личным адъютантом командора стал капитан Г. В. Клименко, адъютантом союза — Г. П. Неронов[690]. При Суворовском союзе были открыты специальные Суворовские курсы для переподготовки личного состава и изучения языка, а также создан Дамский комитет в составе М. В. и К. А. Дегай, Натальи Нероновой, Ольги Мирошниковой, Е. Ю. Троепольской[691]. Почетным духовником союза стал протоиерей о. Давид Чубов, но так как он проживал в Швейцарии, вторым духовником стал местный священник о. Тимофей Сонин.

Суворовский союз, получивший с 1950 г. название «Русское Военно-Национальное Движение (с середины 1952 г. — Российское Военно-Национальное Освободительное Движение) им. Генералиссимуса A. B. Суворова», должен был развернуть национальную борьбу и стать базовой организацией для «сговора всех воинских организаций. Это задача первостепенной важности. Российское воинство должно объединиться и взять на себя роль осуществителя и руководителя борьбы»[692].

Союз сформулировал четкую позицию по церковному вопросу: «Единственной законной воспреемницей традиционной, истинной Православной церкви является церковь Архиерейского синода за рубежом, возглавляемая Высокопреосвященнейшим митрополитом Анастасием»[693]. По вопросу политического устройства посткоммунистической России союз свою позицию не формулировал, но в случае, «если во главе Русского освободительного движения станет потомок наших императоров», выражал готовность немедленного и беспрекословного подчинения[694].

В марте — апреле 1950 г. была проведена ревизия, переаттестация и упорядочивание воинских званий членов союза. В результате некоторые наиболее отличившиеся офицеры получили повышение на один чин. Данное решение вызвало большое количество критики и обвинений Смысловского в самовольной раздаче чинов[695]. Заметим, что во многом подобные заявления, в том числе и современных исследователей, базируются на слухах, распускавшихся противниками Суворовского союза. Данная акция была необходима, так как в составе союза были люди, получившие свои чины в императорской и белых армиях, вермахте, Советском Союзе, и это разнообразие необходимо было ликвидировать. Кроме того, знакомство с биографиями членов союза позволяют сделать вывод о справедливости ряда подобных повышений. Например, подполковник Белой армии и майор вермахта С. К. Каширин официально стал подполковником. Восстанавливались в чинах эмигранты и бывшие советские офицеры, получившие в вермахте чины ниже. Лишь крайне незначительное количество офицеров (поручики Г. В. Клименко, Г. П. Неронов, И. Тупикин, А. И. Туляков, капитаны А. Г. Мирошников и Б. Золотун) были повышены «за заслуги и отличия». Таким образом, заявления о «массовой раздаче чинов и званий» являются домыслами. Подобный случай чинопроизводства был разовой и единовременной акцией и был во многом обоснованным.

В это же время был выдвинут план строительства «Суворовского поселка» — русского поселения на 18 га земли близ Буэнос-Айреса[696], но из-за отсутствия средств эта идея осталась нереализованной.

В 1949—50 гг. Б. А. Хольмстон-Смысловский тесно сошелся с другим видным эмигрантом — Иваном Лукьяновичем Солоневичем. Человек весьма оригинальных, во многом спорных взглядов, Солоневич писал о генерале в 1950 г.: «Единственным исключением является генерал Хольмстон, книги и статьи которого оставят какой-то след в истории реальной, а не выпивочной антикоммунистической борьбы». Он также именовал Хольмстона «наиболее выдающимся военным специалистом русской белой эмиграции»[697]. Впрочем, в том же году Солоневич написал и следующие строки: «Вероятно, усилия генерала Б. А. Хольмстона приведут к прежним результатам: в эмиграции станет больше еще одной беспокойной личностью. И ничьего покоя это не нарушит»[698].

Смысловский, в свою очередь, вспоминал, что «изредка Иван Солоневич забегал в районе Белграно в мой скромный кабинет. Мы вели долгие беседы. Иногда спорили… набрасывали планы на ближайшее будущее… Иван Солоневич, как журналист, предпочитал чертить политические планы, а я, как генштабист, носился в сфере стратегии»[699]. При этом Смысловский достаточно критично относился к идее «народной монархии», надеясь на возрождение власти Романовых.