Джон Норвич - Срединное море. История Средиземноморья Страница 72

Глава XIII

КАТОЛИЧЕСКИЕ КОРОЛИ И ИТАЛЬЯНСКАЯ АВАНТЮРА

Тем временем в Западном Средиземноморье христианство вновь переживало период расцвета. События испанской Реконкисты развивались медленно, но 17 октября 1469 г. произошло важнейшее для Испании событие (возможно, это одна из наиболее значимых дат всей испанской истории) — бракосочетание Фердинанда II Арагонского и его кузины Изабеллы Кастильской. Ни один из них не владел короной; брак далеко не сразу положил начало существованию единой Испании; два королевства еще не слились воедино. Монархи — los Reyes Catolicos, «католические короли» (если воспользоваться наименованием, данным им испанским папой из рода Борджиа Александром VI), сделавшись вскоре владыками каждый в своей стране, оставались всего лишь консортами в государствах друг друга. Из двух стран Кастилия являлась «старшей»: по условиям брачного договора Фердинанд обязывался соблюдать законы и обычаи Кастилии, жить в Кастилии (и никогда не покидать ее без разрешения супруги) и всегда признавать ее старшинство как правительницы Кастилии. Сам же он носил королевский титул лишь как «титул учтивости». Тем не менее когда он унаследовал арагонский трон, его власть также распространилась на Каталонию, Валенсию и Балеарские острова, а также, конечно, и на великий город Барселону, торговое значение которого — с того момента, как падение Константинополя заставило Геную и Венецию присмиреть, — сделалось так же велико, как и у этих городов; она разместила свои фактории и консульства в Александрии и даже в еще более отдаленных краях.

Таким образом, с самого начала своего правления Фердинанд и Изабелла получили во владение гораздо большую часть территории Иберийского полуострова, нежели кому-либо довелось объединить за несколько предшествовавших столетий. Более того, им стоило немалых усилий продемонстрировать всем близость их отношений: почти все официальные документы издавались от имени их обоих, а их пропаганда бесконечно — и преувеличенно — подчеркивала любовь, которую они испытывают друг к другу. Поэтому представляется правомерным рассматривать их брак как первый камень, заложивший фундамент современной Испании, а обширнейшие территории, завоеванные ими впоследствии и присоединенные к королевству за годы их правления, дополнительно послужили укреплению единства страны.

Первым из этих завоеваний стало покорение мусульманского государства Гранада, которое, несмотря на свою малую величину, являлось примером высокоцивилизованной страны. Здесь царила роскошь, равной которой не было ни в Испании, ни где бы то ни было еще. Несмотря на арабские истоки здешней культуры, среди его жителей было относительно мало настоящих арабов, а приток арабского населения за последние несколько столетий был невелик. В городах ядро населения составляли берберы Северной Африки; в сельской местности преобладали коренные испанцы, семьи которых в далеком прошлом приняли ислам. В ходе Реконкисты размеры Гранадского эмирата постоянно уменьшались: Кордова была потеряна в 1236 г., Севилья — в 1248 г. К концу XV в. оно могло похвастаться лишь двумя значительными городами: самой Гранадой (с населением около 60 000 человек) и портом Малагой, через который проходило все золото, все войска и военное снаряжение из Африки и с Ближнего Востока для продолжения священной войны против христианской Испании.

2 января 1492 г., после десяти лет противостояния, последний правитель-мавр, Абу Абдулла Мохаммед XII (известный европейцам под именем Боабдила), капитулировал и удалился в Фес (хотя его жена Фатима и их дети крестились в христианскую веру и поселились в Мадриде). Его капитуляция ознаменовала начало четырехмесячного периода, имевшего решающее значение для истории Испании, если учесть, как усилились в то время преследования по религиозным мотивам, оказавшие затем столь катастрофическое воздействие на силу и жизнеспособность этой страны, а также то, что в этот момент была начата самая знаменитая в истории человечества исследовательская экспедиция.

Мало найдется в европейской истории правителей, показавших себя более ограниченными или более фанатичными, нежели Изабелла. Уже в 1478 г. она и ее муж затребовали у папы буллу, согласно которой в Кастилии была бы введена инквизиция. В то время инквизиция в основном (что весьма удивительно) действовала против евреев, обратившихся в христианство (в народе их именовали marranos — «свиньи», что вполне очевидно показывало, как мало способствовала перемена веры улучшению их участи). Через три года от всех марранов, обвиненных в ереси, потребовали отречься; в противном случае их ждала смерть на костре. Первое аутодафе было совершено в 1481 г.; число жертв равнялось шести. К моменту смерти Изабеллы в 1504 г. их количество перевалило за две тысячи.

Менее чем через три месяца после капитуляции Гранады королева сочла, что у нее хватит сил, дабы предпринять следующий шаг. Вдохновленная своим великим инквизитором Торквемадой (который сам по происхождению был евреем), 30 марта она постановила, что все евреи, не перешедшие в христианство, будут изгнаны из Испании, а их имущество — конфисковано. Эта участь постигла более 100 000 человек; в результате возникла огромная диаспора евреев испанского происхождения в северной Европе и на Ближнем Востоке. Несколько стран — особенно Нидерланды — оказали им теплый прием; османский султан Баязид II пошел еще дальше, выслав целый флот, чтобы их спасти.[193]

Настал черед и для мусульман. Они сдались при условии, что им гарантируют личную свободу, а также свободу религии; Изабелла не пыталась изгнать их — лишь потому, что ей не хотелось, чтобы страна обезлюдела, а торговля и сельское хозяйство пришли в полный упадок. Вместо этого она согласилась на создание того, что, по сути, представляло собой государство в государстве, — исламскую общину, религия, законы и обычаи которой остались бы нетронутыми. Тем не менее многие мусульмане пересекли проливы и отправились в добровольное изгнание в Африку, по большей части в Оран и Алжир. Для тысяч других уступки королевы должны были показаться слишком хороши, чтобы оказаться правдой, — это вскоре и подтвердилось. На этот раз Изабелла действовала более осторожно, сжимая тиски постепенно. Однако буквально с наступлением каждого нового месяца отношение к мусульманам ухудшалось; их начали воспринимать как парий, отправлять религиозные обряды им становилось все труднее, их все настойчивее побуждали к переходу в христианскую веру. Эти попытки насильственного обращения в христианство вызвали серьезные восстания, и в 1502 г. вышел королевский декрет, где предлагался все тот же выбор: принятие христианства, изгнание или казнь. В отличие от евреев подавляющее большинство мусульман выбрали первое. К 1503 г., по крайней мере формально, мусульман в Кастилии не осталось, но так как мало кто верил в искренность их веры во Христа, мориски (как именовали обращенных) стали новой желанной добычей для инквизиции.

Война с Гранадой потребовала больших затрат; с ее окончанием высвободились силы, и именно это обеспечило возможность организовать давно планировавшееся путешествие генуэзца Христофора Колумба, которому суждено было завершиться открытием Америки. Хотя Колумбу пришлось отстаивать свое предложение перед лицом двух комиссий — первая состояла по большей части из церковников и теологов, вторая — из философов, астрономов и космографов, — основания, на коих католические короли в конечном итоге дали свое соизволение на отправку экспедиции, лежат на поверхности: установление власти турок над Восточным Средиземноморьем полностью перекрыло с давних времен существовавший средиземноморский торговый путь на Восток. К счастью, теперь всеми было признано, что Земля — шар и что до Индий, следовательно, можно добраться вне зависимости от того, в каком направлении плыть. Возникал, однако, новый важный вопрос: какой путь короче? Португальцы, перенявшие искусство кораблевождения от генуэзцев и ныне вдохновленные блистательным принцем Энрике Мореплавателем, выбрали путь на восток; они уже вложили деньги и прощупывали путь к югу вдоль побережья Африки.

Идея обогнуть Африку на корабле была не нова. Если верить Геродоту, финикийцы сделали это около 600 г. до н. э. Генуэзцы предприняли еще одну попытку в 1291 г., отправив братьев Уголино и Гвидо Вивальди на двух галерах, чтобы те разведали путь в Индию через океан. (Венецию это не беспокоило: она не нуждалась ни в чем подобном благодаря договору с египетскими мамлюками и полному контролю над морским путем через Красное море.) Вивальди не повезло — их корабли потерпели крушение у Канарских островов, и в течение XIV в. подобные попытки не предпринимались. В конце XV в., однако — к этому времени кораблестроение, искусство мореплавания и навигации значительно продвинулись, — ситуация сложилась иная. Португалец Бартоломеу Диаш обогнул мыс Бурь (переименованный Жоаном II Португальским в мыс Доброй Надежды) в 1488 г.; после этого открытие пути в Индию сделалось лишь вопросом времени.