Евгений Анисимов - Толпа героев XVIII века Страница 73

При этом все эти реформы, длившиеся, в сущности, все царствование Екатерины II, не вели к ослаблению власти самодержавия. Наоборот, в силе самодержавия императрица видела единственную гарантию необходимого народу просвещения, воспитания в нем гражданского чувства, соблюдения порядка, который должен спасти Россию от хаоса и ужасов гражданской войны.

Восстание Емельяна Пугачева, вспыхнувшее на Урале в 1773 году, как раз и продемонстрировало, по мысли Екатерины II, как дико поведут себя вырвавшиеся из-под власти самодержавия русские люди. В России, писала Екатерина, стране, народ которой «от природы беспокоен, неблагодарен и полон доносчиков», никогда не было опыта гражданского общества, а поэтому без самодержавия, без сильной власти Россия долго еще существовать не сможет: «Если монарх – зло, то это зло необходимое, без которого нет ни порядка, ни спокойствия». Так она писала в ответ на упреки в самовластии. Единственным ограничением власти государя, считала Екатерина II, могут служить высокие моральные качества и образованность властителя. А на сей счет вопросов, естественно, ни у кого не возникало.

В процессе начатых уже в 1760-е годы реформ Екатерина II играла выдающуюся роль. Она много и упорно работала над законами и с годами превратилась в опытного законодателя, стала наряду с Петром I, Александром II, С.Ю.Витте и П.А.Столыпиным крупнейшим реформатором России. Сохранились тысячи страниц законопроектов, испещренных поправками и дополнениями, сделанными рукой Екатерины, вникавшей во все тонкости права, умевшей мыслить масштабно, на многие годы вперед. Постепенно у нее появился и опыт государственного управления. Отличаясь невероятной трудоспособностью, усидчивостью, любовью и искренним интересом к творческой работе, Екатерина сумела добиться необыкновенного для женщины и иностранки авторитета как внутри страны, так и за ее пределами.

Довольно скоро после занятия трона Екатерина поняла, как безмерно тяжела корона, как ответственна верховная власть, сколь трудно даются решения, от которых порой зависит судьба страны, династии, ее самой. Поначалу Екатерина – женщина с воображением – замирала с непривычки перед этим океаном, космосом, который называется Россией. Как-то раз, чтобы представить себе масштабы страны, она повелела расстелить в Большом зале Екатерининского дворца в Царском Селе огромную ландкарту России и долго ходила по ее безбрежным просторам от Киева до Охотска, от Колы до Кизляра. Но потом она привыкла к невероятной высоте, на которую вознесла ее судьба и властолюбие, и довольно хорошо справлялась со своими царскими обязанностями.

Кажется, что у нее была некая система, определенные принципы управления, которыми она руководствовалась и которые можно увидеть в ее высказываниях: «Воля моя, раз выраженная, остается неизменною. Таким образом, все определено, и каждый день походит на вчерашний. Всяк знает, на что может рассчитывать и не тревожиться по-пустому», «Великие дела всегда совершаются средствами не особенно большими», «Нужно делать так, чтобы люди думали, будто они сами хотят именно этого», «Надобно иметь и волчьи зубы, и лисий хвост».

Конечно, политика – дело непростое и довольно грязное. И, скажем прямо, Екатерина не вышла из него чистой. Есть немало документов, которые говорят нам о том, как императрица сознательно шла на нарушение многих принципов терпимости, милосердия, гуманизма, которые всегда сама исповедовала и в которые, без сомнения, искренне верила. Но когда заходила речь о посягательстве на ее власть, о вреде ее режиму, она становилась жестокой и беспощадной, подчиняясь логике политической борьбы, в которой всегда остается мало места для гуманизма. По указам ее противники годами томились в казематах и ссылках. Как-то Екатерину встревожила статья о России в одной из английских газет. В резолюции на доношение российского посла в Англии по этому поводу Екатерина указала четыре важнейших способа «работы с автором»: «1. Зазвать автора куда способно и поколотить его; 2. Или деньгами унимать писать; 3. Или уничтожить; 4. Или писать в защищение, а у двора (в смысле хлопотать при королевском дворе страны, где есть свобода слова. – Е.А. ), кажется, делать нечего. И тако из сего имеете выбрать».

Впрочем, она во всем знала меру. В 1774 году, когда специальный суд начал рассматривать дело Пугачева и судьи стремились придумать бунтовщику казнь пострашнее, голос только одной императрицы звучал примирительно – Екатерина писала судьям, что не хочет прослыть в мире такой же жестокосердной, каким был Иван Грозный. Она настаивала, чтобы суд ограничился лишь несколькими смертными приговорами и чтобы сами казни не превращались в кровавую вакханалию. В отличие от судей – высших сановников и дворян, объятых яростью социального мщения, – императрица смирила свой гнев. Ей было чуждо чувство мести к рядовым бунтовщикам, ибо она оставалась политиком, сознавала себя государыней не только обиженных и напуганных пугачевщиной дворян или помещиков, но и всего народа, у которого был свой счет к господам. Когда ей предложили ради назидания за убийство каждого помещика казнить целые деревни, она отвечала, что никогда на это не согласится, ибо тогда непременно «бунт всех наших крепостных деревень воспоследует». На знамени Екатерины II были написаны сказанные ею как-то раз слова: «Здравый смысл, добрый порядок, совершенная тишина и гуманность». Неудивительно, что царствование Екатерины стало временем подъема общественной, экономической, культурной жизни страны, временем либерализма, гуманности, проявления самых первых признаков уважения властью человека и личности.

Высокой международной репутации Екатерины II во многом способствовала ее многолетняя переписка с крупнейшими философами и общественными деятелями тогдашней Европы: Вольтером, Д’Аламбером, Д.Дидро и другими. Сотни писем, отправленных императрицей своим знаменитым адресатам, а также давнему приятелю Мельхиору Гримму, способствовали громкой славе Екатерины как правительницы гуманной, благородной, умной, с широким кругозором. Переписка эта хотя и содержала элементы саморекламы (Екатерина знала, что Гримм не делал секрета из своей переписки с ней и в этом смысле работал как европейский громкоговоритель), но все же преследовала другую цель. Императрица остро нуждалась в общении с равными ей людьми и почти не находила их в России – какие же друзья могут быть у властителя, его одиночество на вершине власти подобно одиночеству альпиниста на самом высоком пике мира. Не раз Екатерина писала, что в момент, когда она появляется в зале, все цепенеют, как при виде головы Медузы-Горгоны, и их ничем не растормошить, никакими силами не заставить быть естественными и искренними. Увы, таков удел всех, кто стоит у власти!

Иное дело – дальний адресат. Чистый лист бумаги, очиненное перо, немного воображения – и начался разговор равных, беседа друзей: «Еще раз повторяю Вам, что не хочу коленопреклонений: между друзьями так не водится. Если Вы меня полюбили, то прошу Вас, не обращайтесь со мною, как будто я персидский шах» (из письма в Париж, к мадам Жоффрен); «Если бы Вы вошли в мою комнату, я бы Вам сказала: “Садитесь, пожалуйста, и давайте болтать!” Вы бы сели в кресло против меня, я бы на другую сторону стола, и мы бы поговорили урывками о том о сем, на это я большая мастерица!» (из письма к М.Гримму).

Многое благоприятствовало Екатерине как политику. Россия, сдвинутая некогда Петром Великим, набирала ход, ее ресурсы были неисчерпаемы, население многочисленно и терпеливо, удачно складывалась для России и европейская обстановка. Но все-таки дело не только во внешних, благоприятных для правления Екатерины обстоятельствах. Огромна роль самой императрицы, ее ослепительно яркой личности в триумфе имперской России во второй половине XVIII века. Она оказалась замечательным руководителем со всеми признаками вождя, лидера. Это была женщина честолюбивая, по-деловому четкая и властная, не прощавшая своим сподвижникам лени, недобросовестности или бесчестности.

Вместе с тем она была либеральна и терпима к людям, к их человеческим слабостям. Более того, царица отличалась воспитанностью, вежливостью: даже к слугам она обращалась на «вы», их при ее дворе никто не смел бить – вещь немыслимая в стране, где испокон веков били и истязали всех подряд, от бояр до холопов. Екатерина искренне исповедовала принцип: «Давайте жить и дадим жить другим!» – и была верна ему.

В чем же секрет Екатерины-правительницы? Как уже сказано, женщина не особенно красивая, она обладала какой-то очаровательной грацией души, которая влекла к ней людей. От нее как будто расходились волны чудесного магнетизма, благотворно влиявшего на людей и даже на животных. Современник писал, что императрицу обожают не только люди, но и птицы, обезьянки, и что дворовые псы тайком пробираются в ее дворцовые покои, чтобы лечь подле ее ног. Екатерина обладала редкостным талантом нравиться людям, она умела слушать их, увлекать, сманивать на свою сторону, превращать из равнодушных и враждебных в своих друзей и сторонников.