Олег Гордиевский - КГБ Страница 77

«Когда мы уже прошли половину моста, я оглянулась назад. Представители НКВД все еще стояли группой и смотрели нам вслед. Позади них лежала Советская Россия. С горечью я вспомнила коммунистическое заклинание: родина тружеников, бульвар свободы, царство гонимых…»

В целом около полутора миллионов «классовых врагов» Польши были перевезены за несколько тысяч миль огромными этапами, на грузовиках для перевозки скота, в пустынные местности Казахстана и Сибири. К моменту амнистии, объявленной после вторжения Германии в Советский Союз в июне 1941 года, половина интернированных умерла. Примерно 15 тысяч польских офицеров были расстреляны недалеко от границы с Польшей. В своей последней записи в дневнике один из офицеров, майор Сольский, рассказывал, как он под охраной НКВД попал 9 апреля 1940 года в Катынский лес недалеко от Смоленска:

«Нас доставили в небольшой перелесок, и все было похоже на своеобразный пикник. У нас забрали обручальные кольца и часы, которые показывали половину седьмого утра. Отобрали также ремни и ножи. Что с нами будет?»

Через три года подразделение немецкой армии обнаружило тело Сельского, в кармане мундира которого находился этот дневник, и еще около четырех тысяч офицеров в братских могилах в Катынском лесу. У большинства расстрелянных были связаны сзади руки, и у каждого пулевое отверстие в затылке. Среди жертв НКВД были даже некоторые из польских коммунистов, которые выжили в период репрессий в Москве. В 1940 году будущий польский лидер Владислав Гомулка перебежал из советской в германскую зону.

За германо-советским разделом Польши последовал мягкий переход к новому давлению на Финляндию. Рыбкин, резидент НКВД в Хельсинки, сообщал Сталину только те сведения, которые тот хотел слышать, а именно, что в случае войны финны сдадутся так же быстро, как и поляки, и что рабочий класс Финляндии поддержит новый коммунистический режим. В середине октября 1939 года финская делегация, не знавшая о секретном протоколе между Германией и СССР, по которому Финляндия попадала в сферу влияния Советского Союза, была вызвана в Кремль и проинформирована самим Сталиным о том, что Советский Союз требует уступить ему островные и береговые военные базы, а также полосу территории к северу от Ленинграда в обмен на ненужный кусок Советской Карелии. «Мы, гражданские люди, кажется, не смогли добиться прогресса, — сказал Молотов финским представителям после двухнедельных переговоров. — Теперь настала очередь говорить солдатам.» В течение лета было разработано два плана нападения на Финляндию. Генерал Мерецков, командующий Ленинградским военным округом, считал, что захват Финляндии займет всего три недели. Маршал Шапошников, начальник Генерального Штаба, полагал, что для операции понадобится несколько месяцев. Сталин предпочел план Мерецкова. Хрущев позднее вспоминал о встрече со Сталиным, Молотовым и Отто Куусиненом, Генеральным секретарем Коминтерна, а также с одним из советников Сталина по внешней политике:

«Когда я вошел в квартиру, Сталин говорил: „Давайте начнем сегодня… Мы лишь чуть повысим голос, и финнам останется только подчиниться. Если они станут упорствовать, мы произведем только один выстрел, и финны сразу поднимут руки и сдадутся“.

Советским войскам, перешедшим финскую границу 30 ноября и начавшим «зимнюю войну», говорили, что угнетенные трудящиеся Финляндии ждут их с открытыми объятиями. Бомбардировщики Красной Армии сбрасывали листовки над Хельсинки с призывами к рабочим объединиться с Красной Армией и сбросить капиталистических эксплуататоров. В Териоки, первом финском городе, «освобожденном» Красной Армией, было организовано марионеточное «Демократическое правительство Финляндии», возглавляемое Куусиненом, которое, по его собственному заявлению, «пользовалось полной поддержкой народа». 2 декабря это правительство подписало договор с Советским Союзом, по которому оно уступало все территории, которых СССР добивался ранее от правительства Каяндера, и заявляло, что «героическая борьба финского народа и усилия Красной Армии Советского Союза должны ликвидировать истинный источник военной инфекции, которое прежнее плутократическое правительство Финляндии создало на границе с Советским Союзом ради выгоды империалистических держав».

В засекреченной истории Первого главного управления утверждается, что чрезмерно ложный оптимизм, с которым началась «зимняя война», был вызван донесениями просоветских агентов Рыбкина, которые представляли узкие круги финского общественного мнения. Их сообщения, лично пересланные в Москву подобострастным Рыбкиным, придали Сталину уверенности в собственных предположениях. В начале войны донесения, которым Москва доверяла, утверждали, что финское правительство «оставило Хельсинки и выехало в неизвестном направлении». Война, однако, развивалась отнюдь не по разработанному плану. Финская армия, едва насчитывавшая двести тысяч солдат и офицеров, одолела миллионную Советскую Армию, оснащенную тяжелой бронетанковой техникой и обеспеченную поддержкой с воздуха. Одетые в белые маскхалаты, финские лыжники появлялись из лесов и, расчленяя длинные колонны советских войск, уничтожали их по частям. Как свидетельствовал Хрущев, Сталин накричал на наркома обороны маршала Ворошилова, обвинив того в поражении. Ворошилов, тоже на повышенных тонах, оправдывался: «Вы сами должны винить себя во всем! Это вы уничтожили старую гвардию в армии, это вы расстреляли лучших военачальников!» В пылу ссоры разгневанный маршал опрокинул большое блюдо с жареным поросенком.

Для укрепления решимости Красной Армии части НКВД располагались за линией передовой, имея приказ открывать огонь по войсковым подразделениям, если те попытаются отступить. В конце концов финское сопротивление было сломлено явным численным преимуществом Красной Армии в живой силе и технике. По мирному договору, заключенному в марте 1940 года, Финляндия была вынуждена отдать Карельский перешеек к северу от Ленинграда, территорию, на которой проживала одна десятая населения страны. Однако марионеточное правительство Куусинена исчезло в мусорной корзине истории.

Советская неудача в «зимней войне» резко контрастировала с быстротой немецкого захвата Норвегии в апреле 1940 года, а также с еще более успешным блицкригом в мае и июне, когда Франция и Нидерланды были покорены всего за шесть недель. Молотов пригласил Шуленбурга, посла Германии, в Кремль, чтобы передать «самые теплые поздравления Советского правительства по поводу великолепного успеха немецкого вермахта». Советский Союз привнес небольшой, но существенный вклад в победу Гитлера: «Танки Гудериана прорвались к морю у Абвиля на советском топливе, немецкие бомбы, которые сровняли с землей Роттердам, были начинены советским пироксилином, а оболочки пуль, которые поражали британских солдат, отступавших к шлюпкам у Дюнкерка, были отлиты из советского медно-никелевого сплава».

Как раз, когда войска Гитлера победным маршем шли по Нидерландам, газета «Известия» писала: «Последние военные действия еще раз подтвердили, что нейтралитет малых государств, у которых нет силы, чтобы его сохранить, — чистая фантазия. Таким образом, есть очень мало шансов для небольших стран выжить и остаться независимыми.» Стало ясно, что дни государств Прибалтики были сочтены. В ночь с 15 на 16 июня Деканозов вызвал к себе в кабинет на Лубянке несколько ответственных лиц, включая своего коллегу, заместителя наркома иностранных дел Андрея Вышинского, который прославился в качестве прокурора на показательных судах. Деканозов сказал собравшимся, что они выбраны для «заданий» в государствах Балтии. «По решению Политбюро и по предложению товарища Сталина, теперь надо решить проблему безопасности вдоль нашей северо-западной границы.» Деканозов заявил, а, может быть, даже верил, что правительства прибалтийских государств вступили в сговор с «биржами Парижа и Лондона». Молотов выдвинул подобную идею в разговоре с Шуленбургом, хотя и не упомянул непосредственно биржи. Деканозов сказал на том ночном совещании, что он сам будет руководить ходом операций в Литве. Вышинский должен был отправиться в Латвию, а Жданов в Эстонию. Если рабочие потребуют изменения буржуазных режимов этих государств в советские социалистические республики, «товарищ Сталин сказал, что он не станет возражать против такого решения.» Некоторое представление о работе этих трех групп дает «предварительный, до начала ликвидации» план, разработанный Деканозовым для Литвы. План датирован 7 июля 1940 года и был впоследствии захвачен немецкими войсками. Этот план предусматривал активное устранение влияния партий, враждебных государству: националистов, вольдемаристов, популистов, христианских демократов, молодых литовцев, троцкистов, социал-демократов, национальных гвардейцев и других. Акция должна была проводиться одновременно по всей Литве в ночь с 11 на 12 июля 1940 года.