Джон Толкин - Приключения Тома Бомбадила и другие истории Страница 29

15. КОЛОКОЛ МОРЯ

У моря гуляя, у самого краяувидел я раковину на песке —она то и дело тихонько гудела,как колокол моря на влажной руке.Прижав ее к уху, я слышал, как глухо,как будто бы в гавани тайной рожден,на отмели дальней бьет в бакен сигнальныйприбой — и доносит из-за моря звон.

Тягучие волны, безмолвия полны,пригнали ладью мне, пустую, как ночь.«К неведомым странам пора нам, пора нам!»Я прыгнул и крикнул: «Неси меня прочь!»

Какая-то сила меня уносилав глухие туманы и сумерки сна —туда, где за темным пространством огромнымлежала забытая всеми страна.И голосом ясным над рифом опаснымтот колокол моря без устали бил,и ночью беззвездной над мрачною безднойна зов этот дальний без думы я плыл.И вдруг белоснежным видением нежнымпредстал предо мною сияющий брег —блистали утесы, и пенные косы,и пляжи, каких я не видел вовек.И тек под рукою волшебной рекоюжемчужный песок, и подобьем огнягорели кораллы, сверкали опалы,и яхонтов грани слепили меня.

Но тут у подножья заметил я с дрожью,как вход в подземелья глухие зиял;и свет помутился, я прочь устремился,и волосы ветер мои развевал.

Сбегали каскады ко мне водопада —напившись, я думал, что тяжесть стряхну;идя вдоль потока, взбираясь высоко,попал я в прекрасную вечно страну.И там без испугу пустился по лугу,где каждый цветочек сиял, как звезда;там свежи и юны, как полные луны,дремали кувшинки на глади пруда;там ивы склоненны, и ольхи там соннынад зеркалом вод несказанная тишь;лишь ирис ночами колышет мечами,и острыми копьями водит камыш.

И слышал весь день я какого-то пеньядалекое эхо; как тени, легки,проворны и ловки, сновали полевки,и зайцы скакали; из нор барсукитаращили глазки; какие-то пляскии музыку слышал я — звон в голове,неведомый ропот и легонький топот,как будто бы кто-то плясал на траве.Но песни смолкали, шаги затихали,лишь я приближался — и так всякий раз:ни здравственной речи, ни дружеской встречи —звучал только музыки ласковый глас.

Наряд себе новый я сшил тростниковый,зеленую мантию гордо надел —с жезлом и державой я встал величавыйи оком хозяина луг оглядел.Увенчан короной, с гирляндой зеленой,я крикнул в пространство: «Откройся же мне!Молчишь почему ты? И служишь кому ты?Не я ли король в этой дивной стране?!И грозен к тому ж я — со мною оружье:мне ирис дал меч, а тростник — булаву!Так внемли же зову — скажи мне хоть слово!Лицо мне открой и явись наяву!»

Вдруг ветер могучий затмил небо тучей —я рухнул на землю и, словно слепой,пополз еле-еле — без мысли, без цели,пока не очнулся в чащобе лесной.Мрачна и молчаща угрюмая чаща:там каждое дерево было нагим;в ума помраченьи я был в заточеньи,и ухали совы по дуплам своим.Мучение это, без лучика света,на год растянулось и на день; жукидеревья точили, соседями былимоими грибы да еще пауки.

Однажды мглу эту пробил лучик света —и тут я увидел, что весь в седине.«Я отдан был горю, но нужно мне к морю!Дорога отсюда неведома мне».И веткой терновой от ветра льдяногопытался укрыться я — темень и вой;несли меня ноги во мгле без дороги,летучею мышью тень шла надо мной.В шипах весь и в ранах я брел в этих странах,и годы свои я тащил за спиной —и вдруг, утомленный, я ветер соленыйвдохнул, и запахло вдруг тиной морской.

И слышал я в шхерах и мрачных пещерахкакие-то стоны и вой иногда,и чайки кричали, и волны ворчали,и глотки пещер заливала вода.Внезапной зимою, окутанный мглою,я к краю земли свои годы понес —туда, где свистели глухие метели,где ждали меня только мрак и мороз.

У брега морского в ладью свою сновая сел — и она понесла меня прочь;и тихо шли мимо суда-пилигримы,лишь чаячий крик оглашал эту ночь.И в гавани темной армадой огромнойбезмолвно застыли большие суда:не двигаясь боле, стоят на приколе —отсюда они не уйдут никогда.

Лишь вихря стенанья и темные зданья,лишь ливень струился потоками слез;сошел я с дороги и сел на пороге,и сбросил все то, что с собою принес.Лежат на ладони забывший о звонетот колокол моря да горстка песка —не слышу я снова далекого зова,и берег я тот позабыл на века.В обрывках одежды без всякой надеждыпо улицам темным я тихо бреду —о море горюя, с собой говорю я,а встречные только молчат на ходу.

16. ПОСЛЕДНИЙ КОРАБЛЬ

Фириэль из окна поглядела в три -нехотя ночь отступала.Звонкоголосый глашатай зари,крикнул петух... Светало.Бледный рассвет проступил из мглы,птицы, проснувшись, запели,мутно чернели деревьев стволы,тихо листы шелестели.

Фириэль у окна стояла, ждала,покуда не прояснилось —и вот, наконец, рассеялась мгла,роса в траве заискрилась.И дева, тихо ступив за порог,пошла по росному лугу.Никто шагов ее слышать не мог —ни звука на всю округу.

И был в алмазах ее подол,когда дева к реке сбежала;встала под ивой, оперлась о ствол,взглядом поток провожала.Шумно нырнул зимородок в тиши,брызги взметнулись искристо,плавно покачивались камышинад зарослями стрелолиста.

Огнем горели ее волоса,и вдруг из-за излукиуслышала дева не то голоса,не то музыки нежные звуки.Тихое пенье лилось по реке,будто бы тронули струныили же колокол бил вдалекечисто, звонко и юно.

Гордый корабль приплыл; снаряженбыл он, как перед походом;за лебедями безмолвными онплыл по светлеющим водам.Там златовласые, в серых плащахэльфы на веслах сидели;трое в коронах, с арфой в руках,песню протяжную пели.

Так и стояли и пели они,веслам гребцов согласно:«Как хороши незакатные дни!Как та страна прекрасна!Долго там не пожухнут листы,пастбища не побуреют,и лепестков не уронят цветы,и нивы не пожелтеют».

«Да где вы найдете такую красу,вслед лебедям уплывая?В чертоге ль заветном, что спрятан в лесу,бесследном от края до края?Может быть, лебеди вас за собойуводят на север, где в скалынеистово пенный стучится прибойи чайки кричат одичало?»

«Нет, не к скалам и не в леса,но в Серую Гавань, где вскореподнимем в последний раз парусаи уйдем на Запад, за Море.Уйдем налегке мы в далекий поход,в старинные вотчины наши —давно нас Древо Белое ждети Звезда, которой нет краше.

Прощай, Средьземелье! Пора нам, пора!Прощайте, смертные пашни!Мы слышим — колокол бьет с утрана дальней эльфийской башне!Солнце тускнеет, не радуя глаз,листву деревья уронят —из вотчин далеких кличут нас,в последнее плаванье гонят».

На воду тихо весла легли,не слышно боле напева.«О Фириэль, о Дева Земли!Послушай, прекрасная дева!Последнее место осталось у нас —тебя мы возьмем с собою!Подумай — ибо недолог твой час,и здесь не будет покою!»

Сделала дева один только шаг,видя корабль на стремнине;только второго не сделать никак —ноги увязли в глине.Так — не в реке и не на берегустоя, сказала она:«Уйти отсюда я не могу —ибо Землей рождена!»

В траве не горели росы огоньки,бесследно рассеялась дрема,когда воротилась дева с рекипод крышу темного дома.Волосы в косу она заплела,в белый лен облачилась,спустилась вниз, и взялась за дела,и до заката трудилась.

За годом год года текут,как Семи Рек разливы,солнце светит, облака бегут,шумят камыши и ивы...С тех пор на лоне смертных водтех кораблей не видали,и никого теперь не зоветпесня в дальние дали.

ПОСЛЕДНЯЯ ПЕСНЯ БИЛЬБО,

спетая им в Серой Гавани

День окончен, свет погас,ждут в стране далекой нас.До свиданья! Слышу зов.В плаванье корабль готов.Ветер свеж, волна бежит,путь мой к западу лежит.Море серое зовет,колокол далекий бьет.До свиданья! Дали ждут,ветер в спину, парус вздут,тени длинные лежат,тучей горизонт прижат.Солнца тонет голова —там за нею острова,где, катая жемчуга,волны лижут берега.Поведет меня тудаОдинокая звезда.В гавань светлую войдем,где найдем последний дом.До свиданья! Ждет просторвечных пажитей и гор.О корабль, на Запад мчи!Блещут звездные лучи!

ДРАКОН ПРИЛЕТЕЛ