Андрей Ястребов - Пушкин и пустота. Рождение культуры из духа реальности Страница 33

считают, что стариков в наши дни меньше, чем 20 лет назад, и здоровье у них гораздо хуже, хотя в действительности дела обстоят как раз наоборот.

Более того, «тяжелые» телезрители склонны воспринимать мир в более мрачных тонах, чем «легкие»; они чаще соглашаются с тем, что большинство людей заботятся лишь о себе и готовы при случае нажиться за чужой счет.

Гербнер приходит к выводу, что эти установки и убеждения отражают не соответствующий действительности образ жизни, который предлагает нам телевидение».

Пока человек завтракает или ужинает, новостные программы громоздят перед ним горы свежих трупов.

Преступность на телеэкране в 10 раз превосходит ее размеры в реальной жизни. Более половины телевизионных персонажей еженедельно изображают в виде участников агрессивных конфронтаций, в то время как в реальности, согласно статистике ФБР, лишь менее 1 % американцев ежегодно становятся жертвами насильственных преступлений. Статистика показывает, что даже если масштабы преступности снижаются, это не влияет на ТВ, на котором число насильственных преступлений возрастает.

Хани С., Манцолэти Дж., Оливер М. Б. утверждают, что телевидение культивирует среди зрителей иллюзию уверенности в эффективности борьбы с преступностью, подчеркивает личную ответственность преступников за свои действия и по большей части игнорирует давление обстоятельств (бедности и безработицы), толкающих людей на путь криминала. Такая подача образа преступника имеет значительные социальные последствия: «Люди, которые много смотрят телевизор, усваивают систему убеждений, влияющую на их ожидания и заставляющую в качестве присяжных занимать позицию, непримиримую по отношению к обвиняемым. „Тяжелые“ телезрители склонны занимать позицию, противоположную презумпции невиновности, полагая, что подозреваемый должен быть хоть в чем-то, но виновен, ведь в противном случае его не привлекли бы к суду».

Было также доказано, что после того как объектом телевидения стали случаи воровства и грабежей, частота соответствующих преступлений увеличилась (Хенниган К., Хес. Л., Вартон Дж. Д., Кук Т., Колдер Б.). Чем объясняется подобная взаимосвязь? Разумнее всего предположить, что «телевидение, посредством рекламы пропагандируя потребление товаров, выставляет в качестве нормы уровень жизни представителей среднего и высшего класса. Эта иллюзия может вызвать фрустрацию и гнев у необеспеченных слоев населения, сравнивающих стиль собственной жизни с изображаемым на телеэкране, что и мотивирует их „иметь свою долю в американской мечте“, используя любые доступные способы».

Насилие и велосипеды

Производители электронных игр утверждают, что дети в состоянии отличить реальность от вымысла, и на них не влияет насилие, в котором они участвуют во время игры. Эти производители носятся с мыслью о том, что подобные игры обеспечивают очищающий выход эмоций, нейтрализуя склонность к насилию, которая есть у некоторых детей.

Американская педиатрическая академия сообщает, что почти тысяча исследований подтверждают корреляцию между агрессивным поведением у детей и количеством насилия в медийных средствах. Подавляющее большинство этих исследований позволяет заключить, что существуют причинно-следственные связи между насилием в средствах массовой информации и насилием в реальной жизни.

Многочисленные исследования указывают на то, что экранное зло стимулирует агрессивное поведение. «Если мы действительно думаем, что наблюдение насилия оказывает очищающее действие, то надо быть последовательным и считать, что все дети должны перед выходом в школу смотреть сцены насилия, чтобы стать более мирными и управляемыми, – считает профессор психологии Роджер Н. Джонсон, автор книги «Агрессия у человека и животных». Это утверждение не противоречит логике и показывает, насколько шатки его основания.

Довольно приводить разные мнения, пора озвучить точку зрения, с которой солидарны авторы книги. В интервью журнала «Секрет фирмы» с геймером Томом Чатфилдом на вопрос, влияют ли игры на асоциальное поведение, парень ответил: «Нужно учить людей, имеющих психологические проблемы, управлять своим вниманием и временем. Не надо думать, что игры – причина этих проблем. Если бы 95 % населения Земли занималось велосипедным спортом, то некоторые люди сходили бы с ума от велосипедов».

Иногда может возникнуть впечатление, что спор между защитниками ТВ и апологетами книги – оживленная дискуссия концептуально несхожих точек зрения. На самом деле это демонстрация расхождения в частных взглядах относительно толкования давно установленных правил, которые самой цивилизацией не ставятся под сомнение.

Человек и его зависимости

Один из героев Джона Твелв Хоукса вскрывает природу зависимости людей от ТВ: «Люди сами хотят оказаться в нашем виртуальном паноптикуме. Мы будем присматривать за ними, как заботливые пастухи. За людьми будут наблюдать, управлять ими и оберегать от всего неизвестного. Кроме того, они не заметят никакой тюрьмы. Всегда найдется событие, которое их отвлечет. Война на Ближнем Востоке. Скандал с участием знаменитостей. Суперкубок. Употребление наркотиков. Реклама. Изменение модных тенденций. Страх заставит людей войти в паноптикум, а уж мы постараемся, чтобы выйти обратно им не захотелось.

Страх привлечет людей в наш виртуальный паноптикум, а потом нам останется только развлекать их. Людям позволят принимать антидепрессанты, залезать в долги, попадать в аварии, чересчур много есть, а потом садиться на диеты, глядя при этом телевизор. Их жизнь будет казаться стихийной, а на самом деле станет стабильна».

Проблема телевизионной зависимости уже мало кого впечатляет в качестве объекта обсуждения. Осуждения ТВ звучат со всех сторон, но в большей степени, как уже было сказано, СМИ достается от самих СМИ. Это своего рода основное правило игры в поддавки, смысл которой состоит в том, чтобы первым озвучить ассортимент банальных обвинений в свой адрес, выдернув из-под противника право на инициативу.

Современный человек отличается от человека XIX века вовлеченностью в широкий репертуар зависимостей. У обывателя XXI века зависимостей в 4–5 раз больше, чем 100 лет назад: просмотр электронной почты с побочным эффектом восприятия спамовой рекламы, использование мобильного телефона, обслуживание кухонной техники, обращение к услугам пластической хирургии, брендовая зависимость (элитные косметика, алкоголь и т. д.) Некоторые зависимости были и сто лет назад, но XXI век переформатировал их, сделал демократическими: практически каждый человек имеет возможность кастомизировать ту или иную, на первый взгляд, бесполезную потребность, которая если и наличествовала ранее, то была доступной единицам.

В этом смысле упрекать ТВ в том, что оно порождает зависимость так же разумно, как обрушиваться на любой иной тип зависимости, рожденный XX веком. Цивилизация рождает у человека новые привычки. ТВ лишь озвучивает их.

Распространенный упрек ТВ в том, что оно демонстрирует низкий образовательный и культурный уровень, часто объясняется самыми произвольными дипломами ТВ-ведущих, которые имеют косвенное отношение к журналистике. Подобное обвинение можно дезавуировать хотя бы тем фактом, что профессиональные писатели XIX века тоже не учились на писателей, то есть с точки зрения образовательного ценза они так же не могут претендовать на статус дипломированных специалистов.

С другой стороны, привычные комплименты писателям, «не понаслышке» знающим проблемы народной жизни, с полным правом могут быть адресованы и ТВ-ведущим: кто-то из них отягощен лесотехническим образованием, иные – педагогическим, третьи – физико-математическим. Критики ТВ при таком веере отличий обнаруживают у всех ведущих общее желание взять реванш: «Если телеведущий на передаче говорит что-нибудь вроде „крайне интересно“, на самом деле он имеет в виду „Нельзя ли убрать из эфира этого тупорылого идиота прежде, чем мы все тут умрем со скуки?“ Главное правило любого ток-шоу: поскольку это состязание в глупости, во что бы то ни стало нужно уступить победу ведущему».

Очевидны издержки упреков. Очень часто ТВ-специализация ведущих не имеет ничего общего с полученными дипломами. Выпускники лесотехнических институтов ведут политические передачи, педагоги увлеченно обсуждают проблемы банковской системы, физики-математики вдохновенно рассуждают о моде.

Конечно, можно укорить ТВ в общем низком художественном уровне, противопоставить гениям классической литературы. Упрек часто не вызывает сомнений, при этом нужно учитывать, что и на ТВ работают талантливые люди и их количество в валовом соотношении, можно допустить, примерно такое же, как плеяда великих русских писателей на фоне сотен и тысяч графоманов-беллетристов XIX века.

Чем воспринимаем?

Механизмы восприятия книги и ТВ отчасти близки, так как отмечены предельной интимностью: человек по собственной воле остается наедине с книжкой или телевизором. Замечание, что в одно и то же время ТВ смотрят миллионы, а книгу одновременно читают только сотни-тысячи человек, наивно. Когда кто-то смотрит ТВ, он не думает о миллионах, так же как и читательница, увлекшаяся литературными обманами, не желает знать, что в это время где-то далеко или недалеко другая читательница тоже успела влюбиться в Печорина. Чтение книги такое же одинокое занятие, как и просмотр ТВ.