Коллектив авторов - Время, вперед! Культурная политика в СССР Страница 36

Так же как и в других сферах советской экономики, в кино по окончании восстановительного периода начался период нового строительства[427]. Этот период характеризовался всплеском новых амбиций и изменением официальной политики (в большей степени, чем практики) в отношении организации кинодела. Так, Губполитпросвет Ленинграда в 1926 г. ставил перед собой цель в ближайший год добиться перехода в ведение их руководства в городе всех киноучреждений – согласно директивам Наркомпроса и Главполитпросвета[428].

Единого курса на развитие кинотеатральной сети в городах и контроля за ней так и не было выработано. С одной стороны, в 1929 г. считалось, что «следует признать ошибочной встречающуюся в практике киноорганизаций линию на развитие сети, главным образом, охватывающей высокоплатящего зрителя. Эта линия исходит из неверного представления об ограниченности рынка кино, из недоучета возможностей расширения сети и тех материальных ресурсов, которыми располагает периферия»[429]. В том же документе, однако, содержится и совершенно противоположное мнение: «…необходимо усиливать развитие кинотеатров, обслуживающих более высокоплатящего зрителя в городах, исходя из того, что эта кинотеатральная сеть пока, при настоящем положении, является финансовой базой для кинопроизводства»[430]. Следует заметить, что они опубликованы не в форме дискуссии, а в форме резолюции партийного совещания.

Обращают на себя внимание слова К. М. Шведчикова, возглавлявшего правление Совкино со дня его основания. Старый большевик с богатым организационным опытом, он заслужил репутацию блестящего хозяйственника. Как предприимчивый человек, он взялся за дела вновь организованного предприятия Совкино с четким планом работы и поставленными целями – сделать советскую кинематографию доходной. С 1924 г. до самой смерти в 1935 г., несмотря на ожесточенную критику своей работы за «коммерческий» уклон, Шведчиков успешно руководил крупнейшей в стране киноорганизацией. В 1927 г. глава Совкино выступил с идеей дальнейшей централизации всего кинодела в стране: «Организация кинодела в РСФСР еще не закончена. Будет в РСФСР она закончена тогда, когда в одной организации будут сосредоточены производство, прокат и кинотеатральная сеть»[431]. Его подход определил направление дальнейшего развития «киноиндустрии» и стремительное сворачивание практики аренды частных кинотеатров.

Кинофикация, интенсивно проводимая в СССР в 1920-е годы, в наибольшей степени касалась деревни и небольших провинциальных городов – об этом свидетельствует масса брошюр и инструкций «Кино в деревне», этот вопрос чаще поднимался на совещаниях разного уровня. В крупных городах с богатой дореволюционной кинематографической традицией кинотеатр был в первую очередь досуговым учреждением и в немалой степени рассматривался государственными структурами как статья бюджета. В эпиграфе к данной статье приведены две цитаты, демонстрирующие, что и частные, и государственные кинотеатры в определенный период преследовали одну и ту же цель – прибыль.

Примечательно, что в условиях цензуры кинофильмов за самими частными кинотеатрами, куда и приходили зрители смотреть эти фильмы (а нередко и совсем другие, неподцензурные), был установлен весьма условный контроль. Он касался двух основных показателей, в число которых не входит идеологический надзор, – это прежде всего строгая финансовая отчетность и меры безопасности. Некоторое время частный кинотеатр оставался свободным от идеологии пространством, экономически независимым, в то время как государственные и клубные кино подвергались «массированной атаке» агитпропа. Выделяются, таким образом, две мало пересекающиеся сферы влияния в структуре городских развлечений. И что наиболее интересно в данном контексте, в течение определенного периода (1921–1929 гг.) эти сферы конкурировали между собой почти на общих основаниях. Строительство новых кинотеатров в годы нэпа велось неактивно, большее распространение получили дома культуры и клубы – места организованного, подконтрольного досуга, куда среди прочего входили и кинотеатры. Лишь к 1930-м годам «свободный» досуг был вытеснен из кинотеатров, оказавшихся целиком в руках государства.

© Жданкова Е., 2013

Галина Гончарова. Мальчики налево, девочки направо. Период раздельного обучения в СССР

Период раздельного обучения в истории советской школы был недолгим – всего 11 лет, с 1943 по 1954 г. Тем не менее он оставил значимый след не только в работе образовательной системы, но и в культуре.

Эта реформа отражала гораздо более общие процессы, прежде всего связанные с пересмотром официального подхода к культурному, идейному и даже политическому наследию дореволюционной эпохи. Если в 1920-е и в первой половине 1930-х годов для советской власти принципиально важно было продемонстрировать дистанцию по отношению ко всему тому, что было связано со старым режимом, то начиная с конца 1930-х постепенно усиливается готовность советского руководства заимствовать многое из дореволюционного прошлого, подчеркивая не только разрыв, но и преемственность.

На уровне образовательной политики такая смена подходов приводит к тому, что в советской школе начинают все более обращаться к опыту царских гимназий.

Именно в дореволюционной России длительное время практиковалось раздельное обучение юношей и девушек в мужских и женских классических гимназиях. Подобный подход обосновывался идеей о необходимости различной подготовки мальчиков и девочек. После революции эти взгляды были осуждены, и принцип равноправия требовал перехода к совместному обучению. В партийной программе РКП(б), принятой на VIII съезде в марте 1919 г., говорилось о необходимости совместного обучения детей обоего пола.

Мотивировалось это стремлением устранить существовавшее до революции неравноправие женщин и мужчин (так как женские средние учебные заведения в дореволюционной России давали меньший объем знаний, чем мужские) и сделать среднее образование общедоступным. В соответствии с этим Народный комиссариат просвещения РСФСР ввел 31 мая 1918 г. в школах страны обязательное совместное обучение мальчиков и девочек, просуществовавшее без изменения ровно четверть века – до лета 1943 г.[432]

Однако к концу 1930-х годов политика изменилась. Советский режим проделал значительную эволюцию. Бюрократические структуры, выросшие из революционной власти, стремились к стабильности. Власть становилась все более консервативной. На культурном уровне стабилизация выразилась в использовании символических практик и образов, характерных для старого режима. Например, возвращение в армию погон, офицерских и генеральских званий, орденов. В этом же ряду стоит заимствование внешних атрибутов классических гимназий. Была введена школьная форма, которая с 1948 г. фактически копировала фасон формы классических гимназий – и по цвету, и по покрою, и по аксессуарам. Для мальчиков – фуражка, гимнастерка и поясной ремень солдатского типа. Для девочек – коричневое платье с черным (повседневным) или белым (для торжественных мероприятий) фартуком, завязывавшимся сзади на бант. Когда пошли слухи о том, что в школы введут раздельное обучение мальчиков и девочек, жители Москвы реагировали так: «Что это за гимназии вы вводите?»[433].

Впервые на повестку дня вопрос о введении раздельного обучения был поставлен накануне Великой Отечественной войны. Верховное руководство посчитало, что полное равноправие уже достигнуто во всех областях. В мае 1941 г. по личному указанию секретаря ЦК ВКП(б) А. С. Щербакова Отдел школ ЦК ВКП(б) совместно с Народным комиссариатом просвещения РСФСР обязали подготовить рассмотрение вопроса на Оргбюро ЦК ВКП(б). Однако начало войны помешало осуществлению этих планов. К восстановлению раздельного обучения вернулись лишь в 1943 г., когда после разгрома Красной Армией войск нацистской Германии под Москвой и Сталинградом исчезла угроза катастрофы, нависшая над страной.

Обратимся к докладной записке, подготовленной Отделом школ ЦК ВКП(б) и Народным комиссариатом просвещения РСФСР «О введении раздельного обучения мальчиков и девочек в неполных средних и средних школах Союза ССР»[434]. В ней утверждается, что неравноправие мужчин и женщин в области образования уже устранено благодаря введенному в мае 1918 г. всеобщему образованию. Полное равноправие достигнуто во всех областях «хозяйственной, политической и культурной жизни». Совместное обучение стало создавать «затруднения педагогического и организационного порядка». Согласно записке, правильная организация учебно-воспитательной работы требует учета особенностей физической природы и развития девушек, в соответствии с которыми должна осуществляться подготовка мальчиков и девочек к труду и практической деятельности. Авторы записки считали, что введение раздельного обучения будет содействовать укреплению дисциплины и устранит «не всегда здоровые взаимоотношения» между противоположными полами. Помимо этого, нововведение «может обеспечить более широкий охват девочек школой в национальных республиках и областях, где еще не преодолены окончательно старые бытовые предрассудки». В первую очередь новый тип обучения предлагалось ввести в областных, краевых и республиканских центрах, а также в некоторых крупных промышленных городах. Как мы видим, речь не идет о сельской школе.