Абрам Рейтблат - Писать поперек. Статьи по биографике, социологии и истории литературы Страница 38

Однако, как правило, в НФ-книгах 20-х – начала 30-х гг. в основе изложения лежит не путь к открытию и не описание перспектив его использования, а борьба за обладание изобретением. Именно эта борьба движет сюжет многих книг, лежит в основе конфликта, причем в качестве борющихся сторон выступают пролетарии и капиталисты. Существовало два типовых подварианта общей схемы. В первом события разворачивались на Западе, в капиталистическом мире, и сводились к борьбе трудящихся и капиталистов по поводу открытия. Например, в повести И. Келлера и В. Гиршгорна «Универсальные лучи» (1929) изобретатель «универсальных лучей» отказывается сообщить их секрет миллионеру. Применение лучей в промышленности приводит к экономическому кризису и восстанию рабочих. С помощью тех же лучей рабочие уничтожают правительственные войска и побеждают. Аналогичным образом в романе Н.А. Карпова «Лучи смерти» (М.; Л., 1925) миллионеры с большим трудом заставляют ученого, создателя «лучей смерти», применить их для уничтожения восставших рабочих. Поскольку при этом гибнет его дочь, возлюбленный которой – рабочий, ученый разрушает свой прибор и говорит: «Теперь я жду людей труда и предоставлю в их распоряжение мое открытие, которое поможет им раздавить подлую буржуазию» (с. 164). Точно так же строится конфликт в повести А. Беляева «Вечный хлеб» (1928) и романе Б. Турова «Остров гориллоидов» (1929). Переход ко второму типу, где идет борьба между миром капитализма и миром социализма, можно наблюдать в повести В. Орловского «Машина ужаса» (1927), романах А. Беляева «Властелин мира» (1929), А.Н. Толстого «Гиперболоид инженера Гарина» (1925—1926). Здесь действие также разыгрывается на Западе, но важную роль в борьбе за открытие играют советские люди. В чистом виде второй тип представлен во многих НФ-книгах того времени. Например, в романе С. Беляева «Истребитель 17-У» советские ученые конструируют машину для ускорения роста растений, а стремящийся похитить ее чертежи иностранец создает на той же основе смертоносное оружие. В романе Льва Рубуса (Л. Рубинов, Л. Успенский) «Запах лимона» (1927) английская разведка стремится овладеть обнаруженным советским химиком сверхактивным веществом, но бдительным чекистам удается обезвредить врага. В сериале Б. Липатова и И. Келлера «Вулкан в кармане» (Вып. 1—5, 1925) сотрудник советского полпредства в Берлине борется за открытое чешским ученым сверхвзрывчатое вещество с представителями разных стран (в том числе и с сыщиком Шерлоком-Пинкертоном), побеждает и привозит вещество на родину.

Авторы настойчиво подчеркивают, что «в конечном счете это борьба двух мировоззрений, двух эпох, двух классов, которых представителем и оружием является каждый из нас»262. Во многих книгах утверждается, что капитализм использует изобретения во зло человечеству, а социализм – для облегчения человеческой жизни. Герой упомянутого романа С. Беляева говорит: «Одну и ту же мысль, одну и ту же химическую формулу вы заставляете родить ужас и истребление, а мы стараемся извлечь из нее пользу»263.

Однако среди научно-фантастических книг того времени можно встретить произведения, где представлено иное отношение к научным открытиям. Так, в романе Ю. Потехина (Жизнева) «Ошибка Оскара Буш» (М., 1927) немецкий шпион изобретает устройство, позволяющее убивать сотрудников ГПУ по телефону. Крупный сотрудник ГПУ, узнав об этом, мечтает «захватить заговорщиков и получить в свои руки такое могущественное изобретение! <…> Если таинственное оружие <…> достанется советской республике, тогда можно не жалеть даже о погибших товарищах <…>» (с. 185). И в итоге сотрудникам ГПУ удается овладеть изобретением.

Схема эта в 20-е гг. была настолько распространена, условность ее конструкции осознавалась столь хорошо, что некоторые романы такого типа несли в себе явственные элементы пародии. Они не являлись пародиями в чистом виде, поскольку имели двойную адресацию – невзыскательный читатель воспринимал их всерьез, а более искушенный ощущал и ироническое обыгрывание канонов жанра. Так, в «Повелителе железа» В.П. Катаева (Великий Устюг, 1925) русский профессор, противник войны, находит библиотеку Ивана Грозного и обнаруживает там сведения о местонахождении сокровищ далай-ламы в Тибете. Получив сокровища, он покупает у изобретателя «лучи смерти», которые «могли на расстоянии останавливать моторы, взрывать снаряды, убивать людей» (с. 5), и строит в Гималаях «машину обратного тока». После этого он обращается ко всему миру с требованием прекратить военные действия. Однако в это время в Индии разворачивается освободительная борьба против английского господства, и машина профессора мешает революционерам. Осознав ошибочность своей пацифистской позиции, профессор разрушает машину, и в итоге революция в Индии побеждает. Воспроизводя распространенную схему, Катаев одновременно пародирует ее (перенасыщая текст привычными компонентами авантюрно-приключенческого и научно-фантастического романа: «лучи смерти», тревожащая воображение историков и археологов до сих пор не разысканная библиотека Ивана Грозного, экзотические Гималаи, сыщик Стенли Холмс, племянник Шерлока Холмса и т.д.). В романе В. Гончарова «Долина смерти» (Л., 1925), построенном по стандартной схеме борьбы сотрудника ГПУ с русскими контрреволюционерами и англичанином за изобретение (все те же лучи, уничтожающие все на своем пути), автор говорит своему герою: «Скажи, мол, что цель достигнута, детрюит <…> в руках государства и что теперь, мол, нам не страшны никакие капиталистические окружения и бандитские интервенции, что теперь с детрюитом в руках мы живо вызовем Мировую Социальную <…>» (с. 180), на что тот отвечает: «Ерунда! <…> Мы и без твоего детрюита не сегодня-завтра будем иметь мировую революцию <…>. Детрюит не может ни остановить, ни вызвать ее наступления. Законы исторической необходимости таковы, что они не подвержены влиянию со стороны случайных моментов <…>. Я – марксист и, поэтому, с твоим финалом не согласен» (с. 180). Добавим, что в итоге вообще все происходившее в этом романе оказывается сном одного из персонажей.

Чрезвычайно своеобразную трактовку приобретает проблема «использования» открытия в творчестве М. Булгакова. Если большинство авторов боятся, что открытие попадет в руки «ненаших» (капиталистов, внешних врагов и т.п.), то Булгаков, единственный среди фантастов 20-х гг., в повести «Роковые яйца» (1925), отвергая схему «борьбы за открытие», сразу же отдает его представителям Советского государства. Однако оказывается, что они не готовы к использованию изобретения и в результате приводят страну к ужасной катастрофе. Тем самым Булгаков «выворачивает наизнанку» традиционную схему, показывая, что опасность не снаружи, а внутри (подобное перевертывание идет и на других уровнях; например, в повести идет речь о «лучах жизни», в то время как в большинстве книг того времени – о «лучах смерти»). На фоне стандартной схемы «борьбы за изобретение» еще более резко выделяются произведения А. Платонова. Он, пожалуй, единственный автор тех лет, которого волнует путь к открытию, к обретению знания. В повести «Эфирный тракт» (написана в 1926—1928 гг., впервые опубликована в 1968 г.) Платонов рассказывает о многолетних исканиях наследующих друг другу ученых. Хотя в основе повести лежат своеобразные гипотезы органической природы электрона и возможности человеческого мозга непосредственно влиять на окружающий мир, прежде всего она посвящена взаимоотношениям человека и природы, возможностям и характеру познания мира и воздействия на него. Герой повести делает открытие большого практического значения, однако здесь абсолютно отсутствуют какие-либо следы социальной борьбы за изобретение.

Ha материале конфликта по поводу открытия обсуждаются еще две важные для НФ 20-х гг. проблемы – стремление к неограниченной власти и ответственность ученого за свое открытие (или, шире, ответственность творца за результаты своей деятельности). Обе они рассматриваются обычно на западном материале. В 1920-е гг. актуализируется известный по книгам Ж. Верна и Г. Уэллса образ изобретателя, стремящегося к абсолютному господству. В «Гиперболоиде инженера Гарина» Гарин хочет добиться власти над миром, используя смертоносное оружие (лучи). В «Машине ужаса» В. Орловского один из героев, американский миллионер и ученый, для достижения аналогичной цели также использует лучи, причем двоякого рода (обеспечивающие контроль над психикой и позволяющие взрывать нужные объекты). Типичны для этой разновидности фантастики романы А. Беляева. В романе Беляева, который так и называется «Властелин мира» (1929), речь идет о немецком исследователе, который создал устройство, позволяющее навязывать свою волю другим людям. Стремясь получить власть над миром, он использует его для обогащения, не останавливаясь перед убийствами. В другом романе А. Беляева, «Продавец воздуха» (1929), аналогичный персонаж, англичанин, создает устройство для сжижения воздуха. Его использование грозит нехваткой воздуха (герой хочет «закрепостить рабочий класс, предоставляя возможность работать за право дышать»), однако советским людям удается справиться с властолюбцем.