Андрей Якубовский - Профессия: театральный критик Страница 41

Сцена из спектакля «Вишневый сад» по пьесе А.П. Чехова. Режиссер А.В. Эфрос. Театр на Таганке

Сцена из спектакля «Тартюф» по пьесе Мольера. Режиссер А.В.Эфрос. МХАТ

Сцена из спектакля «La Divina». Режиссер и балетмейстер А. Сигалова. «Свободная труппа А. Сигаловой»

Сцена из спектакля «Взрослая дочь молодого человека» по пьесе В. Славкина. Режиссер А.А. Васильев. Московский драматический театр им. К.С. Станиславского

Сцена из спектакля «Серсо» по пьесе В. Славкина. Режиссер А.А. Васильев. Театр на Таганке

Продолжение

Июль 1972 г.*

Спектакли последних лет... Эта тема необозрима.

Необозрима прежде всего в буквальном смысле этого слова. Вряд ли найдется человек, даже из числа завзятых театралов, который успел бы познакомиться со всеми спектаклями, показанными за последние годы.

С другой стороны, что такое пять-семь лет по сравнению с теат­ральными эпохами далекого прошлого? В кино применяется особый прием, называемый "стоп-кадром", когда естественное движение филь­ма вдруг останавливается и на экране предстает как бы врасплох захва­ченный тот или иной его момент. Обзор спектаклей последних лет — это как бы запечатленная "стоп-кадром" непрерывно меняющаяся теат­ральная жизнь. Это своего рода "срез" живой ткани театральной прак­тики сегодняшнего отечественного театра, способный дать лишь самое общее представление о сложнейших процессах, в нем происходящих. При этом сразу же хотелось бы предупредить, что речь пойдет о поста­новках московских театров.

В известной степени это сознательное сужение темы искупается той выдающейся ролью, которую играет в отечественном театре творче­ство мастеров московской сцены. Но и после этой оговорки раскрытие темы нуждается, видимо, в некотором предварительном рассуждении о специфике театрального искусства, об особенностях ее проявлений в работах наших театров за последние годы, наконец, о задачах, которые стоят сегодня перед художниками нашей сцены.

Театр издавна занимал в духовной жизни человечества особое ме­сто. В разные эпохи и в разных странах он переживал головокружитель­ные взлеты и падения, но при этом всегда оставался, по словам выдаю­щегося русского актера А. И. Южина, "звездным небом человечества".

Вот и сейчас, когда театр находится в куда более сложных отношениях со своим временем, выдвинувшим на первое место такие виды искусства, как кино и телевидение, с литературой, обладающей большей, чем те­атр, возможностью распространения, он тем не менее вызывает самый живой интерес. Почему? Ответ на этот вопрос заключается в специфике театрального искусства.

Только театр способен дать зрителю живые и многокрасочные впе­чатления, непосредственно обращенные в зрительный зал со сцены; только в театре искусство возникает в атмосфере радостного события, как бы стихийно рождается на глазах у зрителей; только театральный спектакль обладает такой чудодейственной силой сплочения аудитории, когда каждый зритель начинает жить вместе со всем залом — в единой мысли, в едином чувстве, в едином порыве.

Вероятно, это и имел в виду В. Г. Белинский, когда-то назвав те­атр "властелином чувств", отметив его "магическую силу над душой человеческой", благодаря которой отдельное зрительское "холодное "я" исчезает в пламенном эфире любви", во всеобщем "энтузиазме". Вдохновенные слова критика сохранили свое значение и сегодня, ибо выражают вечную суть театрального искусства, раскрывающуюся на его вершинах.

Вот почему мы мечтаем сегодня о единении сцены и зала. Об ис­кусстве, способном художественной своей силой захватить воображе­ние зрителей, воспламенить их сердца и разум жаждой познаний, неос­лабевающими поисками истины. Мастера театра стремятся сегодня ос­воить все богатство реальной действительности, не ограничиваться ча­стностями, не замыкаться в кругу поучительных сентенций, а отражать жизненные процессы в их движении.

Искусство театра— это искусство, живущее ощущением совре­менности, существующее в сегодняшнем дне и для сегодняшнего зрите­ля, — оно производное времени и его барометр. По спектаклям Стани­славского, Мейерхольда, Вахтангова, Попова, Охлопкова можно с большой точностью судить о годах их создания, о духовной жизни об­щества той поры.

Спектакль может рассказывать о современности, но если он лишен живого чувства времени, если в нем отсутствует серьезный и искренний интерес его создателей к окружающим их в реальной действительности людям — такой спектакль никого не затронет, со зрителем, перед кото­рым он разыгрывается, так и не встретится.

Воздействие спектакля на зрителя ослабляется и в том случае, если театр к своей аудитории относится с недоверием, — боится, как бы зри­тель не "потерялся" в сложном жизненном материале, обращается к прямолинейному поучению, упрощает конфликты и характеры. Талант в театре — это не только художественная смелость и ясность мысли, это еще и доверие к зрителю.

Таков, на мой взгляд, круг проблем, стоящих ныне перед отечест­венным драматическим театром.

У нас много хороших театров. И, однако же, далеко не каждый спектакль становится победой театрального коллектива, далеко не вся­кое выступление талантливого актера на сцене ведет к успеху... Потому что театр — быть может, сложнейшее из искусств — требует от худож­ника всесторонней одаренности, мастерства, духовной зрелости, не только понимания своих задач, но и умения практически решать их сво­им творчеством. Потому, затем, что театр ни одну из указанных выше проблем не может решить в отрыве от всех остальных; в том-то и за­ключается сила театрального искусства, что все его качества неразрыв­но связаны друг с другом. Потому, наконец, что спектакль — результат сочетания усилия и воли многих художников — является равнодейст­вующей многих сил и успех его зависит от многих и многих обстоя­тельств...

Все это так. Но зритель, который приходит в театр, вовсе не обязан разбираться в сложных процессах, происходящих в театральных недрах. Он смотрит спектакль, к которому и предъявляет свои требования, по которому судит и о театре, и о его художниках. Поэтому речь и пойдет о спектаклях, в которых на ограниченном отрезке времени так или иначе отразилось сегодняшнее творчество театра и питающая его жизнь. А так как это время еще не "остыло", автор не ставит перед собой задачу спо­койно обозреть театральные горизонты. Он исходит из того, что сего­дняшний день театра творится пристрастием его художников, в том числе критиков, неизменных спутников театра, его помощников и су­дей. И дальнейшее есть не что иное, как живые впечатления одного из них о московских спектаклях последних лет.

* * *

Театр в известном смысле живет светом двойного отражения: он отображает действительность, не будучи вполне самостоятельным; он дает жизнь пьесе, которая в первую очередь раскрывает мировосприя­тие драматурга. Выбор пьесы — дело очень тонкое, и, разумеется, театр делает его в соответствии со своими художническими пристрастиями, оставляя за собой право самостоятельного истолкования произведения. Особенно этот выбор труден, когда дело касается современной драма­тургии, сила которой заключается в освоении нового, сегодняшнего, постоянно изменяющегося материала, в умении выразить особенность вновь возникающих конфликтов и свойства вновь формирующихся ха­рактеров. Современная драматургия составляет ядро репертуара нашего театра, ибо непосредственно отражает действительность, влияет на на­правление ее развития; ее никак не заменить обращением к классике, к пьесе десяти-двадцатилетней давности...

Надо признаться, что драматурги в долгу перед театром и перед зрителем: все еще мало пьес, в которых сегодняшняя действительность находила бы небанальное, смелое, широкое отражение, в которых обре­тали бы вторую жизнь люди со сложными человеческими характерами, духовными качествами, нравственными убеждениями. Таких пьес было не слишком много и в последнее пятилетие. Куда больше было спектак­лей, создатели которых попытались выразить преемственность тради­ций сегодняшней и классической советской драматургии.

Среди московских постановок этого плана можно в первую очередь назвать "Оптимистическую трагедию" Вс. Вишневского (Малый театр) и "Дни Турбиных" М. Булгакова (МХАТ).

Создателям этих спектаклей, поставленных Л. Варпаховским, уда­лось показать новые грани произведений классической советской дра­матургии. Я имею в виду прежде всего неожиданную, почти гротеско­вую по внешнему своему рисунку и в то же время психологически глу­бокую игру М. Царева в роли Вожака, которого он изобразил анархист­вующим интеллигентом, опытным и расчетливым лицедеем, умным и изворотливым врагом; непривычное для драматургии М. Булгакова ши­рокое и эмоционально значительное решение массовых сцен во мхатов-ском спектакле. Вслед за этими работами можно поставить "Разлом" Б. Лавренева (Театр им. М. Ермоловой), "Интервенцию" Л. Славина (Театр сатиры) — спектакли, создатели которых не только стремятся воссоздать в сценической атмосфере, в бытии театральных персонажей прошлое время, но и раскрыть сегодняшнее наше представление об ис­тории, волнение художников, к ней прикоснувшихся. Однако, как мне представляется, театрам далеко не всегда удавалось донести до зала правду о революции.