Нина Эптон - Любовь и французы Страница 50

Любовь, по мнению доктора Венетта и других врачей того времени, гнездится в печени, полной огня и серы; у похотливых людей почки так раскалены, что воспламеняют соседние органы, высушивают мозг и череп, что приводит к преждевременному облысению. Натуры мрачные и меланхоличные более других склонны к похоти. У мужчин большие гениталии обычно бывают у обладателей больших носов.

Что до женщин, которых автор считает игрушками мужчин, то они старятся быстрее из-за внутреннего тепла, медленно их сжигающего. Доктор приводит несколько рецептов борьбы с дряблостью, которой с годами подвержены их тела. Наиболее нежелательны дряблые груди, поскольку из-за них женщину могут счесть любительницей выпивки или распутницей. У некоторых женщин груди велики, как диванные подушки, что крайне стесняет их. Чтобы уменьшить размер груди, доктор рекомендует отвар из красного вина с плющом, болиголовом, петрушкой и миртом. «Чтобы груди сделались меньше, можно также носить свинцовые формы, смазанные маслом белены»,— информирует читательниц Венетт.

Он описывает способ, как определить, сохранила ли девушка девственность: нужно предложить ей принять горячую ванну с травами (они будут стягивать половые органы, если девушка была целомудренна). Но иногда происходили и «несчастные случаи». «Стоит ли, в самом деле, устраивать скандал и поднимать семейную бурю? — вопрошает читателей доктор.— Не лучше ли в брачную ночь вложить в вагину девушки маленькие кожаные шарики, наполнив их овечьей кровью? Это обеспечит семейный покой».

Те, кто хочет охладить свой пыл, говорил он, должны посвятить себя работе или учению до поздней ночи, гулять на свежем воздухе, пить больше воды и есть пищу, «которая производит мало крови». В их диету должны входить кислые лимоны, мандрагора и красная смородина. В таких случаях доктор настоятельно рекомендовал напитки или мази из белых кувшинок, равно как и наложение свинцовых дощечек на поясничную область. Белые розы, рассыпанные ночью на простыне, также охлаждали кровь.{150}

Если же кто-то, наоборот, хотел подхлестнуть свой сексуальный аппетит, ему следовало есть побольше молока, яичных желтков, петушиных тестикул и креветок. Венетт уверял читателей, что в подобных случаях чудеса творят маленькие египетские крокодилы, однако это «лекарство» было нелегко раздобыть. Прекрасные результаты давало употребление растертых в порошок и разведенных в сладком вине высушенных почек крокодила.

Автор подробно останавливается на вопросе о наиболее благоприятном времени года для любви. Зима — чрезвычайно плохое время для секса. Гениталиям холодно от снега, льда и холодных дождей; в северных районах их приходится защищать с помощью меховой одежды. Да и женщины зимой бывают вялыми. Природа спит, и человеку надлежит следовать ее примеру. Летом жены более любвеобильны, нежели мужья, но последние страдают от сильной жары и поэтому не должны перенапрягаться. Осенью также не очень полезно предаваться любви. Только весна поддерживает жизненные силы, но нужно помнить, что в это время года природа слегка помешана, и зачатые в мае дети часто бывают недоразвитыми или сумасшедшими. В состоянии чрезмерного возбуждения зачинать детей неразумно. Вот почему у римлян было запрещено устраивать свадьбы в мае. Все это может заставить читателя прийти к выводу, что «порочная» книга доктора Венет-та накладывает значительные ограничения на сексуальную активность мужчин.

Что касается времени суток, наиболее благоприятного для зачатия потомства, то Венетт объясняет, что занятия любовью очень вредны для пищеварения, поэтому не следует предаваться им сразу после еды. Но большинство врачей, добавляет доктор, согласны с тем, что любовные забавы на голодный желудок не менее вредны. Однако большинство работников и ремесленников возвращаются домой поздно вечером, слишком устав, чтобы ласкать своих жен, поэтому занимаются любовью на рассвете. Известно, что они полны здоровья и энергии. Тщательно приведя к общему знаменателю все эти советы, Венетт рекомендует читателям предаваться любовным утехам в течение четырех—пяти часов после второго завтрака или четырех—пяти часов после обеда. Возобновлять усилия более пяти раз он не считает целесообразным, хотя многие мужчины заявляют, будто способны проделывать это за ночь десять или двенадцать раз. Он также дает советы относительно поз. «Люди не должны заниматься любовью стоя, подобно ежам,— писал он,— это в любом случае чрезвычайно вредит здоровью. Сидя заниматься любовью также нехорошо. Можно предаваться любви, подобно лисицам, лежа на боку, особенно когда жена ждет ребенка. Но для женщины, чтобы повысить вероятность зачатия, лучше стоять на коленях и локтях, нежели лежать на спине. Эта поза наиболее естественна из множества возможных комбинаций и вызывает меньше всего сладострастных мыслей». (Что до количества комбинаций, то по этому поводу нет единого мнения: Форберг приводит тридцать шесть различных поз, но древние индийские знатоки любви увеличивают это число до сорока восьми.)

Закат эпохи классицизма был мрачен во всех отношениях. Страна разгромлена и разорена после войны за испанское наследство (1701—1713). Блеск Версаля померк. Последние великие классические писатели ушли из жизни. Высокомерие и абсолютизм привели к тому, что окружение короля выродилось в подхалимов, лицемерно пытавшихся подражать искреннему обращению его величества к религии. Однако несмотря на это свободолюбие ежедневно завоевывало все новые позиции. Я уже приводила несколько комментариев современников по поводу безнравственности этих лет, но никто не дал более проницательного анализа морального разложения, чем великий проповедник Массильон в своей знаменитой проповеди о блудном сыне.

Темой его речи было сладострастие — он утверждал, что с трудом дерзнул произнести это слово, поскольку «свет, который более не знает удержу в том, что связано с этим пороком, требует от нас чрезвычайной осторожности в выборе слов, которыми мы пользуемся, чтобы его бичевать». Утонченность языка, знаменитая версальская ге/егше*, ловко использовалась для прикрытия грубых жизненных реалий, так же как величественные придворные манеры скрывали безнравственные деяния. «Вначале,— говорил Массильон,— человека толкает к распутной жизни его слабость, но на более поздней стадии он распутничает из принципа и постоянно изобретает новые нечестивые забавы, чтобы ожесточить себя. Теперь этим пороком поражены люди обоих полов, всех возрастов и всех состояний».

Такова была основная тенденция, которой и в восемнадцатом столетии продолжал следовать высший свет. Как мы видели, процесс морального разложения начался довольно давно, и, по-видимому, забота, которую проявлял об элегантности версальского «фасада» Людовик XIV, только способствовала осторожности любителей плотских наслаждений.

Простая истина состояла в том, что цивилизации вкупе с религией так и не удалось укротить ни женщин, ни мужчин.

Несколько выдающихся представителей более чистых течений в любви, может быть, и не были типичными для выражения основных чувств того времени, но они стали вестниками нового, нарождающегося, были заметными пиками на графике любви семнадцатого столетия. Мистический идеал святой Жанны де Шан-таль и святого Франциска Салеского, героический идеал Корнеля, мирное сотрудничество герцога де Ларошфуко и мадам де Лафайет, профессиональное и супружеское партнерство месье и мадам Дасье были примерами того, какой любовь должна быть и каких высот она может достигать в пробужденном ею сердце.

Часть четвертая. Восемнадцатый век: изощренность и нежность

Француз в любви...

И розами его усыпан путь.

Блестящ и полон страсти наш герой,

Весь увлечен стремительной игрой,

Он ласки расточает. Павши ниц,

Умрет у ног десятка чаровниц;

Вот он: игрив, и весел, и хитер,

Шампанское в руке, пылает взор,

Воспламенил красотку бойкий стих —

Смеясь, он ей о муках спел своих.

Амуру тут вольготно, как нигде.

Пьер-Жозеф Бернар{151}

Глава 1. Версальские фавориты

Когда в 1715 году Людовик XIV скончался, общество с удовольствием сбросило с себя все цепи, сковывавшие его на протяжении последних трех унылых десятилетий царствования монарха; фигура регента Филиппа, герцога Орлеанского, возглавившего движение против фанатиков, стала символом длившейся до конца старого режима эры коррупции и разврата. (Это, однако, не означает, что с установлением нового порядка в стране воцарилась нравственная чистота.) Людовику XV, правнуку Людовика XIV, было пять лет. (Великий монарх никогда не питал доверия к регенту и попытался ограничить его полномочия, но парижский парламент объявил его завещание недействительным.)