Юрий Левада - Время перемен. Предмет и позиция исследователя (сборник) Страница 61

В такой модели нормативные функции центра универсально значимы и доступны (иными словами, все «окраины» равноудалены от функционального центра). Инструментальные же функции иерархизированы, распределены по различным агентам социального действия (индивиды, группы, организации) вплоть до верхнего социетального уровня организованности общества. Функции центра связываются здесь с «вертикальным» строением культурного текста. Соответствующий текст культурной записи оказывается способным вместить в принципе неограниченный объем и любую структуру информации.

Проблема глубины социокультурного времени

В рассматривавшейся до сих пор модели пространственно-временной структуры общества на первом плане находилась социальная организация пространства, время же выступало преимущественно как мера социально значимого расстояния (дистанции) – как время достижения определенной позиции и т. п. Переходя к другому типу социокультурного анализа, мы должны взять в качестве детерминирующих временные соотношения (то есть, по существу, соотношения и взаимодействия культурных пластов). Здесь пространство выступает полем фиксации (через системы социальной организации) определенных категорий культурного времени.

Отметим, что речь не идет об историческом анализе общества в общепринятом смысле. Исторический процесс действует – и подлежит анализу – в социокультурной системе через свои социально значимые результаты. Последние же могут представлять собой либо некоторый единый пласт (отдельные периоды и фазы могут быть лишь теоретически реконструированы историком), либо реальное взаимодействие, параллельное сосуществование различных пластов.

По каким признакам выделяются пласты социокультурного времени? В принципе они отличаются как предметом (содержанием), так и способами фиксации культуры (нормативно-ценностным или инструментальным). Что касается способа фиксации (хранения, трансляции, реализации) культуры, то наиболее фундаментальной выступает при этом оппозиция устной и письменной культур.

Преобладание устной коммуникации характерно для так называемой «фольк-культуры» (Ф-культуры). Наиболее характерной ее особенностью является жесткость транслируемого текста (все исследователи первобытных культур отмечают тенденцию максимально точного и полного воспроизведения культурно значимых текстов). Какая-либо специализация (соответственно – многослойность) текста здесь возможна лишь при соответствующей специализации позиций его носителей. Эти черты фольк-культуры переоцениваются или трансформируются при переходе на положение одного из уровней более сложных структур.

Письменная культура (П-культура) выступает первоначально как противоположность, средство трансформации и дополнение фольк-культуры. Развитие письменности фиксируется в системах записи (специальных языках), безразличных по отношению к содержанию (предельный случай – формальные языки); следствием ее становится вертикальная дифференциация предмета (семантики) и модальных отношений субъекта к нему. Эти две линии иерархической дифференциации (в языке и по поводу него) создают многообразие уровней культуры – отсюда и возможность ее «самосознания» («высоты» культуры). В рамках этой дифференциации становится возможным и существование взаимодействующих культурных пластов.

Характеристическая особенность письменной культуры – это иллюзия относительно возможности универсальной и единственной письменной культуры («культуры грамотности»).

Письменная культура неизбежно с самого начала развивалась как высокодифференцированная – в «горизонтальном» и «вертикальном» направлениях, как набор множества специализированных знаний, тяготеющих к технизации, а тем самым – к выходу за пределы нормативно-ценностных структур.

Исторически П-культура смогла получить реализацию только на правах некоего «переходного устройства» и затем элемента иного, сложного, многоструктурного образования, которое принято называть малоудачным термином «массовая культура» (М-культура). Мы, разумеется, не касаемся в данном случае распространенных оценочных характеристик относящихся сюда явлений.

В сложном конгломерате массовой культуры сочетаются и находят свое место (функцию) разнородные элементы Ф-культуры, П-культуры, а также «маркирующего уровня» собственно М-культуры. Отводя наследию П-культуры инструментально-техническую роль, М-культура приобретает видимость «устной культуры второго порядка» (аудиовизуальной), воспроизводящей – при помощи определенных технических систем коммуникации – элементы Ф-культуры и ее функции.

Подводя некоторые итоги, можем сказать, что «глубина» культурного времени может измеряться лишь дистанцией от «верхнего» уровня до «нулевого» (в последней роли – своего рода «уровня моря» для социокультурных систем – выступает «одноэтажная» Ф-культура).

Всякая культурная диа– или полихрония находит свою реализацию в социальной морфологии, то есть в определенной организации социального пространства-времени. В частности, городские центры общества обеспечивают хранение письменной культуры в противоположность негородским формам организации, выступающим в качестве хранилищ Ф-культуры. Тем самым соотношение «центр – периферия» в культурном плане оказывается дубликатом соотношения «письменное – устное». Особенно резко выступает это последнее в ситуации, когда культурные слои генетически разнородны, то есть сформированы в различных социокультурных системах; так обстоит дело в процессах колонизации и т. п., в современных уже условиях – в процессе модернизации.

Важная черта модернизирующихся систем – возможность «пропустить» определенные стадии развития, заимствуя в готовом виде его созревшие на другом основании плоды. В интересующей нас схеме соотношения культурных пластов возможен, в частности, «пропуск» стадии П-культуры, который означает, что заимствование ее технических плодов не обусловлено усвоением дифференцированного отношения к тексту культурной записи. В такой ситуации структурное подобие аудиовизуальных культур фольк– и масс-уровней трансформируется в подобие содержательное. Характерное для процессов модернизации «стягивание» временных типов создает, следовательно, известные предпосылки для их смешения.

Пространственно-временная структура общества и миграция

В свете изложенных выше соображений различные типы миграционных процессов предстают как факторы трансформации и деформации социокультурного пространства – времени общества. Анализ же миграционных процессов становится важным средством изучения такого пространства – времени и возможностей его изменения.

Представляется правомерным выделить в интересующем нас плане три типа миграционных процессов:

а) территориально-пространственное (единовременное) перемещение всей социальной структуры (историческая аналогия – великие переселения народов); здесь в принципе никаких структурных трансформаций в самом миграционном процессе происходить не может, а фактором изменений выступают внешние (экологические и инокультурные) воздействия;

б) перемещение отдельных лиц и множеств людей из одной социокультурной среды в иную. Трансформационные процессы в этой ситуации означают, с одной стороны, социальную и культурную адаптацию в новой структуре, а с другой – симбиоз, взаимовлияние различных культурных (субкультурных) типов. Очевидно, что соотношение и значимость этих явлений могут быть существенно различны;

в) пионерская миграция (освоение), то есть трансформация, возникающая с постепенным перемещением людей, материальных средств и общественных структур на «необжитые», то есть культурно нейтральные территории. Социальное содержание процесса состоит в данном случае в реконструкции «нормальной» (или «полной») социокультурной системы на основе некоторой «свернутой» (миграционной, «спорообразной») модели. При этом географическое пространство (территория) приобретает специфические социальные качества; аналогичные преобразования могут быть приписаны временным характеристикам. Но это лишь видимость (точнее, эпифеномен): на деле социокультурное пространство реконструируется не из тайги или пустыни, но в тайге или пустыне из тех свернутых его форм, которые приносит с собой миграция.

Перечисленные три типа миграционных процессов строго различаются лишь в идеально-типической конструкции; в реальной истории они взаимодействуют и перекрывают друг друга (сегодня это относится главным образом к соотношению второго и третьего типов). Так, по мнению В.О. Ключевского, «вся история России есть история страны, которая колонизируется», а «периоды русской истории – главные моменты колонизации»[340].

Рассмотрим черты социокультурной трансформации, соответствующей процессу пионерского освоения. Общая схема трансформации предполагает два перехода: от «нормальной» (или «полной») пространственно-временной структуры к ее «миграционной» («свернутой») форме, а затем от последней к реконструированной (в символах: По-м-П1).