Как читать литературу как профессор. Живое и увлекательное руководство по чтению между строк - Томас Фостер Страница 42

Королевой сексуального ниспровержения, однако, должна быть покойная Анджела Картер. Как и О'Брайен, Картер может написать очень убедительную сцену секса. И также, как и она, она почти никогда не позволяет, чтобы речь шла только о сексе. Картер почти всегда стремится разрушить патриархальную тележку с яблоками. Назвать ее произведения женским освобождением - значит не понять, о чем она пишет; Картер пытается найти пути, по которым женщины могут добиться положения в мире, которого общество, в котором доминируют мужчины, во многом лишило их, и тем самым она освобождает всех нас, и мужчин, и женщин. В ее мире секс может быть дико разрушительным. В ее последнем романе "Мудрые дети", когда главная героиня и рассказчица Дора Ченс занимается сексом, целью обычно является самовыражение или установление контроля над своей жизнью. Как женщина и мелкая артистка, она обладает сравнительно небольшим контролем, а как незаконнорожденная сирота, чей отец отказывается признать ее и ее близняшку Нору, - еще меньшим. Поэтому время от времени брать себя в руки становится еще более необходимым. Она "одалживает" парня Норы для своей сексуальной инициации (он ни о чем не догадывается). Позже она занимается любовью с парнем своей мечты на вечеринке, во время которой особняк ее отца сгорает дотла. И наконец, будучи уже септуагенарной, она занимается любовью со своим столетним дядей, опять же во время весьма ощутимого шока для ее отца, который является близнецом ее дяди. Я не уверен, что смогу расшифровать все, что означает эта сцена, но я уверен, что в первую очередь она не о сексе. Или об эстетике. Если не больше, то это радикальное утверждение жизненной силы. Ее также можно атаковать практически со всех сторон по психологическому и сексуально-политическому компасу. Кроме того, сразу после их любовных утех ее дядя впервые делает своих племянниц-близняшек матерями, представляя им осиротевших близнецов, внучатых племянника и племянницу. По мнению Картер, человеческий партеногенез остается где-то в будущем, поэтому секс по-прежнему необходим для рождения детей. Даже символически.

Вот в чем дело: вы сами догадаетесь. Не нужно, чтобы я говорил вам, что эта сцена с сексом среди стариков что-то значит. Более того, ваши догадки ничуть не хуже моих, когда дело доходит до того, что это значит. А может, и лучше. Образ двух пожилых людей, занимающихся неистовой (люстра внизу тревожно качается) любовью в постели своего отца/брата, настолько богат возможностями, что ошибиться практически невозможно, и, пожалуй, никто не сможет раскрыть все его возможности. Так что дерзайте.

В целом это правда. Вы просто знаете, что эти сцены означают нечто большее, чем то, что в них происходит. Это верно и в жизни, где секс может быть удовольствием, жертвой, покорностью, бунтом, отставкой, мольбой, доминированием, просветлением - в общем, всем, чем угодно. Буквально на днях один студент упомянул о сексуальной сцене в романе. "Что в этом такого?" - спросила она. "Это должно быть о чем-то другом. Это так странно и жутко, что должно быть о чем-то другом. Значит ли это..." И тут она рассказала нам, что именно это значит. Все, что я мог добавить, это то, что это относится не только к странному сексу. Иногда даже хороший литературный секс бывает о чем-то другом.

Ах, да. Нельзя же писать о современном литературном сексе и пропускать его мимо ушей, верно? Дело вот в чем. Лоуренс не одобрял крепкие выражения в частной жизни и был почти ханжой в некоторых отношениях на тему распущенности. И все же под конец жизни, когда ему было уже за сорок и он умирал от туберкулеза, он пишет этот возмутительно откровенный, открытый роман "Любовник леди Чаттерлей" о любви и сексе между представителями двух совершенно разных классов, между женой пэра и егерем ее мужа, человеком, который использует все англосаксонские слова для обозначения частей тела и функций. Лоуренс знает, что больше не напишет много романов, он кашляет в легкие и вливает всю свою жизнь в эту грязную историю, которая настолько превосходит все, что он уже написал и подверг цензуре, что он знает, даже если делает вид, что не знает, что эта вещь никогда не будет иметь широкой читательской аудитории при его жизни. Так что теперь моя очередь.

Что случилось?

Если она поднимается, это крещение

ВОПРОС: Я иду по дороге и вдруг падаю в пруд. Что произойдет?

Вы утонули?

Спасибо за вотум доверия.

Или нет?

Это практически все. Что это значит?

Разве это что-то значит в любом случае? Я имею в виду, если ты тонешь, то ты тонешь. Если выплывешь, то, возможно, все, что это значит, - ты умеешь плавать.

Вполне справедливо. Однако для персонажа романа дело обстоит иначе. Что значит, утонет он или нет? Вы когда-нибудь замечали, как часто литературные персонажи мокнут? Некоторые из них тонут, некоторые просто промокают, а некоторые всплывают на поверхность. Какая разница?

Прежде всего, давайте разберемся с очевидным. Вы можете упасть в воду в одно мгновение, например, с моста, который уступает дорогу, или вас могут толкнуть, потянуть, потащить, споткнуться или опрокинуться. Все это, конечно, имеет свои значения и может быть воспринято совершенно буквально. Кроме того, утонуть или не утонуть имеет глубокие сюжетные последствия, как и то, каким образом персонаж тонет или не тонет.

Задумайтесь на минутку о том, что очень многие писатели встречают свой конец в воде. Вирджиния Вульф. Перси Байш Шелли. Энн Куин. Теодор Ретке. Джон Берримен. Харт Крейн. Кто-то вошел, кто-то прыгнул, кто-то выплыл и не вернулся. Лодка Шелли перевернулась, и автор "Франкенштейна" стала очень молодой вдовой. Айрис Мердок, которая топит столько персонажей, что это кажется хобби, сама чуть не утонула в море довольно поздно в своей карьере. Молодого Сэма Клеменса, которому оставалось несколько лет до того, чтобы стать Марком Твеном, неоднократно приходилось вылавливать из Миссисипи. Так что, возможно, на каком-то уровне бросание персонажей в реку - это (а) исполнение желаний, (б) изгнание первобытного страха, (в) исследование возможного, а не только (г) удобное решение трудностей сюжета.

Но вернемся к нашему мокрому герою. Спасается ли он? Выплывает ли он? Хватается за кусок коряги? Встает и идет? Каждый из этих вариантов подразумевает что-то свое на символическом уровне. Например, спасение может означать пассивность, удачу, задолженность. Кусок коряги поднимает вопросы удачи