Леон Ванье - Гомеопатические конституции. Диагностика и терапия Страница 2

Жесты Карбоника не элегантны: они «сдержаны» и небольшой амплитуды; они редко выразительны, и лишь «утилитарны». Однако при разговоре Карбоник часто усваивает себе несколько ограниченных и как бы «сокрушающих» жестов для того, чтобы энергично утверждать свою мысль или скорее для того, чтобы проявить внешним образом и выявить свой вес, свое влияние.

В обычной же жизни жесты Карбоника медленны и умеренны, но они «четки» и «точны».

Рабочий Карбоник обычно сперва разглядывает ту работу, которая ему доверена, потом медленно берется за нее, все время работая с мудрой неторопливостью, но безостановочно и не отвлекаясь; а главное — без лишних движений — бесполезных или беспорядочных; останавливается он лишь тогда, когда работа закончена. И тогда удивляешься количеству проделанной им работы и результатом, достигнутым этим человеком, который представлялся столь апатичным и непонятливым.

Умный или тупоголовый, Карбоник, всегда «медленный» в сообразительности и видимой проверенности при выполнении своей работы, не зависит от скорости своих движений, но скорее уж зависит от надежности, с которой выполняет свои жесты, всегда разумные и никогда не являющиеся бесполезными.

Динамизм Человеческого Существа существенно слагается из сочетания его физических и психических возможностей. Долг того врача, который хочет «исцелить», состоит в познании тех возможностей, какими обладает каждый индивид для того, чтобы получить возможность помочь ему реализовать себя в своей нормальной плоскости.

Начнем с изучения тех физических и психических возможностей, какие оказываются общими всем субъектам, принадлежащим к «роду» Карбоников; позже мы сможем, рассматривая каждый «вид» людей, и, следовательно, каждый их «тип», указать те элементы, какие позволяют нам точнее определить физический и психический динамизм каждого человеческого существа.

«Непреклонность» Карбоника, его «регулярность» в его движениях придают ему существенную характеристику: «выносливость». Карбоник «вынослив», «резистентен». Он резистентен по отношении к болезням по причине своего регулярного существования, из которого почти совершенно изгнаны всякие крайности и эксцессы. Он устойчив по отношению к усталости по причине той регулярности, которая господствует во всех тех его движениях, каким он уделяет минимум усилия. И потому Карбоник обладает замечательным качеством, господствующим над всеми его актами — он умеет «управлять собой», «дисциплинировать себя».

Его привычная несгибаемость, отсутствие естественной гибкости вынуждают его к постоянному стеснению, принуждению в малейших обстоятельствах жизни. Физическое воспитание для Карбоника совершенно обязательно, если он хочет сделать гибким не только свое тело, но также и свой дух. И каждое утро он должен проделывать хоть немного физических упражнений, чтобы «размять» свои суставы, быстро становящиеся тугоподвижными, и сохранить хоть немного эластичности во всех своих движениях.

Физические склонности Карбоника замечательны, но он нуждается в тренировке — не ради упражнения своих мышечных волокон, и без того обладающих прекрасной тоничностью, а для того, чтобы выполнять требуемые движения с легкостью и точностью. Ему подходят не те виды спорта, при которых требуется быстрый разряд и молниеносный рывок, крайнее проворство, чередующееся с длительными остановками. Теннис или бег на короткие дистанции (по 100–500 метров) утомляют его, никогда не давая ощутимых достижений. И наоборот, все те виды спорта, при которых необходимы «регулярность» и «поддержание ритма», ему приятны как по тем результатам, которые вознаграждают его усилия, так и по тому хорошему самочувствию, какое они у него создают.

Плавание и гребля — это его любимые виды спорта: только никогда не следует при этом требовать от него скорости. Карбоник «вынослив». При плавании на лодке он отправляется как бы медлительно, но ритм движений у него прогрессивно ускоряется — и вот он уже загребает сперва двенадцать раз в минуту, потом — четырнадцать, затем — двадцать, и наконец, он достигает двадцати четырех раз в минуту. И после этого он продолжает грести «регулярно» все в одном ритме, не ускоряя его, грести методично и спокойно, Он «отрегулировал» свой двигатель раз и навсегда — и у него нет оснований останавливаться, поскольку его функционирование сделано хорошо ритмичным и вся игра его мышц, все его дыхательные функции и сердечная деятельность пребывают в состоянии хорошего равновесия. При передвижении в горах эта регулярность всех усилий служит ему так же, как и его обычная выдержка; он оказывается очень выносливым при условии медленного восхождения — без рывков или слишком частых остановок (в общем, подъем должен совершаться сванским шагом — размеренным и неторопливым, почти без остановок — и вот так старый сван за несколько часов понемногу, без надрыва, преодолевает даже большой подъем в сотни метров и даже в километры — М.Д.).

При вождении автомашины Карбоник никогда не ведет быстро; ход его машины отличается монотонной регулярностью; он ненавидит рывки и подстегивания, и едущие в такой машине быстро засыпают в полном сознании безопасности, в которой они находятся.

Карбоник прекрасно умеет дисциплинировать себя и те его принуждения, какие он вносит в свою жизнь, просто составляют для него необходимость.

Психический динамизм Карбоника

Непреклонный в своей позе, регулярный в своем функционировании Карбоник «настойчив». Та же непреклонность, какая наблюдается в его Статике, проявляется и в его жизни. Карбоник выдерживает, но никогда не покоряется, он переносит то, чего не может избежать; но суровый с самим собой еще больше, чем с другими, он никогда не поступается своими принципами и своей верой. Терпеливый и упорный, он с настойчивостью концентрирует все свои силы для выполнения своей воли.

Его руководящим принципом является «порядок», его рассуждение всегда логично и единственной целью, которую он преследует с выдержкой, является «надежность», «безопасность» для себя и своих близких; для его работы и для своих собственных мыслей. Никто больше Карбоника не уважает установленный порядок, общественный или религиозный, политический или экономический, даже в том случае, если этот порядок его стесняет, так как он боится потрясений. По самой своей природе дисциплинированный и послушный, он не восстает против его с достоинством — без возмущения, так как далекий от того, чтобы быть разрушителем, он любит налаживать, строить и организовывать.

Интересно понаблюдать Карбоника в различных средах. В качестве рабочего он опрятен и приведен в порядок; в качестве служащего он превращается в одержимого, у которого все устремления резюмируются в знаменитом (к сожалению, часто остающемся в пренебрежении) девизе: одно место для каждой вещи, каждая вещь на своем месте. Всякое умственное слово вызывает у него постоянную заботу в ясности и точности. Его язык сдержан, сжатые формулы так и сыплются из-под его пера, его объяснения всегда ясны и слишком часто, со стороны глядя, просто не отдаешь себе отчета в той огромной работе, какая совершается в его уме для того, чтобы в смутной атмосфере появились многочисленные идеи, которые его осаждают, то светлое слияние, которое осветит путь, по которому без колебания последуют его современники.

Холодный и методичный, Карбоник никогда не принимает решения без того, чтобы над ним много не подумать. И если внешне такое решение иной раз и кажется внезапным, можно быть уверенным в том, что все было продумано и подготовлено в зависимости от различных обстоятельств, которые могли бы возникнуть. Карбоник всегда «рассуждает», взвешивая «за» и «против», в нем прочно укрепляется чувство справедливого и несправедливого. Он не живет в мире иллюзий. И, наконец, если его ум работает глубоко, воздвигая воображаемые конструкции, это потому, что он чувствует себя способным их реализовать.

В качестве подчиненного Карбоник «упорен» и даже «упрям», но он всегда «честен» и «предан». Его дело для него всегда его дело: он должен его делать и он его делает без лишнего ворчания, порой даже часами не произнося ни слова. Со стороны кажется будто он при этом в дурном настроении, тогда как он просто приспосабливается к тому, чтобы делать свое дело хорошо. Ему можно сделать все те замечания, какие считаешь подходящими к случаю при одном лишь условии, что все они должны быть «справедливыми», и тогда Карбоник их учтет, вдобавок еще оценивая ту методическую организацию, какая ведет это замечание…

В качестве начальника Карбоник внушает к себе уважение своим упорным трудом, надежностью своих решений и уравновешенностью своего рассуждения. Во всех занимаемых им ситуациях он в высокой степени обладает «чувством ответственности», он любит затруднительные положения, разъяснением (освещением) которых он занимается охотно. Но он ненавидит бесполезные осложнения, дружеские или иные компромиссы. А в целом его характер заставляет одновременно его уважать и побаиваться его.