Сергей Нечаев - Александр I. Самый загадочный император России Страница 10

Понимая серьезность сложившейся ситуации, Александр несколько раз принимался за выработку подходов к этим проблемам, и при нем появились первые признаки ослабления монополии дворянства на земельные владения.

Так, например, в 1801 году была разрешена свободная купля-продажа незаселенной земли. То есть ее было разрешено покупать людям недворянского звания (например, купцам, мещанам и государственным крестьянам).

А в 1803 году Александр подписал важнейший указ "О вольных хлебопашцах", позволявший помещикам освобождать своих крепостных крестьян и дворовых за выкуп. Правда, результаты этого указа оказались более чем скромными (за время царствования Александра было "уволено" около 47 000 душ). Забитые и недалекие крестьяне говорили помещикам так: пусть все останется по-прежнему, то есть мы — ваши, а земля — наша. Впрочем, на иное никто особо и не рассчитывал. Скорее этим указом была произведена разведка настроений дворянства по отношению к вопросу об отмене крепостного права.

В 1804 году Александр утвердил проект аграрной реформы в Прибалтике. Он был разработан специальным комитетом, занимавшимся проблемами улучшения быта остзейских[4] крестьян. Согласно этому документу, крестьяне были объявлены владельцами своих земельных наделов, а размеры их повинностей в пользу помещиков должны были быть зафиксированы в особых договорах. Продажа и заклад крестьян обоего пола от одного помещика другому (без земли) были запрещены. Крестьяне получили право избирать судей из своего сословия в крестьянские и приходские суды, а также в ландгерихты[5]. Крестьянские суды получили право выбирать людей к отдаче в рекруты. Кроме того, крестьянин, владевший данным ему от помещика участком наследственно, мог потерять это право только по приговору крестьянского суда, утвержденному приходским судом. Хозяева наследственных участков могли подвергаться наказанию не иначе как по приговору крестьянского суда и т. д.

Но и этот указ, как бы он ни был хорош, не решил аграрного вопроса в Прибалтике, и после окончания войны с Наполеоном правительству пришлось вновь вернуться к нему. Соответственно, законы 1816–1819 гг. предоставили крестьянам личную свободу, но при этом лишили их земли, оставив ее в собственности помещиков и заставив крестьян арендовать ее.

Как известно, при Александре I начал развиваться новый класс — буржуазия (арендаторы земель, владельцы постоялых дворов, мельниц, мануфактур и т. д.). В 1818 году и крестьянам тоже было разрешено организовывать фабрики и заводы, но реально воспользоваться правом владения имуществом и заключения договоров смогли лишь единицы. Как пишет историк М.И. Богданович, "иностранные писатели справедливо славили великодушные виды императора Александра, но в действительности помещичьи крестьяне Остзейских губерний по-прежнему остались рабами".

Таким образом, личная свобода крестьян продолжала оставаться, по сути, фикцией. Однако попытки проведения аграрной реформы в Прибалтийских губерниях стали свидетельством того, что Александр I понимал, что крепостное право является тормозом для развития российской экономики.

В этом смысле весьма характерен разговор, имевший место между Александром и государственным секретарем А.С. Шишковым. Последний в 1814 году написал текст указа-обращения императора с благодарностью ко всем сословиям, участвовавшим в войне с Наполеоном. Шишков, понятное дело, первым государственным сословием считал дворянство. По этому поводу у него с Александром даже возник спор, в ходе которого Александр Семенович заявил:

— Всякая связь между людьми, из которых одни повелевают, а другие повинуются, на сем токмо основании нравственна и благотворна, что самая вера и законы предписывают сие правило.

На это император возразил ему весьма решительно, и А.С. Шишков потом написал об этом так:

"Сие несчастное в государе предубеждение против крепостного права в России, против дворянства и против всего прежнего устройства и порядка внушено ему было находившимся при нем Лагарпом и другими окружавшими его молодыми людьми, воспитанниками французов, отвращавшими глаза и сердце свое от одежды, от языка, от нравов — словом, от всего русского".

С другой стороны, великий князь Николай Михайлович тоже утверждает, что "Александру Павловичу дворянство было всегда ненавистно", но, по его мнению, "корень ненависти скрывался не в крепостном праве, а в роли дворянства в кровавом событии 11 марта 1801 года, не забытом государем в течение всей его жизни".

И все же роль Лагарпа в этом вопросе не стоит недооценивать. С некоторых пор именно Лагарп начал говорить Александру о необходимости сделать что-нибудь в пользу крестьян, которые были доведены до самого плачевного состояния, не имея никаких гражданских прав. Например, в 1801 году он предупреждал Александра о том, что "народ, доведенный до крайности суровостями, несомненно, может бороться с теми, кто его притесняет". В этом же письме он говорил о том, что "решение состоит в том, чтобы дать законам свободный ход". Но все это в отношении крестьянства не могло быть сделано иначе, как постепенно, и первый шаг, который предлагался, состоял в том, чтобы позволить тем, кто не был крепостным, покупать земли.

Историк М.И. Богданович констатирует:

"Император был согласен с ним, но он желал, чтобы эти люди, которые будут иметь право покупать только одни земли, могли бы в то же время покупать и крестьян; и крестьяне, которыми будут владеть недворяне, могли подчиняться правилам более умеренным и не считаться их рабами…"

По сути, пропитанный "лагарповскими идеями" Александр искренне желал освободить крестьян от крепостной неволи. И надо отдать ему должное — он очень многое сделал в этой области.

Кстати говоря, "Негласный комитет" много раз обсуждал вопрос о возможности отмены крепостного права в России, по после долгих дискуссий было решено с этим не торопиться, ибо "внезапное ограничение помещичьей власти могло дать повод к неповиновению крестьян и к большим беспорядкам". Кроме того, опасения вызывало и неизбежное "неудовольствие дворянства", не считаться с мнением которого было невозможно.

И все же указ 1803 года "О вольных хлебопашцах", по мнению историка В.О. Ключевского, это было "первое решительное выражение правительственного намерения отменить крепостное право".

А вот слова М.И. Богдановича:

"Великому подвигу освобождения помещичьих крестьян <…> положено было основание в царствование Александра I, который с самого вступления на престол принял непоколебимо намерение не жаловать (как было до него) никому населенных имений".

На письмо одного из государственных сановников, желавшего получить такое имение, Александр ответил так:

"Русские крестьяне большей частью принадлежат помещикам; считаю излишним доказывать унижение и бедствие такого состояния. И потому я дал обет не увеличивать числа этих несчастных и принял за правило не давать никому в собственность крестьян. Имение, о котором вы просите, будет пожаловано в аренду вам и вашим наследникам, следовательно, вы получите желаемое, но только с тем, чтобы крестьяне не могли быть продаваемы подобно бессловесным животным. Остаюсь в убеждении, что вы поступили бы не иначе на моем месте".

Наконец, в марте 1809 года Александр отменил право помещиков ссылать своих крестьян в Сибирь за малозначительные проступки. Более того, было подтверждено правило: если крестьянин единожды получил свободу, то он не мог быть вновь отдан помещику. Кроме того, получали свободу выходцы из плена, а также взятые по рекрутскому набору, а помещикам предписывалось кормить крестьян в голодные годы и т. д.

Недооценивать подобные реформы нельзя. Тем более что проводились они в самом начале XIX века, когда общество еще не было к ним готово. В частности, даже самые просвещенные из государственных людей того времени (например, Гавриил Романович Державин), платя дань вековым предрассудкам, "считали освобождение крестьян не только несообразным с общею пользою, но вредным для безопасности государства".

Кстати, не одобряли тогда "реформаторской горячки" Александра многие именитые дворяне: князь П.М. Волконский, князь П.П. Долгорукий, граф Е.Ф. Комаровский и др. Да и императрица-мать всеми силами пыталась "удержать сына от пагубных увлечений, предсказывая ему самые тяжелые последствия".

Великий князь Николай Михайлович вообще удивляется в своей биографии Александра I, что в подобных условиях "кое-что было сделано". При этом, как он пишет, "как ни странно, но более всего продвинулось вперед дело народного просвещения".

Тут, безусловно, имеется в виду реформа учебных заведений и всей системы образования.

И ничего странного в этом нет, ибо новому правительству нужны были новые чиновники, подготовленные по-европейски, а старая система образования уже не отвечала этим требованиям.