А. Манько - Брачные союзы Дома Романовых Страница 16

Пустозерский воевода Тухачевский с большими почестями провожал бывшего опального царедворца от Мезени до Холмогор. На пути оттуда до самой Москвы боярина везде принимали хлебом-солью, а воеводы выезжали встречать его за город. Проезжая город Лух в Костромской губернии, он получил горестное известие о смерти царя Федора Алексеевича.

В первых числах мая к Артамону Матвееву спешно явился стольник Семен Алмазов, посланный царицей Натальей Кирилловной: она сообщила ему, что Софья составила заговор против малолетнего Петра и с нетерпением ждет его в Москве.

Еще в окрестностях столицы боярина Матвеева встретили верные ему по старой службе стрельцы и предупредили о заговоре Милославских, жаждавших его смерти. В составленных списках бояр, уже приговоренных к смерти, фамилия Артамона Матвеева стояла первой. Выслушав стрельцов, боярин сказал: «Или бунт уничтожу, или пожертвую собой за моего Государя!» — и поспешил в белокаменную.

11 мая 1682 года Артамон Сергеевич Матвеев после нескольких лет ссылки вернулся в Москву, радостно встреченный ее жителями. Даже стрельцы всех полков поднесли ему хлеб-соль, как впоследствии выразился в своих записках сын опального боярина, «сладкий мед на остром ноже».

Опытный Матвеев после встречи в Кремле с царицей Натальей Кирилловной и ее родственниками быстро разобрался в сложившемся в столице положении и определил его чрезвычайно опасным. К его приезду волнения стрельцов приобрели такие масштабы, что нужны были самые решительные действия со стороны правительства. Высказывая неодобрение деятельностью правительства, Матвеев больше всего порицал его за пассивность по отношению к бесчинствам стрельцов. В обстановке существовавшего тайного заговора для его предотвращения у Матвеева уже не было времени. Дворцовый переворот был подготовлен, а его дирижер, царевна Софья Алексеевна, и Милославские лишь ждали возвращения Матвеева в Москву.

Днем мятежа организаторы заговора избрали вторник 15 мая, чтобы напомнить об убийстве царевича Дмитрия в Угличе, совершенном именно в этот день. Еще накануне, 14 мая, стрельцы были сильно возбуждены слухами о том, что жизнь царевича Иоанна находится в опасности со стороны Ивана Нарышкина, брата царицы Натальи.

Обеспокоенные такими слухами стрельцы на следующий день, 15 мая, рано утром в полном боевом вооружении и с развернутыми знаменами направились в Знаменский монастырь, где, совершив молебен Богоматери и взяв хоругви и икону Пресвятой, с колокольным звоном и барабанным боем пошли в Кремль требовать выдачи им Нарышкиных и Матвеева. По всей Москве загудели набатные колокола.

На заре этого кровавого дня стрелецкие полки в полном вооружении собирались у своих съезжих дворов, ожидая только приказания. Мятежники, держа в руках списки с наименованием обреченных на побиение, разъезжали по полкам и кричали: «Нарышкины удушили Царевича Иоанна! отмстим за смерть Царевича! умрем за отечество!»

Не спрашивая никаких доказательств, стрельцы устремились в центр столицы с криками: «Изведем изменников и грабителей царского рода!»

Между тем правительство не предприняло никаких необходимых мер для защиты Кремля. Артамон Матвеев в роковой для него день, ничего не зная о происходящем в Кремле, спокойно ехал домой. Его догнал князь Федор Урусов и сообщил о начавшемся бунте стрельцов. Оба поспешили в Кремль, чтобы скорее закрыть его ворота, но опоздали: стрельцы уже заняли все выходы. У царского дворца слышались неистовые выкрики возбужденных стрельцов, требовавших смерти мнимых цареубийц, Нарышкиных.

Вскоре на площади появилось несколько бочек с вином и началась массовая пьянка.

Три дня, 15–17 мая 1682 года, на улицах русской столицы и в Кремле происходили убийства и грабежи. Тела убитых долго валялись на кремлевской площади: стрельцы никому не дозволяли предать их земле. Таковы были нравы XVII века. И только верный слуга Артамона Матвеева, крещеный араб Иван, не страшась убийц, собрал в простыню останки своего господина и принес их домой, а затем в присутствии родственников Матвеева захоронил их в церкви Св. Николая на Покровке.

В кровавой вакханалии стрельцов царевна Софья нанесла поражение Нарышкиным: их партия была совершенно обескровлена. Двое братьев царицы Натальи Кирилловны, Матвеев, Долгорукие, Ромодановские, другие сторонники Нарышкиных были убиты.

Царевна Софья могла быть довольна: ее враги повержены, а реальная власть, за которую она тайно и целеустремленно боролась, теперь принадлежала ей. Своим триумфом Софья Алексеевна была обязана кровавым майским дням 1682 года. В стане Нарышкиных царило полное уныние и растерянность: царица Наталья Кирилловна, лишенная своих лучших советников, боялась за участь детей и свою собственную, в то время как царевна Софья самовластно и смело взяла в свои руки правление страной.

Буйные стрелецкие дружины ожидали наград и не ошиблись в своей надежде: им раздали 240 000 рублей в счет недоданного жалованья, дали значительную прибавку к их денежному окладу. Кроме того, мятежники пожелали, чтобы имущество казненных было отобрано и разделено между стрельцами. Наконец, они настаивали на ссылке некоторых чиновников. Желания стрельцов были выполнены, это была плата царевны Софьи за оказанные ими услуги. Стрелецкие полки получили также и царскую грамоту, по которой их бунт считался защитой «дома Пресвятыя Богородицы и царей».

Ближайшие соратники царевны за участие в перевороте получили награды и повышения. Князь Василий Голицын стал начальником Посольского приказа, а также хранителем Большой государевой печати. Боярин Иван Милославский возглавил приказ Большой казны, а князь Иван Хованский стал управлять Стрелецким приказом.

Буйство в Москве стихло, но народ толпился на площади в Кремле: новоявленные преторианцы [17] теперь требовали, чтобы государством правили два царя — Иоанн и Петр. Все шло по плану Софьи: нужно было соблюсти хотя бы видимость законности и решить вопрос о правлении. Ситуация сложилась любопытная. С одной стороны, всю силу в столице составляли стрельцы, передавшие ей в руки высшую власть. С другой стороны, на престоле формально оставался Петр, избранный всей землей русской. Единодержавию Петра приходил конец. Чтобы полностью властвовать, Софье нужно было возвести на престол брата Иоанна.

Царевна Софья передала на обсуждение Боярской думе челобитную стрельцов, и Дума из-за страха перед мятежниками высказалась в пользу соцарствия.

Из разных лиц, находившихся в Москве, собрали в Грановитой палате 26 мая 1682 года импровизированный Земский Собор, который, как и Дума, под угрозой стрелецких копий переменил свое прежнее решение и согласился с требованием бунтовщиков. Православная церковь в лице патриарха Иоакима благословила на царство обоих сыновей Алексея Михайловича — Ивана и Петра. Собор приговорил: «быть двум царям, Иоанну и Петру, со старшинством первого». Такое решение отодвигало царицу Наталью Кирилловну на второй план вместе с ее сыном, а Софью Алексеевну выдвигало на первый.

По сценарию царевны Софьи остался последний, но для нее главный пункт, еще не выполненный: провозглашение ее правительницей. Умная царевна не хотела принять корону из рук мятежников, понимая, что в глазах московского люда на нее падет тень позора участия в их кровавых злодеяниях.

И вот 29 мая еще раз появляются стрельцы во дворце и указывают боярам на необходимость, ввиду младенчества обоих царей, назначить Софью Алексеевну правительницей. Желание стрельцов было законом. Тотчас же цари, царицы (Наталья и Марфа), патриарх и бояре обратились к Софье с просьбой принять на себя регентство. Царевна, согласно обычаю, упорно и долго сопротивлялась, затем объявила о своей готовности подчиниться. Сразу же во всех указах ее имя появилось рядом с именами обоих братьев.

Невиданное ранее зрелище увидела Россия: двух царей на одном престоле и царевну правительницей государства. Регентства Софья добилась незаконным путем, ибо никаких прав на него она не имела. Такое право могли предъявить: мать Петра, царица Наталья Кирилловна, супруга Федора Алексеевича царица Марфа Апраксина, сестры царя Михаила Федоровича, из которых две еще были живы.

Так, с 29 мая 1682 года Софья стала по примеру византийской Пульхерии управлять государством за болезненного и «скорбного главою» своего брата Иоанна и малолетнего Петра. Использовав грубую силу в лице стрельцов, слабости патриарха, представительной власти, государственного законодательства, царевна Софья Алексеевна блестяще осуществила свой план захвата власти. Но путь к трону она проложила через кровь.

27 января 1689 года царь Петр в возрасте шестнадцати лет и восьми месяцев обвенчался с московской красавицей, дочерью стольника Федора Лопухина Евдокией. Она, как и все в то время, воспитывалась в духе старины, была ограниченной, но самое главное — не понимала и не разделяла устремлений молодого царя. К ней Петр не имел никакого сердечного влечения и женился по настоянию матери, из-за политических интриг Софьи. Бракосочетание проходило скромно, без особых торжеств и даже не в Благовещенском соборе, где обычно венчались русские цари, а в небольшой церкви св. апостолов Петра и Павла. Едва миновал медовый месяц, юный Петр оставил молодую жену и уехал в Переяславль строить суда.