Ольга Орлик - «Гроза двенадцатого года...» Страница 28

Восприятие такой войны как освободительной было присуще ее непосредственным участникам.

Об освободительном назначении заграничного похода 1813 г. писали многие его участники и современники, в том числе будущие декабристы И. Д. Якушкин, М. А. Фонвизин, С. Г. Волконский, В. И. Штейнгель, В. С. Норов. Они находили этот поход необходимым продолжением войны 1812 г.

В. С. Норов, принявший боевое крещение под Тарутином, уже будучи осужденным по II разряду, написал в ссылке книгу «Записки о походах 1812 и 1813 годов от Тарутинского сражения до Кульмского боя». Она была опубликована без подписи его братом А. С. Норовым. В. С. Норов, например, заявлял: «Мы оставили Россию и идем теперь в иностранных землях, но не для завладения оными, а для их спасения… До сих пор мы сражались для спокойствия нашего отечества, теперь будем сражаться для спокойствия всей Европы».[174] В. И. Штейнгель, состоявший в Петербургском, а затем в Новгородском ополчении, которое участвовало в осаде Данцига, в 1814–1815 гг. издал «Записки, касательно составления и самого похода Санкт-Петербургского ополчения против врагов Отечества в 1812 и 1813 годах». П. А. Вяземский, один из просвещеннейших русских людей того времени, близкий друг Пушкина и многих декабристов, подчеркивал огромное историческое значение победы в 1812 г. над Наполеоном. Он же справедливо считал ее важной предпосылкой развития освободительной борьбы в Европе, отмечал значение в этом продолжения Россией войны против Наполеона. «Нашествие на Россию было событие европейское, едва ли не мировое, — писал Вяземский. — Страдания, бедствия народа во время войны, пожертвования, великодушно им принесенные … имели целью не только обеспечение независимости Русского государства, но и умиротворение и спасение Европы».[175]

Важную роль в формировании таких взглядов на назначение заграничных походов русской армии сыграли приказы главнокомандующего Кутузова, его обращения к армии, народу, к населению стран, оккупированных наполеоновскими войсками или находившихся тогда в подчинении у французской империи. 21 декабря 1812 г. (2 января 1813 г.) Кутузовым был издан приказ по армии об окончании Отечественной войны. В нем говорилось: «Храбрые и победоносные войска! Наконец вы на границах империи, каждый из вас есть спаситель Отечества. Россия приветствует вас сим именем. Стремительное преследование неприятеля и необыкновенные труды, подъятые вами в сем быстром походе, изумляют все народы и приносят вам бессмертную славу». В этом приказе Кутузов также обосновал и раскрыл цели заграничного похода армии: «Не останавливаясь среди геройских подвигов, мы идем теперь далее. Пройдем границы и потщимся довершить поражение неприятеля на собственных полях его. Но не последуем примеру врагов наших в их буйстве и неистовствах, унижающих солдата. Они жгли дома наши, ругались святынею, и вы видели как десница вышнего праведно отметила их нечестие. Будем великодушны, положим различие между врагом и мирным жителем».[176]

Тогда в походной типографии Главной квартиры Кутузова вышло немало разных летучих изданий армейской печати, которые разъясняли цели заграничного похода, призывали европейские народы на борьбу с наполеоновским владычеством. Так, в одном из обращений, напечатанном еще в начале декабря, подчеркивались общие задачи европейских народов в борьбе против Наполеона: «Все мы — русские, немцы, итальянцы, швейцарцы и испанцы — братья, ибо у нас один и тот же враг!»[177] Влияние на настроение широких слоев населения европейских стран, на подъем освободительной борьбы оказала брошюра-памфлет «Отступление французов», в которой разоблачалась наполеоновская концепция войны 1812 г. против России. За 1812–1814 гг. она была издана 32 раза, и притом на разных европейских языках. Только на немецком языке эта брошюра издавалась 12 раз.

Наиболее многочисленную группу армейских летучих изданий составляли листовки и обращения. В связи со вступлением русских войск на территорию Пруссии особенно большую роль приобретали обращения к немецкому населению, призывы к развертыванию в Германии освободительной борьбы. В них же раздавалась критика в адрес правителей немецких государств, которые проявляли нерешительность, боялись поддержать народ в национально-освободительной борьбе против наполеоновского государства. «Странное время! Народ единодушно восклицает: война! — а государи не хотят их слушать», — заявлялось, например, в «Воззвании к государям германским из русского стана». Оно было написано известным немецким прогрессивным деятелем и писателем Э. М. Арндтом, опубликовано в начале 1813 г. в «Гамбургских ведомостях», а в марте перепечатано «Сыном Отечества». Это воззвание заканчивалось призывом к немецкому населению вооружаться и присоединяться к русским войскам для совместной борьбы за освобождение Германии.[178]

Обращения Кутузова, других русских военачальников, представителей немецкого народа непосредственно к народам, а не к их правительствам несомненно имели большое прогрессивное значение. В начале Освободительной войны 1813 г. монархи Пруссии, Австрии, в союзе с которыми была весьма заинтересована Россия, еще оставались на стороне наполеоновской Франции. Начавшийся народный подъем, прежде всего немецкого народа, заставил их изменить позиции и пойти на разрыв с Наполеоном. Следует отметить, что Александр I, как и монархи Австрии и Пруссии, был встревожен стихийным развертыванием народной освободительной борьбы. Поэтому резкая критика позиций правителей немецких государств, австрийской монархии, которая содержалась в армейских листовках, обращениях, встречала настороженное, а то и явно отрицательное отношение Александра I. В марте 1813 г. армейская публицистика была взята под контроль военной цензуры.

Конечно, взгляды прогрессивно настроенной части армии на конечные цели заграничного похода существенно отличались от помыслов царя и его двора. Как справедливо подчеркивал Н. М. Дружинин, в 1813 г. «с точки зрения Александра I и его ближайшего окружения, дело шло не столько о независимости народов, сколько о дальнейших судьбах европейского континента — о возвращении России политического влияния в Европе».[179] Но в 1813 г. истинные намерения Александра I были скрыты под словесной завесой идеи объединения всех «друзей человечества и либерализма» против «варварства и порабощения». Война 1813 г. по своим задачам и реальным результатам носила весьма сложный и противоречивый характер. Освободительные идеи, которые вдохновляли на борьбу народы Европы и которые выдвигали европейские монархи — участники шестой антинаполеоновской коалиции, сочетались в войне с захватническими целями монархов, с их реакционными замыслами. Сначала эти замыслы монархами довольно усиленно маскировались. Главная причина этого коренилась в огромном энтузиазме европейских народов, которые поднимались на борьбу за свою национальную независимость сами, «не ожидая всемилостивейшего дозволения государей».

После бегства из России Наполеон развернул в Париже бурную деятельность по сколачиванию новой армии. Ценой огромных усилий к весне 1813 г. ему удалось собрать 500-тысячное войско. Но оно состояло уже не из испытанных в боевых походах воинов, а в основном из самых юных представителей Франции, которые были срочно мобилизованы по распоряжению Сената в счет наборов будущих лет. Подчиненные Наполеону правители Рейнского союза, других государств под его нажимом выкачивали из своих стран все возможное и невозможное, чтобы снабдить новую армию самым необходимым. 15 апреля 1813 г. Наполеон выехал в расположение своих войск. Весной 1813 г. он очень уклончиво отнесся к идее возможного заключения мира с участниками расширившейся антинаполеоновской коалиции, все еще надеясь взять реванш за военное поражение в России. Он был готов к новым битвам. Французский император полагал, что вновь за него будут сражаться и погибать войска германских государств и что его армия возрастет и усилится. Еще какое-то время Наполеон сумел оказывать влияние на политику этих государств. Но страница истории уже была перевернута. Наполеоновская эпоха клонилась к быстрому закату. Главной причиной этого стало развертывавшееся «всеобщее восстание» в Европе против наполеоновского господства.

Начиная заграничный поход русской армии, главнокомандующий М. И. Кутузов предполагал преследование неприятеля на территории Польши и Восточной Пруссии в основном силами войск П. X. Витгенштейна и П. В. Чичагова (под общим командованием последнего), партизанских и казачьих соединений, а также отдельных корпусов Главной армии. Осуществление такого плана дало бы возможность некоторого отдыха Главной армии, на плечи которой пришлась основная тяжесть войны 1812 г. Кутузов считал, что решительные столкновения с наполеоновскими войсками могут произойти лишь на линии Одера или даже Эльбы. Туда он и планировал подтягивание всех сил Главной армии. Кутузов надеялся также, что к тому времени изменится обстановка на международной арене и русская армия не будет одна противоборствовать наполеоновским военным силам.