Дмитрий Чураков - Бунтующие пролетарии: рабочий протест в Советской России (1917-1930-е гг.) Страница 50

Важное место в ряду антибольшевистских выступлений рабочих занимает восстание 10–11 марта в Астрахани. Эти события были более или менее подробно освещены и в прежней историографии, поскольку в период восстания важный пост в городе занимал С.М. Киров. Когда фронт поступил вплотную к Астрахани, положение в городе резко осложнилась из-за активизации антибольшевистского подполья. Было решено ввести в городе чрезвычайное положение. На объединенном заседании Астраханского губкома РКП (б), губисполкома, реввоенсовета Каспийско-Кавказского фронта и профсоюзов было принято решение о создании Временного военно-революционного комитета, председателем которого и стал Киров. С первых же шагов возглавляемый Кировым ВРК направил на улучшение продовольственного положения рабочих первостепенное внимание, но из-за близости фронта и ограниченности ресурсов снизить накал массового недовольства не удалось. Пользуясь недовольством населения, городские офицерские организации разработали детальный план восстания. Свою роль в его осуществлении должны были сыграть и рабочие. В этих условиях 6 и 7 марта состоялись собрания рабочих завода "Кама", на которых принимается решение в случае неудовлетворения экономических требований рабочих 10 марта начать забастовку. Какую роль в принятии соответствующего решения сыграла антибольшевистская оппозиция, известные на сегодня документы точно утверждать не позволяют. Но массовое использование рабочими оружия может служить косвенным доказательством причастности офицерских организаций к начавшимся 10 марта беспорядкам. Мятеж поначалу развивался вполне удачно. Был разоружен 45-й стрелковый полк, захвачены один из райкомов партии и 6-й участок милиции, многие административные здания были окружены и обстреляны из пулеметов. Лишь поздно вечером 11 марта бои прекратились, начались аресты и расстрелы активных участников мятежа. Потери с обеих сторон были огромными. Соответствующие данные в источниках значительно рознятся, но можно говорить о сотнях и даже тысячах погибших с обеих сторон. Сложной обстановка в городе оставалась и в последующие месяцы.

Особым этапом в плане развития рабочего протестного движения в Советской России становится рубеж 1920–1921 гг., т. е. период окончания Гражданской войны и всеобъемлющего кризиса политики военного коммунизма. К этому моменту в полном объеме проявились не только экономические трудности, вызванные военным коммунизмом и тяготами военного времени, но и другие кризисные явления. Среди них не последнее место занимал кризис самой правящей партии. Наиболее ярко он проявился в т. н. дискуссии о профсоюзах. На первый взгляд, полемика велась по сравнительно узкому вопросу — методах оптимизации деятельности массовых рабочих организаций. Однако на самом деле проблема стояла шире. Рабочий класс оставался титульным для советской власти. Расширение его демократических прав означало бы расширение демократии в жизни общества в целом, а их ограничение — еще один шаг к авторитаризму. Началась дискуссия в ходе V Всероссийской конференции профсоюзов, проходившей 2–6 ноября 1920 г. В ходе нее столкнулось две позиции. Одну проводил тогдашний генеральный секретарь ВЦСПС Я.Э. Рудзутак, полагавший, что в условии мира пора возродить хотя бы самые элементарные демократические нормы в деятельности профсоюзов, отказаться от военных методов руководства ими. Иных воззрений придерживался Л.Д. Троцкий. В тот момент помимо других своих руководящих постов в партии и армии он занимал пост председателя Цектрана (Центрального комитета профсоюза рабочих железнодорожного и водного транспорта, созданного вместо прежних слабоконтролируемых Викжеля и других союзов транспортников). Он настаивал на дальнейшей милитаризации профсоюзов по типу Цектрана, их самоотстранении от защиты материальных, бытовых, культурных и других интересов рабочих, а также на "перетряхивании" профсоюзных кадров (т. е. замещении прежних профдеятелей своими сторонниками).

В ходе дискуссии возникли и другие платформы. Партийная номенклатура среднего звена, регионалы, своеобразные "красные бароны", объединились в группу "демократического централизма" (децисты), ключевой фигурой которой выступал Т.В. Сапронов. Ленин, поддержав Рудзутака, с группой своих ближайших сторонников, среди которых в тот момент были М.И. Калинин, Г.И. Петровский, Л.Б. Каменев, И.В. Сталин, Ф.А. Сергеев (Артем), С. А. Лозовский, М.П. Томский и Зиновьев, составил т. н. "платформу десяти". Между Лениным и Троцким некоторое время пытался "буферить" Н.И. Бухарин, потом присоединившийся к троцкистам. Дискуссия шла с поистине большевистским размахом и темпераментом, взаимными обличениями и критикой текущей ситуации. Ленин признавал, что дискуссия о профсоюзах грозила партии расколом. "Это была самая опасная дискуссия", — заявлял он. Однако наиболее вредной для партии руководитель Советского государства считал не позицию Троцкого ("он в аппарат влюблен, а в политике ни бе ни ме", но "мы с Троцким сойдемся"), и даже не сапроновскую группировку "демократического централизма" ("имеется только в Москве и объединяет только интеллигенцию"), а возглавляемую старыми деятелями рабочего и революционного движения А.Г. Шляпниковым, А.М. Коллонтай, С.П. Медведевым и др. фракцию, получившую название "рабочей оппозиции". Угроза, по мысли Ленина, исходила не столько от самой "рабочей оппозиции", внутри РКП(б), довольно малочисленной, сколько от того, что ее взгляды отражали настроения широких рабочих масс, или, выражаясь ленинским языком, "шатания беспартийной массы".

Кризисные тенденции в экономике и политической сфере стимулировали очередной всплеск протестного рабочего активизма. Уже с осени 1920 г. отмечается рост трудовых конфликтов, но его обострение приходится на начало 1921 г. В этот период выступления рабочих отмечаются во многих промышленных центрах. После длительной стабилизации происходит осложнение ситуации в столице. Так, 23 февраля призывы начать забастовку звучали на митинге рабочих фабрики экспедиции заготовления государственных знаков Госзнак в Хамовниках. Возбужденные призывами рабочие покинули территорию фабрики. Большая их часть, количеством до трех тысяч человек, направилась к Хамовническим казармам, надеясь подбить на выступление красноармейцев 2-й запасной бригады. Остальные рабочие пошли по другим предприятиям с призывами проявить пролетарскую солидарность и присоединиться к стачке. Видимо, под влиянием рабочих-госзнаковцев к часу дня остановились фабрики "Земпалатка", Гивардовского и Гюбнера. Некоторые их рабочие присоединились к демонстрантам, большинство других разошлись по домам. Власти Москвы понимали опасность проникновения бастующих на территорию военной части. Среди красноармейцев, особенно тех, у кого уже подошел срок демобилизации, но до сих пор не были уволены из армии, росли нездоровые настроения. Чтобы не допустить присоединения красноармейцев к рабочим, охрана казарм дала несколько выстрелов в воздух. Случайной пулей один из рабочих фабрики Госзнак Кузьменко был ранен в живот, от полученного ранения в два часа ночи 24 февраля он скончался. Ранение получила еще одна женщина, но не опасное — в руку. Неудачная попытка проникнуть на территорию Хамовнических казарм заставила демонстрантов отступить и провести митинг в здании расположенных поблизости Московских высших женских курсов. К 18 часов вечера в МВЖК собрались несколько сотен рабочих. Через день, 25 февраля, волнения на некоторых хамовнических предприятиях вспыхнули вновь, наблюдалось брожение и на некоторых предприятиях в Замоскворечье, Краснопресненском, Сокольническом, Бауманском, а также некоторых других районах столицы. На одном предприятии — фабрике "Богатырь" в Сокольниках — была принята резолюция, предложенная меньшевиком Гольденбергом, но довольно умеренная, "призывающая к объединению всех социалистических партий для борьбы с хозяйственной разрухой".

Центром рабочего протеста в феврале 1921 г., точно так же как и на протяжении всех лет военного коммунизма, становится Петроград. Начиная с января 1921 г. в городе усиливается кризис — топливный и продовольственный. В заводских цехах повсюду ощущается глухое недовольство, правда, некоторое время не перераставшее в серьезные вспышки протеста. Механизмом, взорвавшим хрупкое равновесие в городе, на этот раз стала, по всей видимости, спланированная акция правых социалистов, решивших использовать сезонные колебания настроений в рабочей среде. В начале 1921 г. меньшевиками совместно с другими социалистическими группами было сформировано т. н. Собрание представителей фабрик и заводов г. Петрограда — некий аналог движения уполномоченных фабрик и заводов первой половины 1918 г., однако гораздо менее популярное среди рабочих. Одним из своих решений СПФЗП наметило общее выступление рабочих на 12 февраля 1921 г., но в силу неготовности к этому строку политического воззвания к рабочим и жителям Петрограда начало выступления было отложено. Лишь 14 февраля документ удалось доработать и распространить по городу. В нем содержался призыв консолидировать все демократические силы для свержения существующей большевистской власти. Осуществить запланированное меньшевикам в полном объеме так и не удалось, но обстановка на предприятиях начала меняться. С подачи социалистической оппозиции 14–15 марта некоторые трудовые коллективы поддержали резолюции, содержащие отдельные политические требования. Первая из них была принята на заводе "Лесснер" по предложению меньшевика А. Каменского. Аналогичная резолюция на следующий день, 15 февраля, была одобрена рабочими завода "Нобель". Там инициатором ее принятия был другой член меньшевистской партии, Кузяков. Близкие по духу решения в те дни принимаются на заводах Кабельном и Дюмо. В течении двух недель беспорядки охватывают все крупнейшие предприятия города, но очень скоро выясняется, что в большинстве случаев рабочие не пожелали присоединяться к каким-либо политическим платформам, ограничившись экономическими и сугубо бытовыми требованиями.