Рик Страссман - ДМТ — Молекула духа Страница 61

Когда раствор смыл остатки ДМТ в капельнице, казалось, что у него перехватило дыхание. Основываясь на реакции Филиппа и других добровольцев на большие дозы ДМТ, я мог определить, что этот тихий звук всегда свидетельствует о мощном воздействии. Кен мотал головой из стороны в сторону, а его ноги непроизвольно бились о кровать, как будто он стремился сбросить излишнее напряжение, которое испытывал.

На пятой минуте он успокоился, но гримасничал и тряс головой. Еще через пару минут он снял свою повязку и уставился вперед. Его зрачки оставались большими, поэтому мы с Лорой сидели тихо, и ждали, чтобы его еще отпустило. Через 14 минут, с потрясенным видом, но стараясь сохранять спокойствие, он начал рассказывать:

Там было два крокодила. У меня на груди. Они давили меня, и насиловали анально. Я не знал, выживу ли я. Сначала я думал, что мне это снится, что у меня кошмар. Потом я понял, что это происходит на самом деле.

Я обрадовался, что у него не было ректального зонда, так как это был пробный день.

На его глаза навернулись слезы, но он не заплакал.

«Это звучит ужасно».

Это и было ужасно. Это было самым страшным, что мне когда-либо приходилось переживать. Я хотел попросить вас взять меня за руки, но я был так крепко прижат, что не мог двигаться и не мог говорить. Иисусе!

Его трип был завершен, поэтому мы не могли посоветовать ему принять это, или пройти мимо напавших на него рептилий. Он застрял, и все, что мы могли сделать, было попробовать помочь ему принять свою сессию, и, может быть, даже извлечь из нее урок.

«Как ты это понимаешь?».

Понятия не имею. Это было похоже на то, что меня наказывают.

Он посмотрел прямо на меня и спросил: будущие дозы будут такими же большими? Я не думаю, что смогу сделать это снова.

Кен тихо лежал на кровати, впитывая то, что только что с ним произошло. Он был не очень настроен на разговоры, но без труда заполнил оценочную шкалу. После завтрака он почти успокоился.

Я вернулся в палату 531 после того, как сделал запись в его карте. Он выглядел свежим и ждал меня, чтобы поговорить до отъезда из больницы.

«Как ты себя чувствуешь сейчас?».

Я не думаю, что это мое вещество. Я предпочитаю мягкость МДМА. Это вещество слишком жесткое и интенсивное.

«Это нормально. В рамках этого исследования ты мог бы получить более жесткий опыт. Остановиться сейчас — хорошая мысль».

Я по-прежнему думал о его жуткой встрече: «ты не знаешь, почему за тобой пришли крокодилы?».

Нет. Мне нравятся рептилии. У меня дома жила игуана.

Он рассмеялся.

Возможно, это воспоминание о прошлой жизни в Египте.

Мы продолжали поддерживать связь с Кеном, хотя он вскоре уехал из Альбукерка и переехал в Калифорнию. Его реакция была настолько бурной, что я боялся того, что ему мог быть нанесен серьезный психологический вред. Мы подумали, что, возможно, когда он был ребенком, к нему сексуально домогались. Он не помнил ничего подобного, так что это остается предположением.

В каком-то смысле, сессия Кена напугала его правильным образом. Его изнасилование рептилиями стало дурным воспоминанием, о котором он редко задумывался, но которое оказало свое воздействие. Он прекратил принимать психоактивные вещества, включая МДМА, и снизил употребление марихуаны. Он устроился на работу в травяную аптеку и жил со своей подругой. У него все могло бы сложиться гораздо хуже.

Оглядываясь на прошлое, легко связать негативный контакт Кена с существами под воздействием большой дозы ДМТ с его привычкой подавлять темные и теневые аспекты своей личности. Его психологические защитные механизмы были слишком слабы для того, чтобы функционировать под мощным воздействием молекулы духа.

Хотя сотрясающие землю сессии с максимальной дозой ДМТ могли быть темными и угрожающими, некоторые добровольцы поразительным образом обращали их себе на пользу. Например, Андреа была напугана, когда молекула духа втянула ее в околосмертельный опыт. Но она использовала свой первоначальный страх в качестве катализатора для важной личностной работы.

Андреа было тридцать три года. Она жила севернее Санта-Фе со своим мужем и двумя детьми. Они с мужем были разработчиками программного обеспечения, и были хорошо знакомы с веществами, изменяющими состояние сознания. Она свыше ста раз принимала психоделики, а за несколько лет до этого достаточно часто употребляла кокаин и метамфетамин.

Когда Андреа была ребенком, она страдала от того, что мы называем «сонный паралич» или «гипнагогические галлюцинации». Засыпая, она не могла двигаться, и видела краткие пугающие визуальные образы. Ее мать, строгая католичка, сказала ей, что это сатана приходит мучить ее. Поэтому она должна была молиться Иисусу, чтобы он защитил ее. Эти пугающие видения возникали и сейчас, хотя гораздо реже.

Эта неспособность спокойно переходить в состояние сна беспокоила ее, когда она думала о приеме ДМТ в Исследовательском Центре. Возможно, она не сможет достаточно расслабиться, когда начнется накат. Она подумала о том, что под ДМТ она сможет испытать околосмертельный опыт, и беспокоилась о том, сможет ли отказаться от осознания собственного тела.

Несмотря на свое беспокойство, Андреа получила удовольствие от минимальной дозы. Она суммировала свои ощущения своими первыми словами:

Это было весело!

Следующий день начался с того, что она сказала: «сегодня утром я проснулась в страхе. Потом я подумала, что раз вчера все было так легко, сегодня тоже все будет прекрасно».

По какой-то причине я положил «набор для экстренной помощи» — валиум для снятия паники и таблетки нитроглицерина в случае чрезмерно высокого кровяного давления — на прибор для измерения давления. Я не помню, чтобы я делал это раньше перед сессией с максимальной дозой.

Андреа раскашлялась до того, как я наполовину закончил инъекцию.

Она несколько раз глубоко вздохнула, когда я вводил раствор.

Потом она закричала:

НЕТ! НЕТ! НЕТ!

В течение следующей минуты она кричала:

Нет! Нет! Нет!

Она била ногами и брыкалась. Ее муж положил руку ей на ногу, мягко поглаживая и массируя ее. Я положил руку на ее другую ногу.

Через две минуты она больше не кричала, а вздыхала, и казалось, что она немного успокоилась.

Я сказал: «с тобой все хорошо. Просто дыши».

Она тихо ответила:

Окей.

Примерно через четыре минуты я заметил слезы под ее повязкой.

«Можешь плакать».

Она начала всхлипывать, плакала примерно пять минут, потом начала понемногу расслабляться.

Я кричала?

«Пару раз».

Я так и подумала. Было трудно это принять.

«Там очень много эмоций».

Она тихо рассмеялась:

Я сама на это согласилась, да?

«Да. Твое подписанное согласие лежит у меня дома».

Я так и не вышла из своего тела. Я сопротивлялась этому. Я думала, что умираю. Я не хотела умирать. Я боялась. Я поняла, что есть причина тому, что у меня есть тело, и что мне надо выполнить определенную работу с этим телом.

Андреа обратила свой страх в вызов, а не в поражение.

Когда меня отпускало, я не была уверена в том, что я захочу это повторить, но теперь я думаю, что захочу. Я не думаю, что в следующий раз будет также страшно. Это была смерть. Я увидела себя в этой пустоте, пустоте. Она была совершенно черной, это было слишком. Со мной никогда не происходило ничего подобного. Под ЛСД и грибами ты можешь что-то строить, и ты все еще находишься в своем теле, и ты можешь входить и выходить из него. С этим веществом у тебя нет выбора. Я была совершенно не готова, ошеломлена и испугана.

Когда я вернулся на пост медсестер, чтобы заполнить карту Андреа, некоторые из них спросили, все ли в порядке. Их встревожили крики, доносившиеся из палаты 531.

«У нее все началось тяжело, но сейчас она в порядке».

Через 30 минут после инъекции Андреа выглядела довольно неплохо, и смогла заполнить оценочную шкалу. Через час она уже завтракала. Как удивительна скорость, с которой ДМТ забрасывает нас в пропасть и возвращает обратно!

Когда мы созвонились через день, она сказала: «теперь я более четко представляю, что хочу сделать до того, как умру. Я еще не готова умереть. Мы переехали в Нью-Мехико в первую очередь для того, чтобы я смогла пойти учиться в колледж. Я потеряла интерес, и не сделала этого. Но сейчас моя жизнь стабильна, и если я собираюсь идти учиться, сейчас самое время».

Через месяц Андреа вернулась для участия в проекте по изучению толерантности.

Прежде, чем начать, я обсудил с ней ее страхи.

«Ты боишься потерять сознание? Это нормально, если ты вырубишься. Прими это. Ты можешь сойти с ума, но ты вернешься, и все будет в порядке. Четыре дозы ДМТ действительно утомят тебя сегодня. Я надеюсь, что ты сможешь расслабиться и не испытаешь слишком много боли или страха».