Евгений Гильбо - ПОСТИНДУСТРИАЛЬНЫЙ ПЕРЕХОД и МИРОВАЯ ВОЙНА Лекции по введению в социологию и геополитику современности Страница 13

На уровне бизнеса нужно просто–напросто искать варианты, при которых ты вписываешь совершенно новый бизнес–процесс, основанный на новом технологическом процессе, в ту бизнес–среду, которая существует. Очень важно понять, что на такие вещи есть спрос. Если вы работаете в рамках каких–то технологий двойного назначения, то вы можете получить крышу тех, кто в этих технологиях заинтересован — тех или иных силовых структур.

Россия и Восточная Европа вообще — это такое место, где крыша силовых структур обозначает фактическую недосягаемость для обычного гражданского законодательства. ЧЕМ вы занимаетесь, КАК вы занимаетесь — под защитой секретности, под защитой государственного интереса, под защитой постановления властного органа о специальном режиме деятельности вас никто не решится спросить.

Это первый путь. Эффективен он в Китае. Сейчас в Китае практически весь новый бизнес идёт по этому пути, потому что ему приходится бороться со старой индустрией. Причём, как со старой индустрией, действующей в рамках страны, — она сейчас уже вялая и особо ничего не лоббирует — так и со старой индустрией, которая сложилась в свободных экономических зонах на базах технологий начала XXI века, и не хочет сдавать свои позиции. С другой стороны, до верхушки китайского начальства начинает уже — особенно на уровне спецслужб — доходить, что эти ребята из свободных экономических зон с новой реиндустриализацонной волной в Америке конкурировать не смогут, тем более в военно–технической области. Значит, нужно у себя выращивать что–то более перспективное, надо крышевать этих ребят. В ближайшее время дело дойдёт до формирования для них сверхновых экономических зон с правовым режимом, заточенным под это. Точно так же, как в старых ОЭЗ правовой режим был заточен под индустриализацию.

В России с этим сложнее. В России и остальных странах СНГ, по сравнению с китайским руководством, очень низкий интеллектуальный уровень начальства. Настолько низкий, что вряд ли кто–нибудь из них вообще поймёт, о чём я сейчас говорю — это за пределами их менталитета. Надо всем довлеет неповоротливость аппарата и огромная коррупция, которая формирует эту абсолютную неповоротливость. Если даже начальство что–то решит, прикажет, и какую–то бумажку сделает, то всё равно к тебе будут ходить те, кто на это начальство наплевал, и требовать с тебя выполнения каких–то своих условий, каких–то поборов. Тем не менее, в каких–то силовых структурах — государственных или скорее полугосударственных — крышу сейчас найти можно.

Второй вариант — это не ограничиваться национальной юрисдикцией: организовывать производство в тех зонах, в которых для этого есть условия, а затем осуществлять импорт. Осуществлять импорт в страны СНГ — дело тоже тяжёлое, имея в виду редкостную коррумпированность таможенного процесса и таможенных органов, но это некий вариант выхода. Поскольку сейчас существует некий Таможенный союз и таможенные преференции между разными участниками СНГ, то можно работать в рамках этих преференций. Есть страны с достаточно слабыми и коррумпированными режимами. Есть Украина, в которой режим сейчас закоснел, но если на ближайших выборах он рухнет (будут перевыборы и рухнет костяк режима донов) начнётся бардак, Украине свойственный, в рамках которого можно будет продавить соответствующее законодательство, допускающее ту или иную экстерриториальность для бизнеса. Либо свободные и высокотехнологические зоны со своим налоговым режимом, либо это сделать на каком–то местном уровне — добиться повышения возможностей местных властей и т. д.

В странах с сильным режимом типа Беларуси возможно каким–то образом достучаться до верхушки режима, поскольку там маразм пока ещё вроде бы не дошёл до той степени, до какой он дошёл в России. С интеллектуальным уровнем там тоже не очень, но там уровень коррупции меньше, а значит — выше уровень управляемости. Если там в чём–то убедишь верховное руководство, то и результат будет. Они закон издадут — ты можешь спокойно работать. В России, что бы ни решила центральная власть — реальной власти у них нет, поэтому и договариваться с ними не о чем.

Социальные последствия становления новой индустрии

Поскольку условия в зонах киберпанка мало пригодны для организации безлюдных производств и бизнеса на их основе, контрэлита оказывается вынуждена потихонечку формировать анклавы. Анклавы могут возникать на базе зон, где создаются необходимые юрисдикции для производства нового, для реиндустриализации. Там сосредоточиваются огромные производственные мощности. Такая зона не имеет конкуренции в зоне киберпанка, потому что там юрисдикция не позволяет что–то такое производить эффективно.

Следствием такого положения станет демпинговая экспансия на рынок превращающегося в киберпанк остального мира. Если, например, внутри украинского государства — неважно в каком месте — вдруг появляется такая зона (населения там много не надо, рабочих много не надо, достаточно только обеспечить охрану производственной зоны и поставить там автоматизированные производства, чтобы там не ходили менты, пожарники и прочие представители щирых украинских профессий), а внутренней таможенной границы нет – и этот производственный центр захватывает украинский рынок в течение нескольких лет. Просто потому, что никто не может с ним конкурировать — он производит всё что угодно — и дёшево. Он производит то, что остальные просто не в состоянии произвести по технологическому уровню.

В результате такого варианта событий, в рамках этих анклавов быстро концентрируются финансовые ресурсы, соответствующий силовой ресурс. На этой базе он начинает манипулировать центральной властью, ставя её под свой контроль, как в эпоху опоры на тяжёлую промышленность ставили хозяева тяжёлой промышленности — всякие доны и днепропетровские мафии. Это — возможный вариант развития.

Есть ещё одно свойство этой новой промышленности, которое позволяет анклавизацию. Старая промышленность была экологически крайне грязной. Если вы где–то концентрировали производство, то вы должны были быть готовы, что экологическая обстановка в таком месте будет несовместима с жизнью. Те процессы, в которых заняты люди, имеют огромное количество ограничений на построение этого производственного процесса. Результат — отходы в большом количестве и крах окружающей среды.

С началом автоматизации стало возможным более глубоко перерабатывать. Промышленность стала более экологичной. Автоматические производства могут быть полностью поставлены на замкнутый цикл. Все отходы будут там оставаться и перерабатываться. Поэтому новые промзоны могут быть достаточно дёшево построены так, что там не будет вообще никаких экологических проблем. Можно будет эти производства ставить хоть на курортах.

В индустриальную эпоху, правда, безответственные люди тоже ставили производства на курортах. В Мариуполе, к примеру, вдоль моря заводы стоят строем. А район, который застроен этими монстрами советской тяжёлой промышленности, официально назывался «курорт всесоюзного значения».

Тогда это было преступлением, а сейчас это можно будет делать совершенно спокойно. Новые производства не загрязняют окружающую среду — их можно ставить где угодно, и воздух будет там чист и свеж, и вода будет нормальной, и всё там будет замечательно.

ЛЕКЦИЯ 4: ВОЙНА

Предварительные замечания

Надежды на трансформацию общества без срыва в мировую войну были очень велики всё прошлое десятилетие. Надеялись, что все–таки элитам удастся договориться, элитам удастся освоить те технологии, которые позволяют провести этот постиндустриальный переход в более мягкой форме. Этого не произошло как раз не потому, что элиты не хотели договариваться – они хотели договариваться — но потому что они оказались не готовы освоить те новые социальные технологии, которые соответствуют новым социальным условиям. Поэтому дальнейшее развитие событий ведет к мировой войне, и её вероятность сегодня выросла почти до 50%.

Война неизбежно будет вестись корпоратократией против всех государств, которые, так или иначе, обеспечивают господство финансовой аристократии и опираются при этом на паразитические классы. Поскольку на сегодня и государства Европы, и США являются именно такими государствами, то война будет вестись и по сути уже разворачивается против них.

Как будет вестись эта война?

Многие аналитики обращают внимание на то, что разворачивающаяся сейчас Мировая война будет идти не в форме войны между государствами, а в форме деизнтеграционных внутренних процессов. Сейчас этот процесс начинается в Европе и США, отделение басков и каталунцев в Испании тому пример. Это — часть инструментария мировой войны. Но не надо думать, что всё к этому сведется — непосредственные столкновения несомненно будут.