Анархизм, его теория и практика - Иван Сергеевич Книжник-Ветров Страница 2

помехи, пропитанного милитаризмом и криминализмом государства, этому мешает и то, что либерализм является попустителем современного социального рабства, производимого правом частной собственности на землю и средства производства, которые по существу суть res communia, т.-е. общая собственность, как воздух, вода и проезжие дороги. Для всякого мыслящего человека очевидно, что буржуазный либерализм, как социально-политическая система, выгоден только для капиталистов и правительственных лиц. Как бы последние ни уверяли, что посредством постепенных реформ они сгладят вопиющие несправедливости современного общественного строя, им нельзя верить, потому что самый принцип буржуазного либерализма невыдержан логически, является половинчатым в политике и насквозь консервативным и реакционным в экономической области.

Недостаток авторитарного социализма в том, что он хочет воспользоваться государственной властью для того, чтобы декретировать всемирную федеративную республику с установлением общественной собственности на землю и средства производства. Авторитаризм приводит его к признанию права за правительством принуждать людей работать так и тогда, как и когда это необходимо будет в видах правительства; тот же авторитаризм приводит его к регламентации потребления (см. Anton Menger. Neue Staatsleehre)1. Нет уверенности, что на всякого ослушника правительства не будут смотреть, как на внутреннего врага, которого будут заключать в рабочий дом или как-нибудь иначе познакомят с криминализмом. Авторитарный социализм основан на недоверии к индивидуальной инициативе людей, вся общественная жизнь втискивается в бюрократические рамки видов и предначертаний социалистического правительства, избранного всеобщим, равным, прямым и тайным голосованием. Как и при буржуазном либерализме, можно опасаться, что страх перед «внутренним врагом» заставит правительство упразднить полную свободу совести, слова, печати, собраний и союзов и произвольно отменять их всякий раз, когда они будут расходиться с благовоззрениями предержащей власти. Как бы авторитарные социалисты ни уверяли нас, что в тот день, когда они захватят власть, станет возможной жизнь, при которой всякому будет доступно экстенсивное и интенсивное развитие его телесных и духовных сил, мы не можем им поверить. Ибо принудительная регламентация сверху не вяжется с свободой, и казарменный режим не может способствовать воспитанию человека в истинном значении этого слова. Прогресс промышленности и науки будет задержан, не говоря уж о том, что социалистическое правительство может злоупотреблять своей властью не меньше самодержавного монарха и заботиться не о просвещении, а о затемнении сознания и воли народа для своей правительственной выгоды.

Анархизм в отличие от буржуазного либерализма и авторитарного социализма является чистым либерализмом в политике и чистым социализмом в социальной области. Провозглашая логически проведенную до конца свободу совести, слова, печати, собраний и союзов, он идет далее и провозглашает также свободу поведения, свободу человеческих поступков; к автономии политической он добавляет автономию социальную. Он устраняет не только милитаризм и криминализм, но и всякий бюрократизм и правительственный произвол.

Цель анархизма — сделать возможным такой строй общественной жизни, при котором всякий человек мог бы как ему угодно развивать свои телесные и духовные силы. Средством для этой цели служит индивидуальная или групповая самодеятельность людей при отсутствии какой бы то ни было насильственной внешней помехи. Земля, все силы природы и орудия труда, представляющие собою результат массовой человеческой культуры, — все это общая собственность. Никто и ничто, кроме личной инициативы и общественного мнения, не вынуждает никого делать или не делать что бы то ни было. Люди конкурируют с людьми, группы — с группами, но это конкуренция лишь на пути положительного прогресса. Нет никаких наказаний и наград, кроме внутреннего сознания своей неразвитости или сознания полноты деятельности, нравственного одобрения или порицания общественного мнения.

Все человечество является федерацией, живущей по вольному соглашению отдельных лиц или групп, смотря по хозяйственной или культурной цели данного момента. Возможны группы, насчитывающие миллионы членов и рассеянные по всему земному шару, каковы члены какого-либо ученого общества, или почтового союза, всемирных железных дорог или пароходства. На основании свободного соглашения возможно установить самую сложную централизацию и детальнейшее разделение труда всякий раз, когда это для интересов хозяйства или культуры оказывается необходимым, но в тоже время не противоречит интересам личной свободы. Нет территориальных границ, но всякая нация свободно проявляет присущие ей особые черты, обогащая человеческий дух разнообразием оттенков. Не казарменное упрощение, а самое широкое разнообразие ведет за собою анархический коммунизм, основанный на индивидуальном почине, морально-культурной конкуренции, свободном разделении труда и установляемой лишь по вольному соглашению централизации. Анархический коммунизм сохраняет все лучшее, что есть в современном буржуазном мире, совершенно устраняя его худые начала и заменив их равной свободой для всех при общественной собственности.

5. Анархизм и «всеобщее счастье», «свобода», «равенство» и «власть»

Сделает ли анархизм человечество счастливым?

Чтобы ответить на этот вопрос, надо вспомнить, что счастье для человека—то, что доставляет ему удовлетворение в данный момент. Одному доставляет удовлетворение хорошая пища, умная книга, другому — ленивое лежание или основательная хандра. Один счастлив своим счастьем, другой — своим несчастием. Всякое удовольствие — даже удовольствие от неудовольствия — имеет свою интенсивность и длительность, естественных границ которых ему нельзя переходить для того, чтобы не превратиться с свою противоположность. Известное количество часов непрерывной музыки — удовольствие, но неделя беспрерывной музыки — мука. Один обед — удовольствие, три обеда зараз — болезнь. Однообразие — враг удовлетворения и счастья разнообразие, разносторонность непременные условия счастья. Другими словами, счастье заключается в вечной погоне за счастьем, в беспрерывном искании все новых и новых точек приложения своих сил и прогресс, прогресс без конца. „Счастье“ выражаясь словами французского философа Гюйо, заключается в «экстенсивном и интенсивном развитии личности».

Если все это так, то анархизм меньше всего способен дать человеку определенное реальное счастье. Единственное, что он может дать — это возможность вечной погони за ним. В анархическом строе, как и теперь, человек вечно будет недоволен, вечно будет искать, почувствует себя счастливым на мгновенье, чтобы потом тяготиться прошлым и настоящим счастьем и искать нового.

Тоже и с вопросом о свободе и равенстве. Свободен тот, кто внутренне преодолел страх перед внешним авторитетом и силой и может повиноваться лишь велениям своей совести и разума. Безусловной свободы не существует уже потому, что нельзя человеку освободиться из рамок своей земной природы, часто несовершенной с точки зрения тех или иных хозяйственных или культурных целей. Человек пока не свободен, чтобы летать и сделать излишними железные дороги. Человек не свободен, чтобы не есть и т. п. В незрелом возрасте человек всецело подчинен влиянию окружающей его среды до тех пор, пока критическое самосознание возьмет в нем верх над внешним авторитетом. Человечески свободен только мудрец; мудрость же зависит не от политико-социального строя,