Евгений Додолев - The Взгляд Страница 24

Депутаты от «Взгляда»

В марте 1990 года трое ведущих легендарной программы «Взгляд» получили депутатские мандаты. Спровоцировал Мукусева, беседуя с ним о том периоде для этой книги:

– Недавно беседовал с «Лысым», и его тезис: в 1990 году в парламент можно было выбрать и табуретку, если эта табуретка стояла в студии программы, которую с восторгом и воодушевлением смотрело 200 миллионов зрителей.

Начальником, а точнее руководителем программы «Взгляд», ее отцом-основателем, в прямом смысле слова крестным, давшим ей имя, был главный редактор Молодежной редакции ЦТ Эдуард Михайлович Сагалаев. Непосредственно подготовкой каждого выпуска занимались по очереди три главных выпускающих – Андрей Шипилов, Станислав Ползиков и Владимир Мукусев. А делался «Взгляд» в отделе, которым руководил Сергей Ломакин. Вот, собственно, и все начальники, которых ты, конечно, помнишь. А еще «Взгляд» делали три десятка первоклассных корреспондентов, режиссеров, а помогали им в этом прекрасные операторы, музыкальные редакторы, ассистенты, администраторы, то есть всего в нашей команде работали около семидесяти человек.

Но были во «Взгляде», как и в редакции в целом, люди, как говорили, «для мебели». Впрочем, «табуретками» их никто не называл. К ним относился и названый тобой «руководитель». Смысл его существования сводился к выписыванию пропусков и вытиранию носов нашим молодым случайным и поначалу крайне неумелым ведущим. Сагалаев объяснял существование в редакции этого «ценного кадра» пожиманием плеч, киванием головой куда-то в потолок, при этом он бледнел, сжимал кулаки, а по скулам его ходили желваки.

Так что насчет выборов «табуреток» в парламент – все это от удушающей злобы, зависти и ощущения бессмысленности прожитой жизни. Да и господин Ельцин вряд ли в 93-м расстрелял бы Верховный Совет, состоявший из «табуреток», а в 91-м никто бы не заставил людей защищать ценой своей жизни «табуреточный» парламент. Но это так, к слову…

– Листьев в свое время отказался от депутатской гонки, просто напившись в день икс. Как и когда ты узнал, что стал народным избранником?

– В три часа ночи мне позвонили из избирательной комиссии и сказали, что хотя подсчеты только предварительные, но отрыв такой огромный, что меня можно поздравить вполне официально. Толкнул жену, сообщаю ей новость. Таня сонно отвечает: «Никогда раньше не спала с депутатом». Весь пафос ситуации как бы приспустила. Оделись. Таганский гастроном едва ли не единственный в стране работал ночью. Купили армянского коньяка, закуску какую-то, приехали в избирком отмечать. Через пару дней все результаты были обнародованы в прессе.

– Супруга Таня Листова – мать тележурналиста Елизаветы Листовой?

– Да. И внучка композитора и пианиста Константина Яковлевича Листова, написавшего дюжину оперетт и песни, среди которых знаменитые «В парке Чаир», «Тачанка», «В землянке» и, как говорят мои студенты, хит всех времен и народов «Севастопольский вальс».

– А племянница твоя замужем за другим музыкантом?

– Да, Александра, дочь моей покойной сестры Светланы, вышла замуж за Константина Кинчева, лидера легендарной «Алисы».

– Я их, кстати, в свое время и познакомил. Мир тесен. Ты почти ничего, между прочим, не пишешь про семью в своей сенсационной книге «Разберемся…». Какова реакция среди коллег на твой публицистический труд?

– Политковский на презентации книги в Доме Журналиста сказал: «Кто-то же должен был написать – про все, что мы пережили – правду. Написал Мукусев. Нормально». Мне было приятно, потому, что в устах Политка «нормально» это высшая похвала. Тираж разлетелся, как горячие пирожки. Так что, может быть, прав обозреватель «Литературки» Александр Кондрашов, сказав о ней, что это тот редкий случай, когда он рекомендует прочитать книгу всем. Он даже сравнил ее с исповедью и документом эпохи. Сам же я вижу ее очевидные недостатки, главный из которых – многословность, все-таки, почти 600 страниц. В соревновании с Интернетом можно победить не только смыслом, но и компактностью. Но, не скрою, мне приятно, что во всех мне известных вузах страны, где изучают филологию и журналистику, эту книгу рекомендуют как учебник.

– Я помню твой рассказ о том, как февральскими ночами 1990 года люди на черных «волгах» пасли тебя, расклеивавшего предвыборные листовки, и зачищали «взглядовскую» агитацию. Как отношения со спецслужбами складывались у депутата Мукусева?

– Первый съезд Народных депутатов специальным решением создал что-то вроде комиссии по расследованию противодействия выборам КГБ. Наша комиссия была фактически первой попыткой поставить работу спецслужб под контроль только-только нарождающемуся тогда гражданскому обществу. И к чести чекистов, надо сказать, они хоть и с трудом, но шли нам навстречу. Они сами говорили, что хотят заниматься своим главным делом – безопасностью страны, а не сгнившего режима. То есть перестроечные процессы шли и в абсолютно закрытом до этого ведомстве. Кстати, именно в то время Лубянка поделилась с нами и «святая святых» каждой спецслужбы. Именами некоторых телеинформаторов. Меня тогда поразили не фамилии тех, кто писал на меня доносы, а их количество. Сегодня все они при должностях, деньгах, обласканы властью.

Костя Эрнст. Большой

Продекларировать, что все, работавшие в программе – самые-самые, было бы, конечно, нескромно. Многим просто повезло. Как, например, мне. Но этих харизматичных Самых тоже было в достатке. И самый успешный из них, во всяком случае, в смысле телекарьеры, это режиссер Константин Эрнст, с 1995 года де-факто рулящий Первым каналом. Именно начиная с его персоны мне легче всего выстроить галерею ТВ-икон эпохи «Взгляда».

В каждой шутке есть доля шутки – добавляю я, упоминая о Константине Львовиче Эрнсте как о самом значительном своем телевизионном достижении. И еще вспоминаю игривые вирши Андрея Макаревича: «В этом мире случайностей нет и крайне редки совпадения». Костя с раннего детства мечтал снимать кино. Но стал ТВ-боссом и ТВ-мастером. Так совпало. Потому что в середине 80-х нас с ним познакомила Наташа Макаревич, младшая сестра основателя «Машины времени», который жил тогда в одном дворе с Константином. Я в свою очередь познакомил его с Александром Любимовым. И оказался Эрнст в Останкино… Такое впечатление, что навсегда.

Весь нынешний истеблишмент наш – родом из Питера. И руководитель самого могущественного отечественного телеканала в своих интервью тоже любит пробросить, что, мол, вырос на Восьмой линии Васильевского острова. Ну так и есть. Рос. И вырос. Стал Большим.

Только он такой же ленинградец как, например, рожденный в СССР Юрий Шевчук. Потому что родился то будущий Матадор Российского ТВ в «хрущевке» на Соколе, в семье перспективного сельхозвельможи Льва Константиновича Эрнста. Назвали его Костей именно в честь дедушки. Потом профессора Эрнста перевели в Ленинград. Когда в 80-е отца в очередной раз повысили и вице-президент ВАСХНИЛ переехал в Белокаменную, Костя вновь стал москвичом.

Рассказывая мне о новичке в нашей тогдашней компании, Наташа категорично заявила:

– Ну с этим ты точно не сойдешься. Совсем вы разные. Вам даже поговорить не о чем будет.

Угу. Закончили мы этот день на Костиной кухне, в компании его подружек. Через неделю мы с Костей вдвоем уехали. Каникулярничать в Крым. В незабвенный Никитский ботанический сад, где на территории благоухающего заповедника в ту пору располагался уникальный мини-пансионат для с/х академиков. И, естественно, Костин отец, второй человек в Академии имел возможность свою квоту переруливать на единственное чадо.

Райский оазис в бумагах ВАСХНИЛ, по всей видимости, числился как полигон для выращивания чудесных мега-персиков, кража коих из под носа недокормленных сторожевых овчарок и вооруженных дробовиками пьяниц-охранников, была одним (но, увы, не единственным) из наших экстремальных крымских развлечений. И ездили мы туда до тех пор, пока не рухнула страна, в которой только и возможно было существование столь нерентабельных и по-пелевински невероятных заведений как «Дом отдыха в Никитском саду».

Ночные набеги не имели под собой утилитарной основы. Кормили академиков в приватной столовке не то чтобы изысканно, но вполне по советским меркам деликатесно. Сельхозэлита гурманствовала по чину и профилю своего позиционирования. Так что витаминов и калорий хватало. Кражи носили исключительно спортивный характер. Бесплатный аттракцион. С умеренным риском получить порцию дроби или укус разъяренного пса.

Во время дневной прогулки, возвращаясь из сельского магазинчика с бутылками приторной «Изабеллы» вдоль периметра секретного «лабораторного» сада, мы находили «точку входа»: место, которое казалось подходящим для персик-авантюры.

Отравлялись на жатву после полуночного купания в запретной зоне на мысе Монтедор. Плескание в темноте с одной стороны вымывало хмель, а с другой, учитывая безрассудное ныряние среди хищно отточенных скал заповедника, поднимало уровень адреналина на «операционный уровень».